Филип Дик - Человек в высоком замке

Неожиданно Рейс расстроился. Его огорчила смерть Адольфа Гитлера, гибель Партай и самой Германии в книге Абендсена. Но не только это. В романе звучал истинный пафос, утраченный в мире, которым правила Германия. «Как ему это удалось? Неужели дело только в таланте?»

В арсенале этих беллетристов миллион всяких приемчиков. Взять того же доктора Геббельса – начал свою карьеру с художественной литературы, обращался к самым потаенным страстишкам, гнездящимся в любом человеке, какой бы пост он ни занимал. Да, писатель должен разбираться в людях. Знать всю их никчемность, трусость, похотливость и продажность. Стоит только писателю ударить в барабан, а уж отклик будет. Ему останется лишь похихикать над произведенным эффектом.

«Нет, вы только поглядите, как он играет на моих чувствах! – возмутился Рейс. – Именно на чувствах, а не на рассудке. И уж, конечно, не за так. Свои денежки он наверняка огреб, Hundsfott.[43] Эти подонки о чем угодно напишут, лишь бы платили. Наворотят гору дерьма – публика сожрет, не поморщится. Ну-ка, где ее тиснули? – Рейс перевернул книгу. – Омаха, Небраска. Последний оплот издательской плутократии США, некогда процветавшей в Нью-Йорке на золото жидов и коммунистов…

Может, и этот Абендсен – жид?

Они еще не все передохли, еще пытаются нас отравить. Judisches buch![44]

Он яростно захлопнул книгу.

Наверняка его фамилия – Абендштейн. Как пить дать, за ним охотится СД.

Надо обязательно послать кого-нибудь в ШСГ с визитом к герру Абендштейну. Не исключено, Кройц фон Меере уже получил на этот счет инструкции. А может, и нет – в Берлине сейчас кавардак… Кому есть дело до какого-то еврея? А зря.

Эта книга очень опасна. И если одним прекрасным утром мистера Абендштейна найдут подвешенным к потолку, то на тех, кто проникся его идеями, это подействует отрезвляюще. За нами останется последнее слово. Постскриптум, так сказать.

Само собой, для такой акции нужен белый человек. Интересно, что сейчас поделывает Скорцени? – Рейс перечитал текст на обороте обложки. – Боится жидюга – забаррикадировался в своем Высоком Замке. Черта с два, мы тоже не вчера родились. Когда-нибудь выковырнем тебя оттуда.

Может, конечно, это глупо. В конце концов книга издана и разошлась. Да и территория подконтрольна японцам, случись что, желтопузые такой хай поднимут…

Но дельце можно обтяпать так, что комар носа не подточит. Нужен толковый парень…

Фрайгерр Гуго Рейс сделал пометку в записной книжке: «Обсудить этот вопрос с группенфюрером СС Отто Скорцени, а еще лучше – с Отто Олендорфом из Reichssicher heits hauptamt.[45] Кажется, это он возглавляет Einsatzgruppe D[46] в третьем Amt[47]».

И тут его вдруг замутило от бешенства. «Неужели это будет продолжаться вечно? – подумал он. – Сколько лет прошло с войны; казалось, самое главное сделано. И вот теперь – фиаско в Африке и полоумный Зейсс-Инкварт, осуществляющий идиотские замыслы Розенберга. Герр Хоуп прав, издеваясь над нашей марсианской эпопеей. Надо же было придумать – Марс заселен евреями! А ведь мы их наверняка там встретим. Именно двухголовых и в фут ростом. Впрочем, мне на это наплевать, – решил Рейс. – Своих дел по горло. На авантюры вроде посылки айнзатцкоманды за Абендсеном просто нет времени. Хватит с меня возни с немецкими моряками и шифрованными радиограммами, пускай Абендсена ловят ищейки из СД. Им за это деньги платят. А если бы я и провернул это дельце, то еще неизвестно, где бы очутился, – может, в следственном изоляторе генерал-губернатора США или сразу в камере с „Циклоном Б“.

Он тщательно стер карандашную запись, а потом и вовсе вырвал листок и сжег его в глиняной пепельнице.

В дверь постучали, вошел секретарь с пачкой бумаг.

– Речь доктора Геббельса. Полная. – Пфердхоф положил бумаги на стол. – Очень рекомендую ознакомиться. Отличная речь, одна из лучших.

Закурив «Саймон Арц», Рейс углубился в речь доктора Геббельса.

Глава 9

Спустя две недели почти непрерывной работы компания «Эдфрэнк» уже располагала первой партией товара. Украшения были разложены на двух лотках из фанеры, обтянутой черным бархатом. Эд Маккарти и Фрэнк Фринк обзавелись даже визитными карточками, вырезав клише своих фамилий на стирательных резинках, а рамки оттиснув с помощью детского ротапринта. Получилось очень красиво – красные фамилии в узорных рамках на плотной разноцветной бумаге для рождественских открыток.

