Галактика Алфавит - дом лысых обезьян (СИ) - Никитин Петр

Альпийские луга, покрытые искусственным туманом, плодородные долины, Средиземное море, агроэдемы, небоскрёбы, порталы Чёрного подобия, и бескрайние пески. Протяжённые пространства пыльных пустошей и руины. Руины старых заводов и городов.

Фаэтон приземлился на крыше громадного офисного центра Золотая Звезда. Пассажир, старый историк, был молчалив, угрюм, с тяжелым взглядом мизантропа.

У Джима была запланирована важная встреча, и он даже собирался привести себя в порядок, чтобы не привлекать к себе внимания других посетителей офиса. Но в итоге доктор наук принял таблетку м-оргазма и направился на аудиенцию в чём был, а именно в обрывках мокрой ткани.

Доктор социальной психологии Эрнст Твигг не был удивлён внешнему виду своего посетителя:

— Вы тяжело стареете. У вас депрессия — сказал он — Джим вам можно позволить себе некоторые процедуры, чтобы значительно продлить себе и жизнь, и жизненную активность.

— Всё должно идти своим чередом — сухо отрезал доктор истории — Не так ли?

— Ну да — замялся Эрнст. И молча приступил к выполнению своих обязанностей.

Тело экс директора прошло полное сканирование. Первичные результаты теста показали, что организм Конпола в полном порядке, долгие десятилетия за его здоровьем следили, за внутренними органами тщательно ухаживали. Но требовалось время пока тестирование будет признано эгосферой и данные поступят в обработку в службу «Мирное детство».

— Не хотите использовать внедрённые воспоминания? Большинство стариков не отказывают себе в этом фокусе — вкрадчиво спросил психолог — Иллюзии повышают качество жизни. Сможем спроектировать вашу память таким образом, что жажда жить, познавать, открывать что-то новое будет поистине неиссякаема.

— Нет — насупился Джим

— Мы лишь перегрузим малую часть нейронов, а ЦНС сама настроит вашу память, без трагедий и утрат.

— Нет.

— Почему?

— Я хочу всё помнить.

— Серьёзно? — Эрнст не стал скрывать удивление — Это весьма необычно.

— Но законно.

— Да — улыбнулся Твигг.

— В настоящее время да…

Джим Конпол невзначай поправил психолога, но Эрнст Твигг уловил нотки скептицизма в словах историка, и понял, что при желании сможет легко вывести своего пациента на бесплодную, глупую полемику. Столь важную при постановке диагнозов.

Эрнст поднялся, вышел из-за стола, прошёл вдоль стен кабинета и открыл один из встроенных шкафов. Джим внимательно следил за ним. Со своего стула он прекрасно всё видел и замечал каждую деталь. У доктора в кабинете не было окон. Их заменяли стеклянный потолок и вечный сад за одной из стеклянных стен. Оставшееся пространство занимали полки со старинными безделицами — книгами, коробочками, палочками.

— Что нравится? — спросил Эрнст, когда заметил взгляд пациента — Здесь есть весьма редкие вещицы. Вот например элегантная сушилка для волос. Я потратил…

— У вас одни подделки — прервал его Джим

— Что?

— Я доктор истории.

— И?

— В вашей коллекции нет старинных вещей. В основном это реплики причём весьма плохого качества. Впрочем, может быть этот древний сканер нервной системы в порядке, хотя всё равно дрянь.

Эрнст замер на несколько секунд и поиграл мимикой. Методика требовала эмоциональные посылы в системе пациент-врач. Эмоции могли быть любыми, истинными или фальшивыми. Но они должны быть открытыми, пациенту следовало их видеть и ощущать.

Работа врачей была направлена только к достижению поставленных медицинскими программами целей — спасение жизни пациента. В редких случаях сохранение естественной фертильности.

Своей мимикой и позой врач показывал пациенту определённый спектр своих эмоций, а эгосфера считывала ответ.

Терминал на столе доктора ожил, результаты тестов были представлены трёхмерным, сферическим массивом данных. Что бы в них разобраться, пациенты обычно задавали вопросы, и тогда можно было включить уточняющий протокол. Но Джим Конпол молчал, и доктор социальной психологии Эрнст Твигг не смог отвесить комплименты по отличному состоянию его организма.

