Алан Фостер - Чужой

Рипли поправила себя. Конечно, не только Эш, но и Даллас, и Ламберт были против карантина. Речь шла о жизни Кейна. Если предположить, что Эш послушался бы ее и отказался бы открыть люк, был бы Кейн все еще жив, или нет? Или к настоящему времени от него осталась бы только запись в бортовом журнале? Впрочем, в этом случае для нее упростилась бы одна вещь; ей не пришлось бы смотреть в лицо Кейну, когда он поправится, и объяснять, почему она не хотела впускать его в корабль.

Эш заметил выражение ее лица.

– В чем дело, Рипли?

– Ничего, - она выпрямилась в кресле. - А теперь, пожалуйста, объясни мне коротко самую суть. Представь, что я - круглая дура, какой я, впрочем, иногда и сама себя чувствую. Что же все это значит?

– Подобные свойства этого организма делают его практически неуязвимым для нас, учитывая нашу теперешнюю ситуацию и ресурсы.

Она кивнула.

– Именно так я и поняла, если, конечно, твои результаты верны.

Видя, что это задело его, она сказала: - Прости. Значит, оно неуязвимо, - Рипли внимательно посмотрела на Эша. - А как быть с тем, что ты позволил внести его на корабль?

Как обычно, научный сотрудник не поддался на провокацию.

– Я выполнял приказ капитана. Вспомни.

Рипли едва сдержалась, чтобы не повысить голос, зная, что Эша этим не проймешь. Он признавал только конкретные аргументы.

– Когда Даллас и Кейн находятся вне корабля, старшей здесь становлюсь я. Я отдаю приказания до тех пор, пока кто-нибудь из них не вернется.

– Да, конечно. Я просто забыл. Поддался эмоциям.

– Какого черта! Ты никогда не действуешь под влияниями эмоций.

Эти слова заставили Эша обернуться.

– Ты думаешь, что все знаешь обо мне. Вы все так думаете. Вы уверены, что отлично понимаете, что я за человек. Так позволь мне кое-что сказать тебе, Рипли. Когда я открывал внутренний люк, я отлично знал, на что я иду. Но моя память, как и у любого человека, может иногда подвести. Я просто забыл подумать о том, кто должен нести ответственность за принятое решение.

"Как же, память подвела! - подумала Рипли. - Как раз в нужный момент."

Но, с другой стороны, Эш мог говорить правду. А ей следовало бы задуматься над тем, скольких людей на борту корабля она раздражает. Паркер и Бретт ее терпеть не могут. И теперь она старательно наживает врага в лице Эша. И все же, она не могла избавиться от подозрений. Она почти желала, чтобы Эш сорвался и нагрубил ей.

– И ты умудрился забыть даже закон о карантине, который вдалбливается в голову каждому еще в летной школе?

– Нет, - ответил Эш. - Этого я не забыл.

– Понятно. Ты не забыл, - Рипли сделала многозначительную паузу, - и тем не менее, ты открыл люк.

– Ты считаешь, что мне легко было так поступить? Что я не подумал о возможных последствиях?

– Нет, Эш. Я никогда так не думала.

Он опять не отреагировал на вызов, звучащий в ее словах.

– У меня просто не было выбора, - тихо сказал он. - Что бы стало с Кейном? У него был единственный шанс остаться живым: как можно скорее попасть в изолятор, чтобы им занялся автодоктор. Сейчас его положение стабильно. Я считаю, что это благодаря своевременному применению антисептиков и внутривенных вливаний.

– Ты сам себе противоречишь, Эш. Минуту назад ты утверждал, что это именно чужой организм поддерживает жизнь Кейна, а совсем не автодоктор.

– Да, существо как будто помогает Кейну, но мы не можем знать, что случилось бы, оставь мы их снаружи. Здесь же мы можем внимательно наблюдать за всем и, в случае чего, успеем вмешаться, - он сделал паузу, чтобы прочесть появившуюся на экране информацию. - Кроме всего прочего, я должен был исполнять приказ.

– Ты имеешь ввиду, что подчинился Далласу через мою голову, несмотря на ситуацию?

– Я имею ввиду, что капитан есть капитан; и то, что он находится всего в каком-нибудь метре снаружи от люка, а не внутри, еще не причина, чтобы начать игнорировать его распоряжения.

Рипли отвернулась, злясь на него и на себя.

– Не соблюдая карантин, ты подвергаешь опасности жизнь каждого из нас, а не только Кейна.

Эш продолжал заниматься компьютером. Он разговаривал, не отворачивая лица от экрана.

– Ты думаешь, мне легко было принять это решение? Я нарушил закон о карантине и правила обращения с чужими формами жизни ради того, чтобы спасти жизнь человеку. Может быть, я должен был оставить его умирать снаружи. Может быть, я подверг опасности жизнь остальных членов экипажа. Но я твердо знаю одно: все правила составляются в тиши и комфорте кабинетов, а совсем не там, где эти правила приходится применять. В чрезвычайных ситуациях мы должны полагаться в первую очередь на собственный разум и чувства. Что я и сделал. До сих пор существо не проявило агрессивности ни к кому из нас. Правда, ситуация может измениться, но тогда ему придется иметь дело с подготовленной группой из шести человек, а не с единственным ничего не подозревающим человеком, бредущим наугад в подвале инопланетного звездолета. Я учел все это.

Его пальцы быстро бегали по консоли.

– Твои собственные чувства - это твое личное дело. Я их не обсуждаю, - Рипли встала. - Я только говорю о том, что ты не имеешь права навязывать их всем остальным. Может быть, мы не хотим рисковать…

– Сейчас это уже не имеет значения. Кейн на борту.., и жив. Такова реальность, и с этим уже ничего не поделаешь.

– Это твоя официальная позиция? Она расходится с предписаниями.

– Ты повторяешься, Рипли. Зачем? Чтобы спровоцировать меня? Я сам сделал в журнале запись о своих действиях, готов отвечать за них перед Компанией и подчинюсь любому решению, которое она примет в отношении меня. Да, это моя официальная позиция. Не забывай, что важнейшей задачей науки является защита и улучшение человеческой жизни.

– Да, но твои представления о том, что улучшает жизнь человека, могут сильно отличаться от представлений других "людей.

По какой-то причине эти слова заставили Эша резко обернуться и посмотреть на Рипли, тогда как все прочие, более колкие намеки, оставляли его до сих пор равнодушным.

– Я отношусь к своим обязанностям так же серьезно, как ты к своим. Тебе этого должно быть достаточно. А теперь хватит, я устал от этого разговора. Если у тебя есть какие-то претензии - можешь обсудить их с Далласом. А если нет, - он опять повернулся к своим приборам, - занимайся своим делом, а я займусь своим.

Она коротко кивнула и вышла в коридор, все еще неудовлетворенная и не понимающая причин этого. Слова Эша звучали убедительно, с ними было трудно спорить. Но ее беспокоило не это.

Тот факт, что Эш ослушался приказа и открыл внутренний люк, не просто шел вразрез с существующими правилами. Он противоречил самой натуре научного сотрудника, столь профессионального во всем остальном. Рипли знала его с недавних пор, но за все время знакомства он производил на нее, да и на остальных членов экипажа, впечатление человека, для которого нет ничего выше буквы закона.