Сэмюель Дилэни - Падение Башен

Жрец снова подул в раковину, и из храма вышли пленники, впереди три мальчика, затем девочка постарше и мужчина, а за ними... Тлото! Он был бел, как мрамор, в лунном свете. Изуродованные ноги волочились по камню. Безглазая голова растерянно качалась вправо-влево.

Когда жрец поднял свой тройной нож, мальчик судорожно сжал свои костыли. Жрец шел от одного пленника к другому. Тлото съежился. Когда нож опустился, у мальчика сжалось горло, как будто резали его собственную плоть.

Голоса смолкли, пленники были развязаны, и люди потянулись обратно в лес.

Мальчик пошел навстречу. Множество людей шло по тропам от каменного храма. Курл увидел его и отвел глаза. Затем сказал:

— Ты не понимаешь. Я должен был поймать его и отдать на отметку. Но ты ничего не понимаешь.

Мальчик почти не видел, где они идут. Он не сводил глаз с гиганта.

— Ты не понимаешь, — повторил Курл, — Это... обычай. Важный обычай. Да, я понимаю, что ему было больно. Знаю, что он боялся, но это нужно было сделать. Тлото один из тех, кто знает мысли других. — Курл помолчал. — Я попробую объяснить, почему я должен был причинить боль твоему другу. Да, я знаю, что он твой друг. Но однажды я сказал, что Тлото — гистосент. Я ошибся. Тлото больше. Он и другие отмеченные — те, кто знает многое. Поэтому Тлото и выжил. Поэтому он знал, когда с тобой случилась беда. Он читал в твоей голове. У высокого народа родится много таких, и с каждым годом все больше. И как только мы их обнаруживаем, мы отмечаем их. Многие пытаются скрыть это, и иногда на долгое время. Ты понимаешь? Когда Тлото показал мне, где ты, он знал, что я буду знать, и что его схватят и отметят. Понимаешь? — он снова замолчал и поглядел на мальчика. В глазах его была боль. — Ты хочешь знать, зачем? Мы... в давние времена убивали их, когда находили. Теперь у нас спектр любви больше, чем у вас. Отметка напоминает им, что они хоть и другие, но все-таки те же, что и мы. Может, это и не правильно. Это не очень больно и скоро заживает. Во всяком случае, их больше не убивают. Мы знаем, что они важны... — он вдруг вспомнил, что мальчика привезли в лес, поскольку герцогиня решила, что это необходимо для его безопасности. — Я ошибся. Мне очень жаль. Я завтра поговорю с жрецами.

Они шли, пока заря не осветила небо за лесом. Курл сказал:

— Я хочу показать тебе кое-что. Мы уже близко, а погода подходящая.

Через несколько минут они стояли на маленьком утесе. Бледно-золотой туман тянулся через все небо. В центре горизонта пылало туманное солнце, а внизу проглядывала вода цвета пламени, не имеющая конца и края.

— Это озеро между этой горой и следующей, — сказал Курл, указывая на воду. Ты видишь, что они там делают? Нет, туман слишком густой. Но посмотри на озеро.

— Я думал... — с некоторым усилием сказал мальчик. — Я думал, это море.

Курл улыбнулся. Рядом с ним появилась фигура Тлото. Капли с мокрой листвы стекали по его шее и спине, по засохшей крови на лице. Он поворачивал пустое лицо вправо и влево, и со всеми, кто его знал, мог общаться без страха.

Глава 8

Кли Кошер была устроена в правительственном офисе на три дня... Заметки о субтригонометрических функциях, над которыми она работала, были убраны в стол, когда она впервые сделала открытие, обеспечивающее ей постоянное место в истории Торомонских войн как первого военного героя. Она стукнула кулаком по компьютеру, швырнула ручку и позвонила в Военное министерство.

Тумара пришлось ждать десять минут. Затем его рыжая голова появилась в видеофоне. Он улыбнулся.

— Привет!

