Максим Хорсун - Рождение Юпитера

– Пришли в упадок и опустели… – повторила вслед за Силоной Климентина. Несмотря на хмель в голове, она поняла, что хозяйка умышленно не говорит об Ай-Оу. – Все три города Тэгов покинуты, благородная? Судьба, Знамение и Воля?..

– Воли больше не существует, – вставил Эдвин де Штарх. – Взрыв Пирамиды обрушил биосферный купол.

Климентина опустила глаза, на ресницах сейчас же повисли слезы, взор затуманился. Она глядела в тарелку, испачканную красным соусом, но видела купол покинутого города. Она смотрела внутрь сквозь прозрачные сегменты…

Паутина пустынных улиц. Умирает трава на лужайках и в двориках, превращаясь в пожухлую массу охряного цвета. На темной глади озера со стоячей водой лопаются пузыри сероводорода. Вездесущие крысы снуют в поисках съестного по заброшенным квартирам.

Ухоженные улицы под надежным куполом, подземные тоннели, связывающие города прайда и Пирамиду Тэгов… и всюду – ни души. Мертвая пустота. Лишь едва слышно шелестит ветер в вентиляционных шахтах, гудят трансформаторные станции и шуршат крошечные лапки. Тысячи крошечных лапок и розовых безволосых хвостиков.

По щекам Климентины потекли крупные слезы. Капли сверкали в свете люстр, словно крупные алмазы. Силона смутилась и попыталась плавно перевести беседу в другое русло.

– Нас – Баттиста – весьма удивило, что пригодные для жизни территории ныне пустуют, – сообщила она. – Мы просили прайд Тэг продать города, только соседи всякий раз находили предлог, чтобы уйти от разговора. Было даже как-то невежливо с их стороны. По-моему, бессмыслица какая-то… Энрико! – Хозяйка постучала вилкой по краю тарелки. – Держи спинку, сынок! Ты ведь не хочешь стать сгорбленным, словно старый подносильщик блюд!

– Я тебя понял, мамочка, – смиренно отозвался младший Баттиста.

– Дорогая гостья! Прайд Баттиста развивается, – продолжила хозяйка размеренную речь, – сегодня мы мечтаем расширить производство. Я намерена обратиться к Пермидиону… Уверена, что вдову иерарха, лишившегося жизни в ритуальной войне, выслушают и удовлетворят ее прошение. Я собираюсь заселить Знамение и Судьбу своими людьми. А затем переоборудовать города в генетические фабрики новейшей конструкции. Как ты думаешь, Климентина, это стоящее начинание?

Климентина кивнула, дожевывая неподатливый кусок: Баттиста чересчур преуспели в имитации натуральных качеств продукции. Ответила:

– Я и без того ошеломлена мастерством ваших генетиков, благородная Силона. Наверняка Баттиста лучше всех в Сопряжении знают свое дело…

Силона ласково поглядела на гостью и благосклонно улыбнулась.

– …но, – продолжила Климентина, – имеет ли сегодня смысл что-либо начинать?

С красивого лица женщины-иерарха исчезла улыбка:

– Не совсем поняла тебя.

– Солнце! – догадался Хенцели. – Очаровательная Климентина говорит о грядущей гибели Сопряжения.

Силона Баттиста рассмеялась:

– Вот вы о чем!.. Конец миру людей, конец цивилизации, да? Нет! – тут же ответила сама, и голос ее стал черствым. – Нет и еще раз нет! Если бы наш прайд чрезмерно предавался мыслям о судьбе Сопряжения, ему бы пришлось разделить участь несчастных Тэгов, да сохранят звезды память о них! Пока одни пребывают в мире… – Силона изобразила ножом в воздухе спираль, подыскивая нужное слово, – …в мире тонких материй, другие добывают хлеб насущный. Сопряжением правят философы – это действительно так! Однако как бы они справились с работой на пустой желудок?

– Ты абсолютно права, мамочка, – заговорил молчавший доселе Анжело Баттиста.

– Да-да, несомненно! – подхватил мысль Силоны Хенцели. – Тот, кому придет в голову заглянуть под внешний лоск Сопряжения, откроет для себя, что последнее слово в мире людей – за монополиями. К счастью или, простите, – он кивнул хозяйке, – к сожалению.

– Монополии не запретят Солнцу погаснуть, – заявила Климентина.

– Зато с их позволения, – продолжил Хенцели, – в Сопряжении существуют и даже находятся в почете прайды, не производящие ничего. Лишь, простите меня премного, – пушечное мясо для Партии…

Силона вздрогнула и побледнела.

– …и умные мысли, которые при детальном рассмотрении оказываются не такими уж и умными.

– Вы полагаете, что новая генетическая фабрика отсрочит крах Сопряжения? – удивилась Климентина.

Хозяйка набрала в легкие воздуха, чтобы ответить, но ее опередил быстрый на слово Хенцели:

– Не изменяет ли мне память?! Кажется, это ты перестала смотреть на Солнце, углубившись в льды Пангеи! Я согласен, исследование Пангеи – весьма любопытное направление. Если теории твоих вдохновителей подтвердятся и сия луна действительно окажется прародиной человечества, вы сделаете – не побоюсь этих слов! – величайшее открытие в современной истории Сопряжения!

Климентина неопределенно хмыкнула:

– Да уж.

– Однако значение вашей работы перед лицом грядущей катастрофы так или иначе равно нулю! – Хенцели виновато улыбнулся. – В медицинском блоке ты истово внушала нам мысль, что Сопряжение имеет шанс пережить кризис. Помнишь? Поверь, способность жить надеждой присуща всем без исключения: и утопистам из числа палеопланетологов и производителям мяса на косточках.

– Как ты можешь сравнивать! – не удержалась хмельная и уже запутавшаяся в собственных умозаключениях Климентина. – Генетическое мясо и происхождение человечества!

– Что ты хочешь сказать, гостья? – в тон ответила ей хозяйка. – Что ковыряние в мерзлоте приносит больше пользы, нежели прайд Баттиста, который кормит жителей лун Урании?

– У вас чудесное мясо, благородная! – воскликнула Климентина, опомнившись.

Сыновья Силоны Баттиста переглянулись. Их мышечные структуры, расслабившиеся было во время еды, вновь наполнились кровью и вспухли буграми.

– Я не желала никого обидеть. Вы… вы подаете очень крепкое вино.

– Вот, благородный Хенцели, – пожаловалась Силона дознавателю, – и так – изо дня в день! Едва начинаю с кем-либо обсуждать расширение производства, на меня смотрят, словно я – главная сумасшедшая на Тифэнии, а не Ай-Оу Тэг!

– Ай-Оу мертв, – заметил Эдвин де Штарх негромким голосом.

– Ай-Оу – не сумасшедший! – с обидой воскликнула Климентина.

Какое-то время они молчали. Перестали звенеть вилки и ножи, не плескалось больше вино в высоких кубках. Стало слышно, как трещат дрова в камине и перешептываются рабы.

– Мертв… да кто знает этого Ай-Оу? – Силона поморщилась, словно речь зашла о чем-то исключительно неприятном. – Быть может, не мертв он вовсе! Перебежчики из Тэгов много всякого рассказывают… о странных вещах в их Пирамиде… – Она постучала вилкой по бокалу. – Рабы! Вина всем в кубки! Сейчас же, скоты!