Михаил Харитонов - Дивен Стринг. Атомные ангелы

— Здравствуй, — сказал он Уисли, продолжая играть. Уста его были прекрасны, как годовой бюджет «Майкрософта», но голос показался земным, и даже знакомым.

— Наконец-то ты здесь. В последнее время у тебя много проблем. И, наверное, накопились вопросы. Задай их мне.

— Да, чертовски много вопросов! Где я? Что со мной? Что я здесь делаю? — забеспокоилась Люси.

— У нас мало времени: ты можешь прийти в себя в любую минуту, — сказал ангел, не отрывая крыл от клавиш. — Вкратце: ты в раю, точнее, на седьмом небе, ещё точнее — в моём офисе. Тут, конечно, не такая крутая обстановочка, как в высших мирах, но тоже неплохо. Наконец-то я тебя сюда затащил. Я весь день пытался стукнуть тебя чем-нибудь покрепче, чтобы ты потеряла сознание и я мог войти в непосредственный контакт.

— А нельзя было это сделать без битья по затылку? — буркнула Люси.

— Нельзя, — вздохнул ангел. — Инструкция запрещает нам являться бодрствующим и вменяемым людям — только безумцам, умирающим, находящимся при смерти, или, на самый крайний случай, потерявшим сознание. Исключений не делается, даже когда речь идёт о жизни и смерти: как ты понимаешь, для нас эти проблемы не столь актуальны. Мы имеем право появляться — и то ненадолго — только перед коллегами, служителям Господа на Земле. Например, твоему дяде я смог явиться непосредственно. Кстати, твой папа-мама тоже видела меня. Когда умирала. К сожалению, он не успела тебе ничего толком объяснить.

— Мог бы позвонить по телефону, — буркнула Люси.

— Я звонил, — ангел пожал крыльями. — Кто, ты думаешь, кто тебе рассказывал про каки-завоняки? Но он подслушивал и срывал звонки, а потом испортил твой аккумулятор.

— Кто срывал звонки? И почему они были такими идиотскими, как будто звонил маньяк? — не выдержала Уисли.

— А как ещё-то? Детективы слушают внимательно только звонки от маньяков, это у вас профессиональное, — ангел предпочёл ответить только на последний вопрос. — Давай ближе к делу.

— Хорошо. Кто убил Киссу Кукис? — начала Люси.

— Мальчик, совращённый безумцем. Он же вставил в дверь ключ от её дома с твоими отпечатками пальцев. Потом безумец убил мальчика, чтобы замести следы. Но он не сам придумал этот ход. Ему приказал это сделать сообщник, который гораздо умнее и опаснее его самого. Кстати, говорил с тобой, собственно, он. Видишь ли, у меня с этим типом особые отношения, ментальная апперцепция. Когда я родился, то иррадиировал сквозь его мозг и могу видеть его замыслы…

— Родился? Иррадиировал? Что всё это значит, чёрт побери?! — не выдержала Уисли.

— Долго объяснять, — уклончиво ответил ангел. — В общем, я связан с этим типом. Я даже говорю его голосом, если ты заметила.

— Ах вот в чём дело! — Люси стукнула себя по лбу. Она поняла, где и когда слышала этот голос.

— Он на самом деле не злой, — быстро сказал ангел. — Но вот тот, второй, который живёт внутри него, очень опасен, особенно для тебя. Видишь ли, он обладает даром предвидения. В частности, он знает, что именно ты, Люси, можешь остановить его — и поэтому ищет способ тебя убить. Ему это почти удалось. Уничтожь его любой ценой.

— Почему бы тебе не сделать это самому? — не удержалась Люси. — Опять скажешь, что тебе это запрещает инструкция?

Ангел оторвал крылья от клавиш. Музыка умолкла.

— Я почёл бы за честь истребить такого врага, — неожиданно серьёзно сказал он. Но это воистину исчадие ада, Люси, и даже я боюсь его.

— Чего, собственно, хотят все эти маньяки и исчадия? — нахмурилась Уисли.

— Взорвать атомную бомбу в сердце Нью-Йорка. Бомба находится здесь, в Центре современного искусства. Они вмонтировали в неё ядерный заряд, но не включили таймер. Они оба думают, что спасутся. На самом деле бомбу взорвёт тот третий. Он умеет контролировать электронику на расстоянии. Погибнут миллионы людей. А тот, который сейчас заперт в чужом теле, освободится и обретёт неслыханное могущество. Ты избрана, чтобы остановить его.

Уисли тяжело вздохнула. Она смотрела самые знаменитые голливудские фильмы и сериалы и знала, что уж если ты избран, то лучше по-быстрому исполнить своё предназначение, чем пытаться от него сбежать. Последнее было чревато такими карами судьбы, по сравнению с которыми даже самый острый кризис идентичности казался плюшкой или марципанчиком.

— О'кей, я влипла. Ладно. Что я должна делать? — только и спросила она.

— Сначала найти бомбу. Потом убей того, кто её охраняет. Потом — того, кто тебе звонил.

— Ты хорошо подумал? — не поняла Люси. — Я вообще-то безоружна, меня преследует полиция, к тому же любой мужик может без особого напряжения навешать мне по ушам.

— Я вдохну в тебя Силу, — пообещал ангел. — Просто иди вперёд, доверяй мне и будь ответственной.

Ангел попытался сказать что-то ещё, но вдруг изображение поплыло, поблёкло, и вместо прекрасного сада Уисли увидела грязный пол туалетной кабины. Голова раскалывалась от боли.

Пытаясь подняться, она мысленно взмолились, чтобы обошлось без сотрясения. И увидела краем глаза радужное сияние, коснувшееся её разбитого, окровавленного затылка.

Оно тут же и померкло. Зато вместе с ним ушла боль, страх и отчаяние. Люси встала, уже зная, что ей предстоит — и на что она способна.

ГЛАВА 33

Доктор Гейдар Джихад сидел перед огромной тарелкой с объедками и сыто похрапывал.

Официант не беспокоил выгодного клиента, в надежде, что он проснётся и попросит ещё чего-нибудь.

Всё было просто удивительно. Он съел заказанную сосиску. Наказания не последовало. Позабытый вкус горчицы взорвал его язык, а горячий мясной сок открыл целую вселенную ощущений. Осмелев, он заказал вторую — и голос в животе промолчал. Промолчал он и когда Джихад посягнул на говядину, и на пиво, и даже на двойной виски со льдом.

Отвыкшего от обильной еды и алкоголя человека быстро развезло и он отключился.

Блаженная улыбка плавала на лице доктора, подобно кинозвезде в бассейне дорогого отеля. Впервые за все эти годы он наслаждался одиночеством.

Гейдар Джихад был необычным психопатом. Честно говоря, он вообще не был психопатом, как большинство нормальных американцев. То, что терзало его мозг, было бесконечно ужаснее, чем обычные комплексы, фобии и психические заболевания.

Он был сыном араба и американки. Когда-то его мать — семнадцатилетняя блондинка из Кентукки — цинично спровоцировала своей мини-юбкой и накрашенными губами группу высоконравственной исламской молодёжи, которая, возмутившись непристойным видом развращённой белой женщины, осуществила над ней акт морального негодования. Врачи, тем не менее, сумели спасти ей жизнь, и даже, благодаря чудесам современной медицины. сохранили зачатого ребёнка.