После обработки тестов следовала вторая, заключительная стадия приёма. Каждый человек, по возможности, становился донором. Это была почётная миссия, мало кто решался отказаться от неприятных манипуляций. Щедрость и милосердие людей была ключом планетарной Земной системы здравоохранения, возможно лучшей в галактике.

— Джим, для продолжения государственных медицинских программ вам необходимо добровольно сдать биоматериалы — сказал врач.

— Валяйте — ответил Конпол — Во мне сейчас стандартный набор пилюль, я готов отдать часть себя во блага всего человечества.

— Я знаю — улыбнулся Эрнст, и помог Джиму лечь на специальный помост. Выбор клеток и тканей предназначенных для изъятия, определялся автоматически. Процедуры проводят дроиды-хирурги с наивысшим уровнем Искусственного интеллекта. Некоторые участки тела во время процедур подвергаются анестезии, а некоторые как например тазовая область нет. Общего отключения нервной системы, как было прежде, в этот раз не производилось.

Некоторое время Джим ощущал внутри себя трубочки и зонды, но не мог посмотреть на работу дроидов со стороны. Его глаза были закрыты маской, а тело зафиксировано захватами.

ИИ-дроиды не просто забирали образцы и жидкости из тела. Для определённых надобностей в тело Джима вводили синтетические гормоны с параллельной модуляцией искусственных импульсов, заменяющих естественные сигналы головного мозга. Болевые рецепторы были перегружены.

После окончания работы, дроиды остались в кабинете. Доктор Конпол минуту молча приходил в себя, потом для разрядки натужно засмеялся, и лишь когда загорелась разрешающая лампочка, схватился за свою голову и со стоном, гримасой страдания, упал на пол.

— Дайте мне обезболивающие — простонал он — Доктор Твигг моё тело требует что-нибудь волшебное, иначе оно начнёт рассыпаться на органы. У вас что-нибудь новое, сильное, например, из космоса?

— Здесь есть все новые пилюли, и из космоса тоже. Но программа «Мирное детство» исключает для андрогинных реципиентов подобные препараты.

— Мирное детство? Но я умираю!

— Вы не умираете доктор Конпол. Вы будите отцом.

— Но почему нельзя облегчить мои страдания?

— Статистически показано, что принятие официальных наркотиков сразу после изъятия биоматериалов снижает эффективность работы иммунной системы у потомства.

— Что? Кто это придумал? Я… — Джим не смог закончить свою мысль, его тело скрутила судорога. Пучки мышц в спине и ногах напряглись и посинели, из глаз потекли слёзы, от боли он запрокинул голову назад и зажал ладонями шею.

— Мы заботимся о потомстве — равнодушно сказал Твигг — Возможно существует виртуальная, квантовая связь между донорским организмом и изъятыми материалами. Скажем так боль усиливает такую связь. Вы не волнуйтесь, если потеряете сознание и будите при смерти мы вас спасём.

— При смерти? — прошептал Джим, и повернул голову к прозрачному боксу, где стояли сосуды и специальные кормящие пузыри с кусочками тканей и клетками его генотипа.

Прошло несколько минут, когда судорога разжала свои объятья Джим опять заговорил:

— Но ведь в природе, родители испытывают удовольствие при зачатии потомства. Почему я должен терпеть боль!? Вам не кажется, что вы ошибаетесь! Дайте мне эту волшебную таблетку! Я требую!

— Вы имеете право требовать Джим! — ответил врач — Но подумайте ещё раз. Вдруг и в вашу семью скоро прибудет контейнер с алым сердцем на крышке. Знаете, этот символ? Натуристичное красное сердце в золотом сиянии. Вдруг такой контейнер предназначен для кого-нибудь с фамилией Конпол? Для кого нибудь кто живёт в зелёных садах Сахары среди стеклянных куполов и стен сложенных из прессованного песка? Вы готовы подвернуть риску своё потомство?

— Какого лысого корыта вы мне это говорите! — Джим был взбешён, он кричал. Ни фальшиво, как мог кто-нибудь подумать, а по-настоящему, как и положено мужчине.