Филип Фармер - Сказочный корабль

Ты будешь капитаном этого судна, сука Клеменс, и твой корабль быстро понесет тебя вверх по Реке, то на север, то на юг, то на восток, то на запад. Ты много раз обогнешь планету.

Но строительство этого корабля и последующее плавание будет наполнено печалью и горечью. Пройдет много лет, на Земле за это время сменилось бы два поколения, после великих страданий и незначительных радостей, когда ты уже будешь считать, что твое длинное-предлинное плавание наконец-то заканчивается, вот тогда-то ты встретишь меня!

Вернее, я отыщу тебя! Я буду поджидать тебя на своей узкой ладье для дальних походов. И вот тогда-то я убью тебя! И ты никогда не доберешься до истоков Реки и не будешь штурмовать Ворота Валгаллы!

Сэм похолодел и напрягся. Хотя он и почувствовал, что хватка норвежца ослабевает, он никак не мог заставить себя пошевелиться.

— Я подожду!.. — слабо произнес Эрик и отпустил ногу Сэма.

Клеменс с трудом заставил себя сделать шаг в сторону, опасаясь, что может сломать свои остекленевшие от ужаса кости. Затем он посмотрел на фон Рихтгофена и произнес шепотом:

— Мистика… Человеку не дано заглянуть в будущее…

— Я тоже так думаю, — беспечно произнес Лотар. — Но если мир устроен так, как считаете вы, Сэм, что все происходит чисто механически, что все в мире запрограммировано, то тогда будущее строго предопределено. А если все подготовлено и заранее предрешено, то почему будущее не может на мгновение открыться сквозь туннель времени, а человек не может увидеть его отблеск?

Сэм промолчал. Фон Рихтгофен рассмеялся, показывая, что он просто пошутил, и хлопнул Клеменса по плечу.

— Мне нужно напиться, Лотар, — сказал Сэм. — Что-то тяжело у меня на душе. Однако я и цента не поставил бы за эту суеверную труху.

Но на самом деле он верил в то, что эти умирающие глаза заглянули в будущее, и поверил в предсказание.

13

Король Джон появился за час до наступления сумерек, Сэм Клеменс послал к нему гонца, чтобы передать, что с ним хотят обсудить условия возможного сотрудничества. Джон всегда охотно соглашался переговорить, прежде чем пустить в ход нож, и на этот раз тоже дал свое согласие. Сэм стоял у самой воды, когда увидел Джона Безземельного, облокотившегося о борт своей галеры. Клеменс, выпивший для смелости целую дюжину рюмок виски, изложил ситуацию и с жаром стал описывать, какой великолепный корабль можно будет построить.

Джон был невысокий, смуглый, голубоглазый мужчина с копной густых черных волос и очень широкий в плечах. Он часто улыбался и говорил на хорошем английском языке, мало отличающемся от наиболее распространенного, так что его легко можно было понять. Прежде чем он попал в эту местность, он прожил десять лет среди виргинцев конца восемнадцатого века. Тонко чувствуя язык, он освободил свою речь от характерных оборотов английского и французского языка двенадцатого столетия.

Он хорошо понимал, почему ему выгодно объединиться с Клеменсом против Радовича. Несомненно также, что он сразу же решил, что будет после того, как они разделаются с Радовичем. Но, тем не менее, он сошел на берег, чтобы поклясться в вечной дружбе и сотрудничестве. После выпивки были улажены все детали договора, а затем король Джон велел выпустить Джо Миллера из клетки, которая была установлена на флагманском судне.

Сэма непросто было довести до слез, но как только он увидел гиганта, несколько слезинок покатились по его щекам. Джо же рыдал как Ниагарский водопад и едва не сломал Сэму ребра в своих объятиях.

Чуть позже фон Рихтгофен все же сказал Клеменсу:

— С Кровавым Топором, по крайней мере, вы четко знали, каково ваше положение. Но сейчас, при Джоне… Похоже, что вы совершили плохую сделку, Сэм.

— Я — из Миссури! — ответил Клеменс. — Но с торговлей лошадьми не очень-то знаком. Однако, когда бегством спасаешь свою жизнь, когда волчья стая щелкает зубами у тебя за спиной, то поневоле поменяешь загнанную клячу на дикого мустанга, чтобы он унес тебя от смертельной опасности. А вот как соскочить с него, не сломав себе при этом шеи, об этом уже думаешь потом.

Битва, начавшаяся на заре следующего дня, длилась долго. Несколько раз Клеменс и король Джон были на краю поражения. Флот англичанина притаился в утреннем тумане возле восточного берега, а затем зашел в тыл прошедшему немецкому флоту. Горящие сосновые факелы, брошенные матросами Джона, подожгли множество судов Радовича. Но нападавшие говорили на одном языке, были хорошо обучены и уже долго сражались плечом к плечу. Кроме того, они были гораздо лучше вооружены.

Их ракеты потопили довольно много судов Джона и проделали отверстия в укреплениях на берегу. Затем, под прикрытием града стрел, немцы устремились в атаку. Во время высадки одна из их ракет взорвалась прямо в яме, выкопанной в поисках железа. Сэм был сбит с ног и оглушен. Он едва смог подняться на ноги. И вдруг понял, что рядом с ним стоит человек, которого он никогда прежде не видел. Сэм был уверен, что никогда раньше здесь, в этой местности, его не было.

Незнакомец был ростом около пяти с половиной футов, но коренастый и сильный на вид. «Он похож на старый, красный от ржавчины таран, — подумал Сэм, — хотя на вид ему, разумеется, не более двадцати пяти лет». Его курчавые темно-рыжие волосы спадали на спину до самого пояса, а черные брови были так же густы, как и у Сэма. У него были большие, темно-карие глаза со светло-зелеными прожилками. Лицо — орлиное, с выступающим подбородком, а крупные уши торчали почти под прямым углом.

«Тело ржавого тарана, — подумал Сэм, — с головой огромной рогатой совы».

У него был лук из материала, хотя и очень редкого, но все же известного Клеменсу. Это были две соединенные вместе изогнутые кости, окружавшие ранее пасть рыбы-дракона. Такой лук был мощнейшим оружием и мог служить очень долго, но у него был только один недостаток — чтобы натянуть его, нужны были чрезвычайно сильные руки.

В кожаном колчане незнакомца было около двадцати стрел с кремневыми наконечниками. Древка их были старательно вырезаны из плавниковых костей речного дракона и оперены такими тонкими косточками, что они просвечивали на солнце.

Он заговорил с Клеменсом по-немецки, но с явным акцентом, происхождение которого определить было невозможно:

— Похоже, вы и есть Сэм Клеменс.

— Да, — ответил Сэм. — Вернее, то, что осталось от меня. Но каким образом вы?..

— Мне вас описал, — незнакомец запнулся, — один из Них.

Сэм сначала не сообразил, о чем говорит этот человек. Глухота после взрыва, вопли людей, убивающих друг друга всего в двадцати ярдах от него, другие более отдаленные взрывы ракет и неожиданное появление этого человека придавали всему происходящему ощущение нереальности.