За что бы ни брались Эд и Фрэнк, все удавалось на славу. Никакой кустарщины – украшения, визитка и лотки говорили о высоком мастерстве изготовителей. «Да и как иначе? – думал Фрэнк. – Ювелирное дело – сложная штука, но мы же профессионалы, всю жизнь не вылезали из цеха».

Он еще раз глянул на украшения: браслеты из меди, бронзы и латуни, даже из вороненой стали; кулоны, по большей части медные с серебряным узором; серьги из серебра; серебряные и медные броши. Серебро влетело им в копеечку, даже серебряный припой увеличивал себестоимость изделий. Да и несколько полудрагоценных камней, вправленных в броши, стоили недешево. Зато как красиво смотрелись жемчуг, шпинель, яшма и осколки дымчатого опала! А если дела пойдут неплохо, Эд и Фрэнк раскошелятся на золото и пяти-шестиграновые бриллианты.

Да, на золоте можно делать большие деньги. Эд и Фрэнк уже прикидывали, где бы подешевле купить золотой лом и штампованные довоенные безделушки, не имеющие художественной ценности, – это куда дешевле, чем новое золото. Все-таки без солидного капитала к благородным металлам не подступишься. С другой стороны, продать красивую, умело сработанную золотую брошь выгоднее, чем сорок медных. За нее можно заломить большую цену… «Если вообще кто-то захочет покупать наши украшения», – скептически подумал Фрэнк.

Они еще не пытались торговать, зато разделались с основными техническими проблемами: установили на верстаке моторы, вал с дисками для черновой шлифовки и полировки. Они располагали полным комплектом инструментов и материалов, от напильников и грубых наждачных кругов до основ из хлопка, льна, кожи и замши, которые можно было покрыть разными абразивами, от корунда и пемзы до самых мягких. И главное, у них были ацетиленовый сварочный аппарат, с баллонами, манометром, шлангами и масками, и превосходные ювелирные инструменты из Германии и Франции: микрометры, алмазные сверла, пилки, клещи, пинцеты, тиски, ножницы, молоточки.

Был запас сырья и фурнитуры: разнокалиберные стержни припоя, фольга, заколки для брошей, застежки для сережек. На банковском счету компании «Эдфрэнк» осталось всего двести пятьдесят долларов, зато производство было полностью организовано. Требовалось наладить сбыт.

«Ни один покупатель не станет проверять наш товар тщательнее нас самих», – подумал Фрэнк.

Вещицы, отобранные для демонстрации, и в самом деле выглядели неплохо. Сколько труда ушло на удаление заусенцев, изъянов сварки, пятен, оставленных огнем… Ведь чтобы забраковать вещь, достаточно обнаружить небольшое пятнышко или царапину от напильника. «Мы не можем схалтурить даже в мелочах, – подумал Фрэнк. – Одно черное пятнышко на серебряном колье, замеченное продавцом, – и все труды прахом».

Магазин Роберта Чилдэна стоял первым в их списке. Но туда мог идти только Эд; Фрэнка Чилдэн наверняка запомнил.

– В основном сбыт ляжет на тебя, – сказал Фрэнку Маккарти, но идти к Чилдэну согласился. Чтобы выглядеть солиднее, он купил добротный костюм, новый галстук и белую сорочку. Но от робости избавиться не мог.

– Наш товар – загляденье, – в сотый раз повторил он, – но – чем черт не шутит…

Большинство изделий имело абстрактную форму: свитая в спирали и петли проволока, произвольно застывший металл. Некоторые были тонкими и воздушными, как паутина, другие – по-варварски массивными. На бархатных лотках лежало не так много вещей, но создавалось впечатление большого разнообразия форм. «Вот бы нашелся магазин, где все это возьмут! – мечтал Фрэнк. – С Чилдэном ничего не получится – обойдем все лавки одну за другой. Если удача нам улыбнется и вещи придутся покупателю по вкусу, нас завалят заказами на всю оставшуюся жизнь».

Эд и Фрэнк уложили обтянутые бархатом фанерки на дно изящной японской корзины.

«Если ничего не выйдет – продадим металлы, – решил Фрэнк. – Да и оборудование. Всех денег не вернем, но хотя бы часть.

Самое время обратиться к Оракулу. Спросить, чем закончится первая попытка Эда. Зря Фрэнк так нервничает. Возможно, это дурной знак. Но что бы ни сказала «Книга Перемен», выбор уже сделан: мастерская открыта, украшения готовы.

– В общем, первым делом я наведаюсь к Чилдэну, – прервал его раздумья Маккарти. – Хотя с ним мы могли бы и повременить. Ну ладно, если он мне откажет, ты сходишь к двум другим. Ты ведь поедешь со мной, а? Подождешь в машине за углом?