Линн Грэхем - Самая лучшая свадьба

Наблюдавшая за его лицом, Лиззи смущенно заметила:

– Моей первой любовью был мальчик на афише эстрадного оркестра.

– Для меня такой вариант был бы безопаснее. Но из-за Серафины я потерял голову и сделал ей предложение. Серафина сказала, что мы слишком молоды, и оказалась права, – мрачно усмехнулся Чезаре. – Она была очень амбициозна. Мне пришлось начинать карьеру с низшей ступеньки, но крупный выигрыш на бирже позволил открыть собственное дело, и шансы резко повысились. Серафина получила место в известной юридической фирме… с важными и богатыми клиентами.

– К этому времени вы были вместе? – спросила Лиззи, когда пауза опасно затянулась.

– Мы были близки, жили вместе. Через две недели Серафина познакомилась с Маттео Руффини. Он пригласил ее на ужин и предложил обслуживать его огромные счета, – жестко скривил красивый рот Чезаре. – С тех пор у нее уже не оставалось для меня времени: работа до глубокой ночи, некогда пообедать.

Он не мог говорить спокойно. Лиззи поняла, что Серафина ранила его так глубоко, что он до сих пор чувствовал боль.

– Она встречалась с Маттео?

– Да… когда граф Маттео сделал ей предложение, она забыла про меня. У него было все, о чем она мечтала: социальный статус, титул, огромное богатство, и только один маленький недостаток: ей было двадцать пять, а ему – семьдесят пять.

– Бог мой! Огромная разница! – воскликнула Лиззи. – Она сказала, что любит его?

– Нет. В этом случае мне было бы легче примириться с ее уходом. Она сказала, что не может упустить прекрасный шанс, и если ей удастся родить наследника, то она будет обеспечена до конца дней, – с отвращением процедил Чезаре. – Я понял, что никогда толком не знал ее. Серафина убила мою веру в женщин.

– Неудивительно, – согласилась Лиззи. Она непроизвольно впилась ногтями в ладонь, поймав себя на том, что с ненавистью думает о лицемерке, разбившей сердце Чезаре. Как она ошибалась в начале знакомства, приняв его за бессердечного эгоиста, а он готов был взять на себя ответственность за семью еще в юном возрасте. Серафина предала его самым жестоким образом, предпочтя богатство любви.

– Эндрю? – напомнил ей Чезаре.

– Мы вместе росли, и он был моим лучшим другом. Мы так похожи, что составили бы прекрасную пару. Правда, Эндрю никогда не приглашал меня на свидания, пока мне не исполнилось двадцать. Я тогда уже любила его… или думала, что любила, – поправилась Лиззи. – Никто не сомневался, что мы поженимся. Когда Эндрю сделал мне предложение, папа пришел в восторг. Я согласилась, но просила дать время привыкнуть друг к другу. – Она запнулась и побледнела. – У нас были проблемы на интимном уровне.

– Понятно, что между вами не было секса, – тихо пробормотал Чезаре, вглядываясь в ее тонкое, печальное лицо. Он всей душой переживал за нее.

– Нет. Я не хотела этого и каждый раз вздрагивала, когда он прикасался ко мне. Эндрю считал меня фригидной, обижался, что я не считаю его физически привлекательным. Мне и самой моя холодность казалась неестественной, поэтому я не хотела ни с кем встречаться после него и не винила Эндрю за то, что он ушел к Эстер.

– С тобой все в порядке, не сомневайся, – уверил ее Чезаре. – Может, твоя неопытность… или его…

– Нет, – прервала его Лиззи, возвращаясь мыслями в прошлое. Еще лежа в теплой ванне после секса с Чезаре, она поняла: в отношениях с Эндрю не было ее вины. Для нее он всегда оставался большим братом и другом. Она не могла даже подумать о том, что между ними могут быть интимные отношения. В первую же встречу с Чезаре Лиззи испытала совсем другие чувства.

– Эндрю мне очень нравился, но только как друг. До сих пор виню себя за то, что обидела его.

– Мне показалось, он доволен своей женой. – Чезаре крутил в пальцах кусочек курицы.

Воодушевленный этим жестом, Арчи встал на задние лапы в умилительной просящей позе.

– Господи, посмотри на него! – У Лиззи расширились глаза. – Не думала, что он умеет просить.

Чезаре угостил пса, заслужившего благодарность за то, что развеселил Лиззи.

– Он никогда не делал этого дома. Отец посчитал бы это дурными манерами и отругал бы меня. Мне приходилось кормить Арчи за дверью.

– Подозреваю, пес достаточно умен, чтобы не мозолить глаза твоему отцу, – усмехнулся Чезаре.

– У тебя когда-нибудь были домашние питомцы?

– В детстве мне хотелось иметь собаку, но я часто переезжал от бабушки к Жоффредо и обратно, поэтому не мог заводить животных.

– Как ты раздобыл еду? – Лиззи подавила зевок.

– Весь дом спит. Я опустошил холодильник.

– А потом уговорил Арчи выманить меня из ванной, – догадалась Лиззи, собирая пустые тарелки. Она снова забралась на кровать и сказала извиняющимся тоном: – Устала.

– Невесты не должны уставать, особенно если проспали полночи в ванной. – В улыбающихся глазах Чезаре танцевали золотые огоньки.

У нее все еще останавливалось дыхание при взгляде на него, призналась себе Лиззи, отводя глаза. «Просто секс», – сказал Чезаре, и ей придется научиться видеть их отношения в таком же легком свете. Возможно, задача не из простых, потому что он начинал опасно нравиться ей.

– Арчи может спать под кроватью, – решил Чезаре, – но не с нами.

– Знаешь, мы не можем продолжать, – краснея, пролепетала Лиззи. – У меня все болит.

– Не проблема.

Она вздохнула с облегчением и закрыла глаза. Глядя на ее умиротворенное лицо, Чезаре подумал, что миссия удачно выполнена, невеста вернулась на свое место. Именно так он решал проблемы в бизнесе: находил оптимальный путь и отмечал галочками в списке завершенных дел. Однако, улегшись в постель рядом с Лиззи, он обнял ее, что не укладывалось в его концепцию. Чезаре объяснил это тем, что она будет беспокойно вертеться во сне. Впрочем, за исключением эпизода в ванной, она ни разу не вызвала в нем раздражения. Более того, Лиззи вовсе не была жадной и продажной, как он предположил вначале. Откуда у него предвзятое мнение? В конце концов, у него мачеха, бабушка, три сестры, и никто из них не стремился к богатству. Неужели он сознательно выбирал алчных любовниц? Или он опасался эмоциональной привязанности? Более десяти лет прошло с тех пор, как Серафина провальсировала к алтарю со своим графом. Чезаре отказывался верить, что нанесенная обида отбила у него желание довериться женщине. За эти годы у него не было ни с кем серьезных длительных отношений.

В темноте он прошептал витиеватое ругательство. Почему в голову лезут странные мысли на тему, над которой он никогда не задумывался? Вероятно, причина в обручальном кольце, надетом на его палец, и в ощущении, что ловушка захлопнулась. Похрапывающий возле кровати Арчи, спящая Лиззи, прижавшаяся к нему как вторая кожа…