Сирил Корнблад - Неувязка со временем

По окончании недельного отпуска, который ему предоставили перед опытом, он явился в институт ровно в восемь утра. И, следуя указаниям полученного накануне письма, направился к комнате номер 23. Ему отворил молодой человек в белом комбинезоне с вышитой на кармане синей монограммой И. X. И. Молодой человек, улыбаясь, пожал Хулиану руку и пригласил войти. Затем он провел его в камеру, где пол, потолок и стены были металлические, без единого отверстия. Единственный стул также был из металла. Ни коврика, ни картины, ни какой-либо иной мебели.

— Ну вот, — вымолвил провожатый, — как только я выйду, садитесь сюда.

Сендер хотел что-то сказать, но молодой человек его перебил.

— Ни о чем не беспокойтесь. Все, что вам нужно знать, вы уже знаете. Сейчас от вас требуется лишь одно — выполнить мои указания. Когда я выйду, садитесь.

Молодой человек вышел, заперев за собой дверь, и Хулиан уселся на металлический стул. Он огляделся по сторонам. Помещение казалось ярко освещенным, но обнаружить источник света Хулиану не удалось. Он поискал глазами дверь, в которую совсем недавно вышел его провожатый, и не нашел ее. Камера представляла собой большой куб с ребрами около пяти метров. Пол, стены и потолок выглядели одинаково: абсолютно гладкие металлические пластины матово блестели в странном свете.

Спустя некоторое время — Хулиан затруднился бы определить какое именно — послышалось своеобразное жужжание, которое действовало не только на слух, но и на осязание и зрение. Впрочем, Хулиан не был уверен, началось ли оно теперь или существовало с самого начала. Нечто вроде дрожи застывшего воздуха камеры, дрожи, воспринятой совокупностью чувств и проникавшей в самую глубь организма.

Хулиан подумал, что с начала эксперимента, должно быть, прошли долгие часы. Однако он не испытывал ни голода, ни жажды, ни малейшей усталости или боли. Свет, озарявший камеру, казался теперь менее ярким. Стены — более темными и плотными. Но он решил, что просто привык к равномерному блеску, который вначале едва не ослепил его.

Хулиан закрыл глаза и то ли уснул, то ли нет — этого он впоследствии так и не уяснил. Когда он снова поднял веки, впечатление было такое, будто он вместе со стулом находится не на полу, а на одной из стен камеры. Гудение прекратилось, но теперь закружилась голова, и появилось ощущение полета в пустоте, непрерывного падения в бездну.

Очнулся он на лужайке, поросшей клевером, и интуиция сразу подсказала ему, что он уже в обещанном 2020 году. Судя по солнцу, возглавлявшему скопище белых, как вата, кучевых облаков, было между десятью и одиннадцатью часами весеннего утра.

Он вскочил на ноги, ощущая легкую усталость, и огляделся по сторонам. С севера, востока и запада лужайка была окаймлена оградой из побеленных металлических столбов, за которой до самого горизонта, низкого и далекого, тянулись пашни. На юге же она переходила в пологий склон невысокого холма.

Хулиан направился к вершине холма, предчувствуя, что на противоположном склоне найдет нужную дорогу.

В самом деле, по ту сторону холма также тянулись возделанные поля, но километрах в двух виднелось не то большое селение, не то маленький город.

Мир, в который он проник, почти не отличался от мира, им покинутого, и он даже решил, что поменял не эпоху, а место.

Так он опознал марку и модель автомобиля, в который фермер лет пятидесяти с помощью мальчика накладывал, словно в грузовик, разноцветные призматические ящики. Зато внимание его привлекли необычный материал этой тары и ее безукоризненная выделка. Вполне вероятно все-таки, что такие предметы существовали и в его время, только в более развитой, чем его собственная, стране.

Хулиан прикинул в уме: фермеру должно быть теперь лет десять-двенадцать. Мальчик еще не родился. От этой мысли Хулиан вздрогнул.

Он дошел до первых домов города. Встречные не обращали на него ни малейшего внимания. Видят ли его эти люди? Существует ли он для них? Не снится ли ему все это, не мираж ли?

На углу он увидел бар и подошел ближе. За широкими стеклами витрины среди бутылок с напитками неизвестных ему марок он нашел то, что искал, — календарь: 2020, май, 5, понедельник.

Мальчуган лет восьми, бежавший по тротуару, налетел на него и упал. Толчок послужил как бы электрическим разрядом, который помог Хулиану окончательно войти в новую действительность.

Мальчик испуганно глядел на незнакомца. Взгляд этих синих глаз, подумал Хулиан, доходит до него через бездну времени, через толщу его собственной жизни и жизни мальчика, через туман тайны…

Сознание этого порождало нечто вроде опьянения.

Прозвучал голос мальчика:

— Извините, сеньор.

Голос такой же мягкий, как взгляд; чудесный голос, который осязаемо наделял Хулиана бытием, давал ему права гражданства в этом времени.

Он помог мальчику подняться и отряхнул ему штанишки.

— Как тебя зовут?

— Хосе.

— Отлично, Хосе, куда ты так мчался?

Мальчик пожал плечами.

— Ты искал друзей?

— Да.

Хулиан держал мальчика за плечи и не хотел его выпускать, хотя понимал, что выпустить нужно. Время, которое любой сторонний наблюдатель счел бы нормальным, уже истекло. Но ему не хотелось расставаться с Хосе. Он испытывал ни с чем не сравнимое блаженство, впивая глазами свет этого невинного взгляда, принадлежащего еще не родившемуся существу.

Кем будет этот восьмилетний мальчик, когда ему, Хулиану, исполнится семьдесят? Может быть, его сыном, или внуком, или учеником. Сердце у Хулиана колотилось, в висках стучало от глубокого чувства, которое стремилось выявить себя, стать понятным. Что-то вроде отдаленного воспоминания, рвавшегося на свет из глубин подсознания…

«Я тебя знаю, Хосе. Знаю… Но нет, это невозможно, пока еще нет».

Он испугался, что сойдет с ума от подобных размышлений. И выпустил мальчика. Тот снова пробормотал извинение и скрылся.

Хулиан пошел дальше, с любопытством разглядывая все вокруг. Он понимал, что его основная задача — смотреть, проверять, открывать, сравнивать и в меньшей мере присутствовать здесь, ибо действительно важными были не социальные, политические, экономические и религиозные перемены, происшедшие за сорок лет (их можно было более или менее точно предсказать), а собственно путешествие в четвертое измерение, прыжок во времени, который он только что совершил.

Дойдя до перекрестка, он увидел на остановке автобус с табличкой «До центра города». Недолго думая, он вскочил на площадку. И только когда автобус уже мчался полным ходом по проспекту, пересекавшему обширный парк, Хулиан с тревогой подумал: какими деньгами он заплатит за проезд? Он ощупал карманы. При нем была некая сумма, но годны ли еще эти деньги? Он поискал глазами кондуктора. А может, здесь платят водителю? Во избежание недоразумений, когда автобус, миновав парк, остановился, Хулиан поспешил выйти.