Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи - Кларк Эштон Смит
Один из тиисинов куда-то вышел и почти сразу же вернулся с винчестером. Лэнгли тщательно осмотрел винтовку и удостоверился, что она цела и невредима. Потом они начали отступление, а за ними по пятам шли охваченные смятением ультрафиолетовые существа. На улице Лэнгли достал компас и приблизительно прикинул, где находится Тарим.
Путешественники пробирались между фантастическими хрустальными башнями, а толпа тиисинов позади постепенно росла: жители города, словно повинуясь безмолвной команде, всё выходили и выходили из зданий. Они не выказывали враждебности открыто, но с каждым шагом сильнее ощущались их ярость и страх: похищение Дōира здесь, похоже, расценивали как настоящее кощунство. Ненависть почти материальными волнами обрушивалась на сознание путешественников – темная, гнетущая, отупляющая и дурманящая. Она туманила мозг и мешала двигаться, словно путники брели в кошмарном сне, увязая в липкой патоке. Переставлять ноги удавалось с большим трудом и очень медленно.
Из какого-то здания впереди выползло похожее на морскую звезду чудище с щупальцами – точь-в-точь как то, которое в самом начале набросилось на Лэнгли. Оно припало к земле посреди улицы, вознамерившись не пропустить их, подняло страшный клюв, сверкнуло переливчатыми глазами, но потом вдруг отползло, видимо получив от своих хозяев мысленный приказ.
Проходя мимо этой твари, Фёрнэм и Лэнгли невольно содрогнулись. В воздухе разлилась нечеловеческая, невыразимая угроза. Время от времени на друзей накатывала необычайная сонливость. Их волю пыталась сломить и убаюкать беззвучная усыпляющая музыка.
Пальцы Фёрнэма онемели, а рука сделалась прозрачной и походила теперь на кисть скелета: кости просвечивали сквозь кожу. Острые лучи совсем втянулись внутрь яйца, и теперь его нутро лишь туманно светилось бесформенным облачком. В сердцевине Дōира затаилось что-то живое и невероятно могучее.
Обернувшись, Фёрнэм увидел, что за ними неотступно следует Аисфа, а остальные тиисины подотстали. Мысли ультрафиолетового существа не читались: Аисфа будто окружил себя темной непроницаемой стеной. И еще появилось ощущение злобного намерения – замышляемого предательства и угрозы, но уловить или вообразить их суть Фёрнэм никак не мог.
Они добрались до конца улицы, где полупрозрачная дорога соединялась с песчаным холмом, и медленно зашагали вверх по склону. Стало очевидно, что под влиянием тиисинского препарата обычное человеческое зрение действительно изменилось: земля под ногами чуть светилась, а камни стали походить на дымчатые кристаллы, чья структура смутно просвечивала изнутри.
Как и было условлено, тиисины остались на границе ультрафиолетового города и инфрафиолетовой пустыни, и только Аисфа последовал за путешественниками на холм.
Когда они преодолели ярдов пятьдесят, Фёрнэм остановился, дождался Аисфу и протянул ему загадочное яйцо. Возможно, возвращать Дōир было неразумно, но Фёрнэм намеревался сдержать слово, поскольку жители Цииса пока держали свое.
Аисфа забрал Дōир, но мысли свои так и не открыл. Излучая непонятную угрозу, он зашагал вниз по склону, а сияющий эллипсоид просвечивал сквозь его прозрачное тело, сияя большим недреманным оком. Из сердцевины яйца снова прорезались лучи.
Лэнгли и Фёрнэм пошли дальше, поминутно оглядываясь через плечо. Внизу в долине мерцал в лунном свете подобный миражу Циис. На его краю столпились ультрафиолетовые жители, поджидавшие Аисфу.
Когда тот приблизился, из основания крайней стеклянной башни вырвались два холодных огненных луча. Змеясь и извиваясь, они смертоносными питонами с огромной скоростью поползли вверх по склону вдогонку за путешественниками.
– Вздумали надуть нас! – воскликнул Фёрнэм.
Он выхватил из рук Лэнгли винчестер, упал на одно колено и тщательно прицелился, взяв на мушку сияющий Дōир, просвечивавший сквозь прозрачное тело Аисфы. Тот уже успел дойти до города и готов был смешаться с толпой.
– Беги! – крикнул Фёрнэм. – Они у меня пожалеют о подлом предательстве, а ты попробуй ускользнуть.
Он нажал на спуск, но не попал в Аисфу, хотя на землю рухнули как минимум двое тиисинов, стоявших ближе всех к Дōиру. Фёрнэм снова тщательно прицелился. Меж тем смертоносные лучи, извиваясь, ползли вперед, длинные и бледные, и были уже совсем близко. Аисфа поспешил спрятаться за спины сородичей, но сияние Дōира все равно пробивалось сквозь их прозрачные тела.
На этот раз пуля достигла цели, по пути наверняка убив нескольких ультрафиолетовых существ.
Фёрнэм едва ли предполагал, к какому результату это приведет, хотя еще в высоком здании заподозрил, что за разрушением Дōира последует настоящая катастрофа. То, что произошло затем, почти невозможно описать словами.
Дōир не успел выпасть из рук сраженного Аисфы – яйцо превратилось в огромное огненное колесо, которое стремительно вращалось и росло, затмевая силуэты тиисинов. С ужасающей силой это колесо обрушилось на ближайшие строения, и те взмыли в небеса и исчезли молниеносно, будто развеявшийся мираж. Не было слышно взрыва – вообще ничего: в полнейшей тишине крутящийся световой диск постепенно охватывал весь город.
Фёрнэм стоял и глядел на разворачивающуюся перед ним картину как громом пораженный, едва не позабыв про коварные лучи. Один из них бросился к Фёрнэму; тот отпрыгнул, но было поздно: полоска света анакондой обвилась вокруг туловища и спеленала руки и ноги, тело сковало ледяным холодом, и беспомощного Фёрнэма потащило вниз по склону обратно к Циису. Второй луч гнался за Лэнгли.
Тем временем огненный диск добрался до испустившей лучи башни, и Фёрнэм внезапно почувствовал, что вновь свободен: змееподобный преследователь исчез. Путешественник поднялся на ноги и застыл, пригвожденный к месту, онемевший от изумления. Подоспевший на помощь Лэнгли тоже замер, глядя, как котлован под ними заполняет разрушительная сияющая воронка.
– Боже мой! – наконец воскликнул Фёрнэм. – Смотри, что творится с Лобнором.
Световой взрыв выбрался за пределы Цииса и пошел дальше: перед надвигающейся белоснежной волной взмывали в воздух булыжники и комья земли, и все это неторопливо и неслышно летело по направлению к путешественникам.
Фёрнэм и Лэнгли бросились бежать; они карабкались вверх по склону, но волна нагнала их, неотвратимо и мягко подняла, и вместе с ней нахлынуло странное ощущение совершенной невесомости, будто они превратились в гонимые ветром листья или перышки. Где-то далеко внизу перетекала верхушка холма, песок и булыжники, а люди воспаряли все выше и выше, плыли вперед в лунном свете, преодолевая лигу за лигой над темной пустыней. Оба чувствовали безмерное головокружение, легкое подобие морской болезни, и где-то во время этого невероятного полета сознание медленно покинуло их.
Когда Фёрнэм очнулся, луна успела спуститься почти к самому горизонту и светила прямо в глаза. Сначала его охватило полнейшее