— Привет и тебе, — сказала она. — Я только что просмотрела те цифры, которые твои люди послали насчет сведений из радиационного барьера, и старые записи времен разрушения Тилфара. Тумар, я даже не собиралась вводить их в компьютер, я только посмотрела на них. Эта радиация была создана искусственно! Ее рост полностью равномерен. Во всяком случае, на второй производной. Схема увеличения такова, что там не может быть больше двух простых генераторов или одного комплексного...

— Давай помедленнее, — сказал Тумар. — Что ты имеешь в виду с этими генераторами?

— Радиационный барьер, или большая его часть, поддерживался искусственно. Там не больше двух генераторов, а может, и один.

— А как можно поддерживать радиацию?

— Я не знаю. Но кто-то это делает.

— Не хочу критиковать тебя, гения, но почему никто раньше не подсчитал этого?

— Наверное, никто не думал о такой возможности, а может, если и думал, но не хотел бесплатно выводить вторую производную, а то и вообще поленился взглянуть на цифры, а прямо сунул их в компьютер. За двадцать минут я вычислю для тебя этот участок.

— Давай, а я пока узнаю, кто хотел получить это. Ты знаешь, что это первая часть важной информации, которую мы должны получить от всей батареи логарифмических линеек, собранных здесь? Я так и думал, что это скорее всего придет от тебя. Спасибо, если мы сможем этим воспользоваться.

Она послала ему воздушный поцелуй и снова достала свои записи. Через десять минут затрещал телефон. Она обернулась, попыталась вызвать оператора, но не смогла. Она взяла со стола карманный набор инструментов и собралась атаковать паз частотного фильтра, но треск усилился, и она услышала голос. Она положила отвертку обратно на стол. На экране мелькнуло лицо и исчезло. Черные волосы, лицо вроде знакомое, но оно пропало раньше, чем она успела его разглядеть.

Пересеклись сигналы с другой линии, подумала она. Может быть, замыкание в настраивающем механизме. Она снова взглянула на свою записную книжку, но на экране снова вспыхнуло изображение. Теперь уже четкое, стабильное. Она не сразу сообразила, что лицо мужчины на экране очень похоже на ее собственное.

— Привет, — сказал мужчина. — Привет, Кли.

— Кто это?

— Это Джон.

Она неподвижно сидела, стараясь соединить две половины чего-то (как принц в лесу чувствовал, что такая же вещь разорвалась). Ей это удалось.

— Предполагалось, что ты... умер. Я имею в виду, что я так думала. Где ты, Джон? — Кли... мне нужно поговорить с тобой.

Пять секунд молчания.

— Джон, Джон, как ты?

— Прекрасно. Правда, я больше не в тюрьме. Я давно оттуда, и сделал кучу вещей. Но мне нужна твоя помощь, Кли.

— Конечно, только скажи, чем я могу помочь. Чего ты от меня хочешь?

— Ты хочешь знать, где я и что делаю? Я в Тилфаре и пытаюсь остановить войну.

— В Тилфаре?

— Есть кое-что за радиационным барьером. Я хочу пройти через него и посмотреть, что можно сделать. Но мне нужна помощь из дома. Я наладил связь с Тороном. Здесь куча всякого оборудования, которое более или менее мое, если бы я знал, как им пользоваться. И мне нужен друг, который в этом разбирается, и которому я могу доверять. Я знаю, что ты пользуешься вниманием майора Тумара, и знаю, что он один из немногих по-настоящему ценных людей во всем этом военном винограде. Кли, за мертвым городом есть нечто враждебное Торомону, но война — не ответ. Война вызвана беспорядком в Торомоне, но она не вылечит этого. Положение с эмиграцией, положение с пищей, избыток рабочей силы, инфляция — вот причины войны. Если ее остановить, то с тем, что есть здесь, можно решить вопрос быстро и мирно. Вы в Тороне даже не знаете, кто ваш враг, и он не позволит вам узнать этого, даже если бы сам себя знал.