Василий Головачев - Век воли не видать

– Не может быть!

– Долго ещё? – вслух спросил Даныбай.

«Терпи, дружок, – с сочувствием сказал Данияр. – Услышать удивительную историю – не главное, главное – поверить в неё».

– В Брылёво, – бросил Даныбай водителю.

Беседа Павлины и Валерии длилась долго, на протяжении почти всего пути до виллы Прохора. Данияр даже занервничал, прикидывая, «забирать» жену или нет. Наконец глаза бывшей жены Прохора-44 прояснились, она глубоко вздохнула, повернула голову к Саблину.

– Ты не поверишь…

– Поверю, – скупо улыбнулся снайпер. – Сам в таком же положении.

– Они хотят…

– Знаю, надеются, что ты уговоришь Прошича помочь им.

– Я… не смогу…

– И я говорю им то же самое.

– Нет, не в том смысле… он упрямый… и не станет меня слушать.

– Согласен.

Глаза Павлины остекленели на несколько секунд.

– Я понимаю… – Она заговорила с «гостьей». – Вы его не знаете… он хороший… но абсолютно неуправляемый… добро, я попытаюсь.

– Согласилась? – спросил Даныбай.

– Это невероятно… никогда в жизни я такого не слышала… даже представить не могла… но я согласна.

– С чем?

– Их друзья погибнут, если им не помочь!

– Ты веришь?

– Да!

Даныбай пожал плечами, разглядывая смущённо-виноватое лицо спутницы.

– А если он тебя пошлёт? Меня он уже послал.

– Так что ж? Пошлёт так пошлёт, не в первый раз. Но я хотя бы попытаюсь с ним поговорить.

Даныбай сжал челюсти, сдерживая собственные сомнения и возражения.

– Хорошо, я поддержу тебя, он как раз ждёт, чтобы поехать в аэропорт.

Внедорожник выехал на проспект, который здесь носил название Петроградский. В Москве-второй он звался Ленинградским.

Данияр облегчённо вздохнул, «протянул руку» Валерии, помогая «пересесть» в голову Саблина-44.

«Ой, как у вас душно!» – не сдержалась она.

«Ничего, потерпи, скоро всё закончится. Как тебе Павлина?»

«Очень хорошая девочка! Я даже не предполагала, что такие бывают в наши времена. И она очень похожа на нашу Устю. Разве что с парашютом не прыгает».

До усадьбы Прохора доехали за час, пришлось объезжать центр города, где происходили какие-то шествия, требующие охраны полиции: не то марш оппозиции, не то фестиваль нетрадиционных сексуальных меньшинств.

Даныбай услышал мысль «пассажира», криво усмехнулся.

«Всё наоборот, это съезд традиционалистов, протестующих против суррогатного материнства».

«Да ну! – удивился Саблин. – У нас тоже началась полемика по этому поводу, но до демонстраций не доходило».

«По статистике, у нас три четверти детей рождаются от суррогатных матерей. Мужики всё больше бесплодны, уродов рождается всё больше».

«Это же… катастрофа!»

«Полностью согласен».

Поставили машину у подъезда в коттедж, который Даныбай называл хорезмом.

– Жди, – приказал снайпер водителю, помогая Павлине выйти.

Прошли в дом, в котором ничего не изменилось со времени первого визита Саблиных.

В холле появился Прохор, одетый в необычного покроя серый костюм с золотой искрой, уставился на побледневшую, закусившую губу Павлину.

– Сюрприз, – небрежно сказал Даныбай. – Впустишь или мы сразу обратно?

Прохор опомнился, сглотнул.

– Привет… проходите.

Прошли в столовую, Даныбай сразу направился к стойке бара, принялся готовить коктейль из разных соков и фруктов.

Прохор и его бывшая супруга сели в уголке за пальмами. О чём они говорили, Данияр как ни прислушивался, не смог разобрать ни слова, отчего пожалел, что не оставил Валерию в голове Павлины.

Даныбай сделал три коктейля, принёс беседующим, сел напротив, взял один из дымчато-стеклянных длинных стаканов.

– Ну, что у нас плохого?

Прохор задумчиво посмотрел на него, не приходя в себя, машинально взял стакан.

– Бред какой-то…

Даныбай качнул головой.

– Не бред, дружище, они сидят в моей башке как гвоздь в за… в ботинке.

– Даже так?

«Скажи ему, что, кроме работы, надо и что-то полезное делать», – сострил Данияр.

Однако сорок четвёртый «родич» не отреагировал на его мысль.

– Что ты решил?

Прохор посмотрел на Павлину.

Женщина, бледно улыбнувшись, встала.

– Мы пойдём, пожалуй.

Прохор встал тоже, не спуская с её лица расширенных глаз, в которых тенями ходили мучительные колебания, сожаление, горькая снисходительность, гордость, заносчивость… и надежда!

Саблин едва не ляпнул: любишь? Так цепляйся за неё обеими руками!

– Останься, – сказал Прохор.

Глаза Павлины сделались совсем круглыми.

– Что?!

– Останься…

– Мы это уже проходили.

– Я был… не прав…

Свет возник в глазах Павлины, рождённый изумлением, недоверием… и такой же надеждой.

– Но я тебе… не верю!

– Останься! – в третий раз проговорил Прохор сорвавшимся голосом. – Вместе полетим на Мбали.

Даныбай встал, прошагал к бару, допивая коктейль на ходу, поставил стакан в раковину для посуды, сполоснул лицо, вытер пушистым шариком местного «полотенца».

Когда он вернулся к супружеской паре, Прохор и Павлина сидели напротив друг друга, сплетя пальцы рук. У обоих был вид, будто они только что проснулись.

Заметив Саблина, Прохор нехотя убрал руку, отодвинулся, кивнул на кресло.

– Садись. Мы решили полететь на море вместе.

Даныбай сел.

– Это если есть билеты. Мы через три часа уже улетаем.

– Если билетов не будет, ты останешься.

– Понял.

– Ну-ка, расскажите подробней, что происходит.

Если бы Данияр в настоящий момент присутствовал в доме Прохора-44 телесно, он суеверно отмахнулся бы пальцем у левого уха от наваждения. Но дело сдвинулось с мёртвой точки. Валерия была права: только женщина способна разбудить мужчину и сделать из него героя.

Глава 2

По оси «Ф»

Нулевые колебания

Они смотрели – и не могли насмотреться!

Они дышали – и не могли надышаться!

Глубокое синее небо над головой, берег лазурно-прозрачного океана, крупный жемчужный песок, пальмы за спиной… рай, да и только!

Но если приглядеться…

Пейзаж изменялся с частотой сотни раз в секунду, претерпевая самые причудливые изгибы и трансформации, и лишь человеческая воля «ладьи душ» удерживала общую статистическую картину в едином нерасползающемся облике острова.

В своих прошлых погружениях в Бездны Прохор-11 уже попадал в миры, подверженные постоянной стохастической изменчивости. Мир десятизначного Капрекара[1] поразил его невероятной текучестью и мерцанием, словно был создан компьютерной иллюзией. На него действовали даже слова, произносимые жителями Земли-4679307774, заставляя реальность трансформироваться в эфемерные структуры, готовые растаять, испариться, исчезнуть.