Уолтер Уильямс - Оголенный нерв

— Поговорим позже. — По лицу Арнольды было видно, что она решает трудную для себя задачу.

Ковбой подошел к девушке с лазерными серьгами и заметил, что одета она как-то странно. Похоже, красотка не из здешних. Но и среди курьеров он ее раньше не встречал. Девушка сжимала в руке ингалятор. Прыснув себе в ноздри, она с улыбкой протянула баллончик Ковбою.

— Аэрокока. Хочешь?

— Тебя зовут Аэрокока? — спросил он, принимая ингалятор.

Она хихикнула:

— Меня зовут Кэти.

Ковбой впрыснул наркотик в ноздри и сразу же ощутил прилив бодрости. Заиграла музыка. Кэти танцевала весело и необычно, разбрасывая вокруг темно-красные лучики. После двух танцев Ковбой предложил выпить и по пути к стойке поинтересовался ее странной формой.

— Я служу лейтенантом в береговой охране, — объяснила девушка.

— Недурно, — удивился Ковбой. Он и не знал, что береговая охрана все еще существует. — А чем вы там занимаетесь?

Кэти рассказала, что разъезжает на катере от Норфолка до мыса Гаттерас, спасая незадачливых пловцов. Сейчас у нее трехнедельный отпуск. Приехала сюда, чтобы полазать по скалам, это ее любимое занятие.

— Завтра собираюсь к Йеллоустону, хочу подняться на гору Медликот Дом, — сообщила девушка, тряхнув сережками. — Хочешь посмотреть?

— Почему бы и нет? Я тоже свободен.

Но они не успели договориться, так как в бар ввалилась новая группа курьеров, только что вернувшихся из поездки по Северной и Южной Дакоте. Среди них был Содерман. Нужно обязательно с ним поговорить. Ковбой купил Кэти новый ингалятор и извинился:

— Важное дело.

— Может, увидимся позже, — пожала плечами девушка и снова впрыснула в ноздри изрядную дозу. Наверное, от огорчения.

Беседа с Содерманом прошла по тому же сценарию, что и с Арнольдой.

— Даже не знаю, что тебе ответить, — вздохнул Содерман. — Если бы мне предложил это кто-нибудь другой, я бы сразу отказался. Но ты… Надо подумать.

Такую высокую оценку своей персоны Ковбой слышал почти от каждого. Это его приятно удивило и порадовало. Ведь только уважение коллег позволит ему осуществить задуманное, иначе создать ассоциацию не удастся. Все слишком осторожны. Ковбой прекрасно понимал, что, если об его планах узнают посредники, из очередного похода он не вернется. Поэтому действовать надо крайне осмотрительно.

Закончив разговор с Содерманом, Ковбой попытался отыскать Кэти, но ее уже и след простыл. Похоже, бравые курьеры не теряли времени даром. Тогда Ковбой пригласил на танец Арнольду, потом еще двух местных девушек, ни на секунду не расставаясь с бутылкой виски. Под конец он едва стоял на ногах. Чья-то дружеская рука протянула ему великолепный белоснежный стетсон — шляпу с высокой тульей и широкими полями, которой он обзавелся пару дней назад. Нахлобучив его, Ковбой, пошатываясь вышел из бара и побрел на третий этаж в свой номер.

Он включил в номере свет, и тут же раздался стук в окно. К удивлению Ковбоя за оконным стеклом маячило улыбающееся лицо Кэти. Похоже, как завзятая скалолазка, она вскарабкалась на третий этаж. А ведь стена такая гладкая. Распахнув окно, Ковбой впустил ее в комнату.

— Мне понравилась твоя шляпа, — с озорным блеском в глазах объяснила девушка, спрыгнув с подоконника.

На шее у нее висели кроссовки, из одной торчала маленькая бутылочка виски.

Ковбой закрыл окно. И через пятнадцать секунд они уже оказались в постели. Ее маленькое тело было гибким и сильным.

— Я могу залезть, куда угодно, — гордо заявила Кэти. — Увидишь завтра, если пойдешь со мной.

Весь следующий день они провели у реки Йеллоустон. Ковбой с замиранием сердца следил, как девушка карабкалась по совершенно отвесному склону. Иногда ноги в альпинистских ботинках, не находя опоры, соскальзывали, и тогда Кэти взбиралась еще выше, цепляясь за невидимые выступы одними лишь кончиками пальцев. Без всякой страховки. Когда же наконец девушка спустилась вниз. Ковбой крепко обнял ее. Руки у Кэти были изранены, ногти сломаны, из под них сочилась кровь.

Он подхватил ее и отнес в гостиницу. В ванной осторожно промыл раны теплой водой и спросил, даже не пытаясь скрыть изумления:

— Это и есть твое увлечение?

— На катере я делаю, что мне велят, — радостно улыбнулась она. — А здесь я свободна. Мне нравится полная свобода, поэтому я обожаю скалы и ненавижу страховку. — Кэти положила мокрые руки ему на плечи. — А взобраться я могу, как ты видел, куда угодно. — С этими словами она ловко обхватила ногами Ковбоя и прижалась к его губам.

Ковбой без напряжения держал на весу ее упругое тело, чувствуя, как нарастает возбуждение. Они занялись любовью прямо в ванной, натыкаясь на краны и путаясь в развешанных полотенцах.

Ночью ранки на ободранных пальцах, чуть зажившие за вечер, от буйных ласк снова начали кровоточить. К утру Ковбой был весь покрыт красными отметинами.

Через пару дней он уже не мог видеть, как Кэти без страховки взбирается по отвесным скалам. Предоставив ей заниматься любимым делом, сам он проводил время в баре. К вечеру Кэти возвращалась в гостиницу с истерзанными пальцами и подбадривала себя наркотиком. Ночью они совершали уже совместные восхождения, снова и снова сплетаясь в страстных объятиях. Словом, трудились, не жалея сил. Девчонка оказалась просто неутомимой, и Ковбой уже начинал склоняться к мысли, что она настоящая сумасшедшая. Впрочем, такое сумасшествие ему очень нравилось.

Прошла еще неделя. Как-то вечером Ковбой в глубоком раздумье смотрел на огромную Луну, обрамленную двумя яркими серебристыми точками — энергоспутниками, зависшими над Землей на геостационарных орбитах. Они посылали на измученную планету микроволновую энергию, обрекая землян на полную зависимость от орбиталов. Чуть ниже Луны на крутом склоне горы качались силуэты осин, обреченных на постоянную борьбу с гравитацией. Все, что находилось на орбите, давно уже стало враждебно Земле. С этим нужно бороться. Только Ковбой не знал как и печально качал головой, поглощая дурманящий голову мескалиновый коктейль.

Все вокруг кричало о постыдной зависимости, ухудшая и без того поганое настроение.

А праздник продолжался. Уже в Колорадо. Кэти и Арнольда подружились, часто вместе отправляясь на прогулку. Ковбоя же одолевали проклятые вопросы, поэтому он предпочитал одиночество. Много пил. Но хмель проходил, а вопросы оставались.

Джими Гутьересу было восемнадцать лет, и он подавал большие надежды. Новые сверхсовременные разъемы вживили парню совсем недавно, так что его волосы еще не успели отрасти и торчали ежиком. Джими беззаботно улыбался, глядя на мир своими новыми глазами. Но опыта у него было пока маловато, и ответственные грузы ему еще не доверяли.