Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней. Хватательная рука

Для передвижения они используют свет, значит… Род вызвал на экран значение ускорения, соотнес с отражаемым светом, поделил и… Масса паруса и полезной нагрузки составляла всего около 450 000 килограммов.

Тут-то уж точно нечего опасаться.

В общем-то этого было даже мало для космического корабля, во всяком случае, для такого, который пересек расстояние в тридцать пять светолет. Экипаж просто с ума сойдет в таком крошечном корабле… Хотя, может быть, они совсем маленькие, или любят замкнутое пространство, или последние несколько сотен лет жили в тонкостенных надувных баллонах, которые почти ничего не весят… Впрочем, к чему гадать? Он слишком мало сейчас знает. Тут дашь волю фантазии, и… С другой стороны, делать все равно больше нечего. Род задумчиво потер переносицу.

Он уже собрался выключить экран, но вдруг передумал и вместо этого дал максимальное увеличение. Затем долго смотрел на результат и наконец тихо выругался.

Чужак падал прямо на солнце.

Снижая скорость при трех g, «Макартур» вписался в орбиту вокруг Бригиты и сразу пошел на посадку в защитное Поле Лэнгстона, раскинувшееся над базой, — маленькая черная иголка, падающая на огромную черную подушку, и нестерпимо яркая белая нить между ними. Без Поля, которое поглощало энергию двигателей, «Макартур» оставил бы на поверхности ледяного спутника огромный кратер.

Заправочная команда, не тратя ни одной лишней секунды, принялась за дело. В баки «Макартура» потек жидкий водород: его получали электролизом из рыхлого льда Бригиты и очищали сразу после сжижения. Синклер тут же послал своих людей заканчивать наружные работы, и команда облепила корпус «Макартура», словно муравьи кусок сахара: не упускать же такую возможность — корабль в доке, но силы тяжести, считай, никакой. Боцманы орали на местных интендантов, и постепенно запасные части со складов Бригиты перекочевывали на «Макартур».

Командор Френзи просит разрешения подняться на борт, сэр, — доложил вахтенный.

Род поморщился.

Пропустите, — сказал он и снова повернулся к Салли Фаулер, сидевшей на краешке кресла дежурного гардемарина. — Вы же понимаете, что мы пойдем на перехват с максимальным ускорением, и теперь вам уже известно, что это такое. Кроме того, нам, возможно, придется сражаться.

— Да, но вам приказали доставить меня на Новую Шотландию, — обиженно напомнила Салли. — Насколько я понимаю, от этого ледяного шарика до Новой Шотландии еще далеко.

— Это лишь общие указания. Если бы Сциллер знал, что нам придется вести боевые действия, он ни за что не отправил бы вас на «Макартуре». Но сейчас я командую кораблем, мне принимать решение, и я не собираюсь рисковать жизнью племянницы сенатора Фаулера.

— Вот, значит, как! — Салли на секунду задумалась. Прямой подход результата не дал. — Но послушайте, Род, пожалуйста. Я понимаю, для вас это… по меньшей мере незабываемое приключение, такое случается раз в жизни. А что, по-вашему, испытываю сейчас я? Кто бы ни были эти пришельцы — чужаки или просто давно потерянные колонисты, пытающиеся установить связь с Империей, меня это касается самым непосредственным образом. Меня к этому специально готовили, и я единственный антрополог на борту. Без меня вам просто не обойтись!

— Не думаю. И опять же, это слишком опасно.

— Но вы ведь позволили остаться на борту мистеру Бери.

— Не «позволил». Адмирал Плеханов приказал мне держать Бери на корабле. Меня мало заботит его безопасность, а вот вы и ваши слуги — это совсем другое дело…

— Если вы так беспокоитесь об Адаме и Энни, мы оставим их здесь. Они, кстати, и в самом деле плохо переносят перегрузки. Но я могу выдержать все, что под силу вам, капитан Родерик Блейн. Я видела вас после гиперпространственного Прыжка, когда вы еще ничего не соображали. А я, между прочим, смогла подняться и дойти до мостика! Так что не надо рассказывать мне, какая я беспомощная! Возьмите меня с собой, или я…

— Или что?

— М-м-м… да ничего, конечно. Я понимаю, что не могу вас заставить. Но… пожалуйста, Род. — Теперь она испробовала все, даже глазки начала строить, да так активно, что Род не выдержал и рассмеялся.

— Командор Френзи, сэр, — объявил охранник из десантного взвода, дежуривший у входа на мостик.

— Входите, Ромео, входите, — произнес Род дружеским тоном, хотя на самом деле относился к этому человеку, мягко говоря, сдержанно. Френзи было тридцать пять, на добрых десять лет больше, чем ему, и в свое время Род прослужил под его началом целых три месяца, которые оставили у него довольно неприятное впечатление. Френзи неплохо справлялся с обязанностями администратора, но как офицер флота никуда не годился.

Поднявшись на мостик, Френзи выпятил челюсть и огляделся.

— Здравствуйте, Блейн. А где капитан Сциллер?

— На Нью-Чикаго, — добродушно ответил Род и повернулся в кресле, чтобы Френзи видел четыре кольца на его рукаве. — Теперь я командую «Макартуром».

Лицо Френзи застыло, уголки губ поползли вниз.

— Поздравляю, — сказал он, затем добавил: — Сэр.

— Спасибо, Ромео. Я еще и сам не привык.

— Ладно. Я, пожалуй, пойду скажу, чтобы не очень торопились с заправкой. — Френзи собрался идти.

— Что значит «не торопились»? Какого дьявола? У меня приоритетный статус «АА-1». Хотите взглянуть на приказ?

— Я его видел. Штаб передал приказ через мою базу, Блейн… э-э-э… капитан. Но судя по сообщению, адмирал Кранстон считает, что «Макартуром» по-прежнему командует Сциллер. При всем моем уважении, сэр, он не послал бы на перехват пришельца этот корабль, если бы знал, что им командует только что назначенный молодой офицер. Сэр.

Прежде чем Блейн успел ответить, вмешалась Салли:

— Я видела приказ, командор, и он адресован не Сциллеру, а «Макартуру». И приоритетный статус тоже назначен именно кораблю.

Френзи смерил ее холодным взглядом.

— Я думаю, «Лермонтов» вполне способен справиться с перехватом. Прошу прощения, капитан, но мне нужно вернуться на базу. — Он снова бросил взгляд на Салли. — И я не знал, что теперь в качестве гардемаринов принимают на службу женщин, которые даже не считают нужным носить форму.

— К вашему сведению, командор, я племянница сенатора Фаулера и нахожусь на борту по распоряжению Адмиралтейства, — строго произнесла Салли. — Меня просто поражает отсутствие у вас хороших манер. В моей семье не привыкли к подобному обращению, и, видимо, мои друзья при дворе будут не менее поражены, узнав, что имперский офицер может быть настолько груб.