Вадим Астанин - Земля, и всё остальное — по списку

Штурманский автомат закончил расчёт траектории прыжка, активизировал ВП-конвертер. Сизов набросил на экраны рассеивающие фильтры и сосредоточился на джойстиках. Сцепка ощутимо дрогнула, пересекая внепространственный барьер. Сизов расслабил разом напрягшиеся мышцы рук. За него были месяцы изматывающих тренировок, наработанная реакция… и тридцать две секунды… за которые он, в принципе, был способен спасти и груз, и корабль, и самого себя.

Дано было рекам имя возвышенное: Дерзновение, Предвосхищение и Мечта…

Сиротка

Я протянул было руку к двери, когда дежурный офицер, стажёр-полицейский 1 класса Джейкоб Паттерсон, перегнувшись через барьер, окликнул меня:

— Сержант, убийство на углу Газовой и Стрит.

— Спасибо, Джейк, на сегодня мне хватит крови. Мой рабочий день закончен.

— Детектив Флитвуд, он просил, чтобы вы непременно приехали. Обязательно, сэр. Он сказал, что дело мерзкое.

— Отлично, Джейк. — Я возвратился к стойке. — Ты исполнительный парень. Каждое утро ты с гордостью надеваешь свою форму и начищенные до блеска сапоги и едешь в участок, где сидишь за этой стойкой совершенно довольный собой. И, конечно, ты мечтаешь стать детективом в отделе преступлений против личности, желательно сразу, а не через годы работы патрульным на улице. Поверь мне, Джек, лучшего места, чем-то, которое ты занимаешь сейчас, тебе не найти нигде. Поэтому держись за него, вцепись в стул руками и ногами и не дай себя обмануть лживому бюрократу из кадровой службы. А если тебе снова позвонит старина Флитвуд, скажи ему, что я уже ушёл. Понял меня, сынок?

Джейк кивнул головой.

— Запомни мои слова хорошенько, — сказал я ему на прощанье. — Больше тебе никто ни о чем таком не скажет. Повернувшись, я направился к двери, но неугомонный стажёр окликнул меня:

— Сержант Вик, детектив Флитвуд…

— На проводе, — раздражённо сказал я в трубку.

— Вик, — Флитвуд говорил, слегка растягивая гласные. Типичный говор деревенщины-южанина. — Где тебя черти носят?

— Да так, — отвечал я, — мотался по разным местам. То здесь, то там. А теперь я иду домой. Устал.

— Понимаю, сёрч. — Флитвуд никак не мог забыть свою боевую юность, проведённую на интендантских складах Корпуса морской пехоты. — Придётся тебе задержаться, сёрч. Грязное дело, Вик.

— Позвони лейтенанту Грейси, Рикки. У него как раз началось ночное дежурство. Шесть минут назад.

— Нет, Вик, — как-то задушевно и по-панибратски сказал Флитвуд. Нехорошо так сказал. — Вот лейтенанту я как раз звонить и не буду. Я тебе позвонил, сёрч. Приезжай немедленно, Вик.

— Ладно, приеду, — сказал я и положил трубку. — Забудь, что я тебе только что говорил, малыш. Тебя больше никто и ничто не спасёт.

— И вам до свиданья, сержант-детектив, — улыбнулся Джейк и обратился к своим пультам и мониторам, расставленным по дежурке. Он был богом и повелителем киберпространства, мастером и демиургом-создателем, он был совершенно из другого мира, ухоженный, чистый и непонятный. Зачем ему понадобилась наша грязь и безысходность, смешанная с запахом застоявшейся мочи и свежей блевотины? Ладно, всё это лирика, нервы и хронический недосып, усугубляемый крепкими алкогольными напитками. Компьютеры — к чёрту. Унылые трудовые будни продолжаются.

…Кем были папарацци в те седые от древности времена, когда и самого слова такого ещё не придумали? Вопрос с подковыркой. Ответ простой. Они были репортёрами уголовной хроники. Стервятниками жареных новостей, с мерзким клёкотом слетающимися на запах свежей крови.

Скандалы, убийства, грабежи, похищения, бытовые ссоры, аварии, террористические акты, многомиллионные аферы и мелкое жульничество: ни что не ускользает от их жадных до сенсации взоров. Они повсюду: шныряют под ногами, толпятся за полицейским ограждением, предлагают взятки, шельмуют, умоляют, упрашивают, неопределённо угрожают, сально ухмыляются, сдвигая шляпы с мятыми полями на затылок, бросаются к свидетелям и потерпевшим, тычут в лица диктофоны, расталкивая себе подобных локтями, протискиваются поближе к месту преступления, исступлённо щёлкая фотоаппаратами, орут и матерятся.

Шакалы продажного пера, облезлые газетные гиены, прожжённые кликуши-падальщики, сборщики вонючих новостей. В сладких опиумных грёзах они представляют себя на гламурных вершинах, среди избранной публики, аристократами духа, в реальности же они прозябают в нищете и безвестности. Дешёвое виски, дешёвые сигареты, дешёвые меблированные комнаты, вроде тех, что расположены в доходном доме, перед которым они столпились — вот их удел и их повседневность. И дешёвые женщины, мало отличающиеся от уличных проституток, меркантильные, склочные и скаредные потаскушки, продающие естество за дешёвые побрякушки. Сволочная компания.

Я скромно припарковался у обочины и минут пять с любопытством наблюдал за галдящим бродячим цирком, вольно раскинувшим свои шатры на другой стороне улицы. Вся труппа была в сборе. Толпа репортеров шумела и колыхалась, стараясь прорвать полицейское оцепление. Карета скорой помощи, тревожно мигая проблесковыми маячками, приткнулась рядом с пожарной тумбой. Патрульные машины шипели и плевались неразборчивыми фразами, доносящимися из динамиков включённых на полную мощность полицейских раций. Дурная привычка, давить клавишу звука до упора. И, кажется, неистребимая. Лимузин шефа городского Управления общественной безопасности, блестя лакировкой антрацитово-чёрных боков, скромно пристроился за фургоном парамедиков. И только парни из Службы федерального коронера с огромными буквами «ФК» на спинах тёмных форменных курток сохраняли в этом сумасшедшем зоопарке непробиваемое спокойствие, местами граничащее с полным пофигизмом. И правильно, с чего бы им суетиться? Торопиться им было некуда.

Докурив не спеша сигарету, я выбрался из машины и ленивой походкой направился к подъезду, для маскировки прикинувшись случайным зевакой, пожелавшим ближе взглянуть на причину всего этого шума и гама.

— Сержант Хаммонд! Вик Хаммонд! — раздался вдруг насмешливый голос и свора голодных газетчиков разом повернула головы в мою сторону.

— Никаких комментариев! — предупредительно воскликнул я, отрицательно махнув рукой. Репортёры наперегонки рванули ко мне.

— Без комментариев! — рявкнул я, угрожающе выставляя кулак им навстречу. Куда там. Останавливать криком почуявших свежую кровь кровососов все равно, что чайным ситечком отпугивать цунами. Волна алчущих новостей газетчиков накатила, накрыв меня с головой. Я уперся покрепче ногами в асфальт, сдержав корпусом первый натиск и рванулся к спасительной ленте ограждения, пробивая себе путь сквозь строй наперебой вопящих репортёров с помощью локтей и кулаков.