Кшиштоф Борунь - Восьмой круг ада

Он не докончил. Стиснул руки и, прижимая их ко лбу, начал громко молиться дрожащим, прерывающимся голосом:

- Господи! Слаб я... Дай мне силы!.. Помоги мне! Позволь не чувствовать... не видеть... Я обязан... обязан...

Его голос делался все тише.

Он долго стоял неподвижно, закрыв глаза и низко склонив голову. Наконец выпрямился и осмотрелся, словно чего-то искал. Заметил брошенную около стула дорожную сумку Камы. Подошел, поднял ее и положил на стойку. Начал быстро выкидывать на пол находящиеся в сумке предметы. Было видно, как в нем растет беспокойство.

Сумка была уже почти пуста. Теперь он смотрел на лежащее около его ног, выброшенное из прозрачных пакетов белье, туфли, туалетные приборы, коробочки.

Быстро наклонился и поднял плоский, еще не открытый пакет. Там была тонкая противодождевая пелерина. Он развернул ее. Некоторое время размышлял, проверяя ее длину и прочность, потом потянулся за ножом. Разрезал пелерину вдоль на четыре части и связал их в виде длинной веревки.

Еще раз проверил прочность, потом подошел к Каме и начал вязать петлю. Его лицо стало холодным и решительным.

Она со страхом взглянула на часы. До посадки оставалось еще почти полтора часа.

- Слушай! - пыталась она продолжать начатую игру. - Я должна тебя кое о чем спросить.

- О чем?

- Скажи, почему ты желаешь моей смерти?

- Умрет только твое тело! Зато я спасу твою душу. В этом главная цель. Я думаю, мне это удастся... Я заставлю тебя признать все.

- За что ты меня так ненавидишь?

- Я тебя ненавижу?! - возмутился он. - Наоборот! Я страдаю за тебя... Поэтому и хочу тебя спасти!.. Потому что я люблю тебя... как... сестру...

- А знаешь, что я думаю? Это не совсем так, как ты говоришь.

- А как же? - беспокойно спросил он.

- Твое чувство - чувство земное. Убивая меня, ты хочешь убить в себе это чувство. Разве не так?

Он беспокойно пошевелился.

- Ты очаровала меня... Я знаю. Такие, как ты, могут... Это еще одно доказательство!

- Нет никаких дьявольских чар! Я обыкновенная женщина, а не посланница ада. Это просто твоя выдумка.

- Бог мне помогает.

- Тебе только кажется.

- Неправда! Есть рай и есть ад. Если я выберу плохой путь, я буду осужден, если хороший...

- Никакой пользы от моей смерти тебе не будет. Ничего она тебе не даст. Нет ни рая, ни ада. Есть только Земля. Есть вселенная, полная необычайных вещей, о которых ты не мечтал и во сне, есть мыслящий мозг человеческий, который хочет и может познавать тайны...

- Не болтай! Язык твой повторяет то, что нашептывает тебе сатана. Но просчитался князь тьмы! Душа твоя еще не в его власти. С помощью божьей я сумею изгнать его из тела, которым он пытается меня искушать! Молись, грешница! Бог свидетель, я не хотел подвергать тебя мучениям! Но вынужден! У меня нет выбора... Слишком зачерствело сердце твое.

- Ты собираешься меня пытать?

- У меня нет выбора. Верь мне, я не хочу этого. Впрочем, еще не поздно. Покайся во всем и проси господа о прощении. Не стыдись страха пред мукой. Не так уж много было упорных, которые не признались бы в руках палача.

- И тебе никогда не приходило в голову, что эти женщины лгали, обвиняли себя только затем, чтобы сократить мучения?

- Бог не допустит, чтобы суд, от имени его действующий, ошибался.

- И все-таки... Ведь бывали и неправильные обвинения?

- Горе лживым обвинителям! Их тоже карала рука божьего правосудия.

- А если рука божья не доставала?.. Впрочем, даже допустим, что они понесли наказание, и притом самое суровое! Кто вернет жизнь замученным? Кто вознаградит ужаснейшие муки невинно истязуемых, сжигаемых на кострах?

- Кто? Господь наш, Иисус Христос, справедлив. И что страдания и смерть тела по сравнению с раем небесным, который познает душа бессмертная?

Круг опять замкнулся. Никакие аргументы не доходили до сознания этого человека. На любой у него был готов ответ по рецепту, изготовленному века назад.

Кама взглянула на часы. До посадки оставалось восемьдесят минут. Удастся ли протянуть этот диалог?

- Так ты считаешь, что все, что ты делал в своей прежней жизни, было правильным?

Однако инквизитор заметил движение девушки. Он тоже взглянул на часы и понял, что упускает время.

- Я считаю... - он оборвал начатую фразу, - что ты только затем спрашиваешь, чтобы выиграть время! - воскликнул он гневно. - Но тебе не удастся ввести меня в заблуждение. Я знаю, что пора кончать. Спрашиваю тебя последний раз: признаешь ли ты добровольно свои связи с сатаной? Все свои прегрешения?

- В чем я должна признаваться? - спросила она.

- Опять хочешь меня сбить... Думаешь, тебе это удастся? Нет! Нет!

Он схватил девушку за плечи и перевернул лицом к полу, прижимая ее спину коленями.

Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь не дать накинуть себе петлю на ноги. Она понимала, что об освобождении не может быть и речи. Однако сопротивление затягивало реализацию планов Мюнха и увеличивало шансы на спасение. Увы, это не могло длиться долго. Она чувствовала, как шнур оплетает ей щиколотки, затягивается до боли.

Еще одна попытка сорвать узы, еще один резкий рывок, и она поняла, что дальнейшая борьба бесцельна.

Инквизитор встал. Она слышала над собой его громкое дыхание и чувствовала, как ее охватывает панический страх.

15

Мюнх отпустил шнур, и тело девушки безвольно упало на ковер. У него в ушах еще звучал ее отчаянный крик.

В кабине стояла мертвая тишина, но ему казалось, что он все еще слышит этот крик, хоть он и старался заглушить его в своем сердце.

Он глядел на неподвижно лежащую Каму, на ее неестественно вывернутые руки, на лицо, опухшее от боли, на посиневшие, судорожно сжатые губы, и его охватил страх.

А если она умерла? Если это был не обморок, а смерть? Ведь случалось, что ведьмы не выдерживали пыток... Тогда обвиняли палача. Его излишнее рвение или неумение. Теперь обвинителем, судьей и палачом был он сам.

Но не сознание, что смерть Камы может отяготить его совесть, была причиной тревоги инквизитора. Речь шла о ней самой, о ее душе. Ведь это была единственная цель всего, что он делал, борясь со своим чувством к этой женщине. Если бы сейчас она умерла без чистосердечного раскаяния, без креста святого - это значило бы, что он потерпел поражение. Что победил сатана.

Пораженный этой мыслью, он кинулся к девушке и прижал ухо к ее груди. Он облегченно вздохнул, услышав слабые удары сердца. Значит, еще оставались шансы.

Быстро собрав обрывки одежды с пола, он накрыл ими обнаженное тело девушки и подошел к стойке за водой. Шепча молитву и сотворив над стаканом знак креста, он окропил лицо девушки и смочил ей губы. Она быстро пришла в себя. Вместе с сознанием возвратилась боль.