Урсула Ле Гуин - Роканнон

— Ну, если эти жалкие рыбоеды высадили нас на остров! — прорычал он. От его обычного оптимизма и добродушия следа не осталось, все заглушили холод, голод и мучительные сомнения.

Роканнон попытался вспомнить, как выглядело побережье на каргах, которые теперь покоились на дне морском. Там была какая-то река, текущая с запада и с устьем в северной части длинного гористого языка суши; горный хребет тянулся с запада на восток, а между тем полуостровом и материком был обширный залив, которого на карте просто невозможно было не заметить, так что он отлично запечатлелся в его памяти. Может быть, даже сотни две километров шириной…

— Ну, и широкий там залив? — спросил он Яхана.

— Очень широкий! — Яхан был мрачен. — Мне не переплыть, я ведь плавать-то толком не умею, господин мой.

— Можно обойти по суше. Эта горная гряда на западе выведет нас на материк. Скорее всего Могиен станет искать нас именно в той стороне. — Теперь ему предстояло все решать самому — Яхан и так сделал больше, чем мог. Но настроение у Роканнона было так себе, особенно при мысли о том, что придется долго идти по незнакомой и враждебной территории. Яхан сказал, что никого в лесу не встретил, но ему попадались хорошо утоптанные тропы; ясно, что здесь полно охотников — дичи совсем нет, все зверье попряталось.

Оставалась, правда, какая-то слабая надежда, что Могиен их отыщет, — если он вообще жив, на свободе и Крылатые при нем, — так что нужно было непременно идти на юг и, по мере возможности, стремиться на открытое пространство. Могиен, конечно же, станет искать их именно в этом направлении — ведь все их путешествие задумано ради того, чтобы попасть на Юг.

— Пошли, — решительно сказал Роканнон, и они двинулись в путь.

Вскоре после полудня с вершины горы их взору открылся широкий, раскинувшийся с востока на запад залив, — сколько мог видеть глаз, всюду была свинцово-серая вода под низкими, мрачными тучами. На самом юге с трудом можно было различить лишь цепочку далеких туманных гор. Ледяной ветер пронизывал насквозь, воем своим заглушая все остальные звуки. Подгоняемые ветром, они спустились к воде и пошли по берегу на запад. Яхан посмотрел на тучи, поежился и похоронным тоном сообщил:

— Снег будет.

И действительно, скоро пошел снег — по-весеннему мокрые хлопья несло ветром, и они таяли, не успев коснуться земли или темной воды. В защитном костюме Роканнону было не холодно, но длительное напряжение и голод совершенно измотали его; Яхан тоже ужасно устал и замерз. Они тащились по берегу, поскольку все равно больше делать было нечего. Потом перешли вброд ручей и на его противоположном берегу, поросшем жесткой травой, которую уже засыпало мокрым снегом, нос к носу столкнулись с каким-то человеком.

— Ух ты! — воскликнул тот. Он был высокий, костистый, бородатый, с диковатым взглядом темных глаз; за плечами у него висел лук. — Вот так встреча! — Говорил он на языке ольгьяр. — Вы же тут замерзнете!

— Мы должны были дальше плыть, да у нас лодка опрокинулась и затонула, — тут же нашелся Яхан. — Нет ли у тебя тут огонька, чтобы нам погреться, господин охотник?

— Вы плыли через море с юга? — спросил незнакомец как-то встревоженно, и Яхан ответил, неопределенно махнув рукой:

— Мы-то сами с востока, приплыли за шкурами пельюнов, да только все наши вещи и деньги утонули вместе с лодкой.

— Хм, — сказал охотник, пребывая по-прежнему в сомнениях, однако великодушие в его душе явно одержало верх над колебаниями. — Ладно, пошли. У меня найдется и очаг, и еда. — И он быстро пошел куда-то в сторону по снегу, успевшему уже лечь тонким слоем. Следом за ним они вышли к хижине, примостившейся на склоне холма, в лесу, с видом на залив. Как внутри, так и снаружи хижина выглядела как самое обычное жилище ольгьяр, живущих в лесных и горных общинах, и Яхан тут же присел на корточки у очага со вздохом глубочайшего облегчения, словно пришел к себе домой. Такое поведение было для их хозяина лучшим подтверждением того, что они не враги. Их путаным смутным объяснениям он все-таки поверил явно не до конца.

— Давай-ка, парень, подбрось дровишек, — сказал он и протянул Роканнону домотканый плащ, чтобы тот прикрыл наготу.

Потом, раздевшись, он поставил на угли еще теплый глиняный горшок с тушеным мясом и тоже присел на корточки у огня рядом с путешественниками, поглядывая то на одною, то на другого своими диковатыми глазами.

— В это время здесь всегда снег идет. Вот погодите, еще и не так заметет. Ничего, места тут хватит; обычно-то мы втроем зимуем. Но остальные вернутся только сегодня к вечеру, а может, завтра. В общем, на днях. Все равно снегопад они в горах переждут — там, где охотятся. Мы на пельюнов охотимся. Ты, парень, небось уже догадался по моим свистулькам? — И он с улыбкой указал на целый набор разнообразных тростниковых свистулек и дудок, висевших у него на поясе. Вид у него был несколько простоватый, лицо широкое, глаза по-звериному посверкивали, но вел он себя исключительно гостеприимно. Накормив их мясным рагу, он предложил лечь спать, поскольку уже стемнело. Роканнон не заставил дважды просить себя. Тут же свернулся на вонючих шкурах в уголке и заснул сном младенца.

Утром снег все еще шел, земля стала совсем белой, и на ней не было видно ничьих следов. Товарищи их хозяина так и не вернулись.

— Должно быть, заночевали в Тимаше по ту сторону Спайна. Придут, как прояснится.

— Спайн — это так залив называется? — спросил Яхан.

— Нет. На том берегу залива никаких селений вообще нет и не было! Спайн — это горы, вон те, что прямо над нами. А все же, откуда вы сами-то? Ты, парень, говоришь на нашем языке, а вот дядя твой — по-другому!

Яхан виновато посмотрел на Роканнона, который все еще спал и не знал, что у него появился «племянничек».

— А, так он с самого севера, они там по-другому и говорят. А море здешнее у нас тоже заливом называют. Вот бы кого найти, чтобы на тот берег переплыть.

— Вы что же, дальше на юг собрались?

— А что? Все наше добро утонуло, мы теперь нищие. Придется как-то домой пробираться.

— Тут, чуть дальше по берегу, есть лодка, Потом, когда прояснится, сходим и посмотрим. Знаешь, парень, ты так спокойно говоришь, что вы на юг собрались, что у меня кровь в жилах стынет. Ведь между заливом и Большими горами ни одного человека не встретишь. Я, во всяком случае, ни разу не слышал, чтобы там люди жили, разве только те, о ком говорить не положено. Старые сказки, понятно. Кто его знает, есть ли там вообще какие-нибудь горы. Я-то бывал на том берегу — могу сказать, мало кого я там встретил, пока в горах охотился. А вот пельюнов там полно, особенно поближе к воде. Зато деревень совсем нет. И людей тоже. Никого. Я бы там даже ночевать не остался!