Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 5

— Скорее всего, ты прав, — согласилась Дорс. — Как бы то ни было, правительство делает все возможное для поддержания духа свободы и вольнодумства в Университетах. И это очень хитрая, очень умная игра.

— Дорс, ты сказала, что не готовишься в администраторы. А кем ты собираешься стать?

— Историком, конечно. Я буду преподавать историю, писать книги и создавать обучающие программы на их материале.

— Положение не слишком высокое, как я понимаю?

— Главное, что мне не светят большие деньги, Гэри, что гораздо более важно. Что же касается положения… знаешь, это такая чехарда, мне в эти игры влезать совершенно не хочется. Много я повидала людей на высоких постах, да вот счастливых среди них как-то не попадалось. Пост — это не стул, прибитый к полу. Приходится все время следить за тем, чтобы его из-под тебя не выбили. Даже Императорам в этом смысле приходится порой туговато. В один прекрасный день я просто вернусь на Цинну и стану профессором.

— И учеба на Тренторе поможет тебе занять подобающее положение.

Дорс рассмеялась.

— Может быть, да только кому до этого будет дело на Цинне? Это ужасно скучный мир — сплошные фермы и стада скота — четвероногого и двуногого.

— Наверное, после Трентора тебе там покажется еще скучнее.

— Да, я об этом думала. Ну, если заскучаю, я всегда смогу позволить себе попутешествовать и заняться историческими исследованиями. В этом и состоит преимущество моей профессии.

— А бедному математику, — проговорил Селдон с горечью, и сам себе удивился, — только и остается, что сидеть за компьютером и только о компьютере думать и говорить…

Селдон смутился. Завтрак был окончен, и, наверное, у Дорс были намечены какие-то свои планы. Однако она, вроде бы, никуда не спешила.

— Ну? Что ты там сказал про компьютеры?

— Ты сможешь раздобыть для меня разрешение поработать в исторической библиотеке?

Теперь настала очередь Дорс растеряться.

— Думаю, это можно будет устроить. Если ты займешься математическим программированием, значит, должность твоя будет — внештатный сотрудник факультета. Я попрошу, чтобы тебе выдали пропуск. Но…

— Но?

— Мне не хотелось бы тебя обидеть, но ты сам сказал, что ты — математик и в истории ничего не понимаешь. Ты уверен, что сможешь разобраться в исторической библиотеке?

Селдон улыбнулся.

— Надеюсь, компьютеры у вас там такие же, как в математической библиотеке?

— Это так, однако программы по любой отрасли науки отличаются своими хитростями. Ты не знаком со справочниками, с методами скоростного поиска. Не сомневаюсь, ты способен найти гиперболический интервал с завязанными глазами…

— Ты, наверное, хотела сказать: «интеграл», — осторожно уточнил Селдон.

— …но зато, — продолжала Дорс, не обратив никакого внимания на замечание, — на поиск условий мирного договора в Полдарке у тебя уйдет полтора дня.

— Надеюсь, я смогу научиться там работать.

— Научишься, если… — проговорила Дорс, слегка нахмурившись. — Слушай, давай так: я даю тебе недельный инструктаж, по часу каждый день, бесплатно, и обучаю пользоваться библиотекой. Обычно такой инструктаж проводят со студентами-первокурсниками. Надеюсь, твоя гордость не будет слишком сильно уязвлена — то есть, ты выдержишь обучение рядом с первокурсниками? Курс начнется через три недели.

— Но ты могла бы дать мне частные уроки, — сказал Селдон почти умоляюще и смутился.

Это не укрылось от Дорс.

— Могла бы, но мне кажется, что тебе лучше будет пройти официальный курс. Занятия будут проводиться в библиотеке, и к концу недели будет нечто вроде экзамена: тебе придется отыскивать информацию по тому или иному вопросу истории. У тебя возникнет нечто вроде соревнования с другими студентами, и это пойдет тебе на пользу. Частные уроки такого эффекта не дадут, поверь. Правда, если ты будешь отставать от первокурсников, твое самолюбие пострадает. Но не забывай, они уже успели пройти начальный курс истории в отличие от тебя.

— Да, я такого курса не проходил. Но я не боюсь состязаний и вовсе не возражаю против ударов по самолюбию. Главное — научиться искать информацию по истории.

Селдон понимал, что ему все больше нравится эта женщина, и он с радостью думал о перспективах учиться у нее. Понимал он также, что в его мыслях произошел коренной переворот.

Он обещал Челвику попытаться разработать метод практического применения психоистории, но это обещание дал его разум, а не чувства. Теперь он был готов схватить психоисторию за горло, если понадобится, но во что бы то ни стало внедрить ее в практику. Вероятно, виной такой перемены в его мыслях стала Дорс Венабили.

Но, может быть, Челвик как раз на это и рассчитывал? «Он, — решил Селдон, — не просто выдающийся человек, он — гений».

19

Клеон Первый закончил обед — увы, для него и обед являлся делом государственной важности. Это значило, что ему даже во время еды приходилось разговаривать со всевозможными чиновниками, никто из которых ему, кстати говоря, не был знаком. Каждому из них Император обязан был сказать одну-другую одобрительную и ободряющую фразу, тем самым укрепив в сердце каждого верность Империи и короне. Это значило также, что пищу ему подавали остывшую, а когда он наконец приступал к еде, все блюда были холодны, как лед.

Клеон страдал, и никак не мог придумать способ спасения. Может, стоило сначала обедать в одиночестве или с самыми близкими, а уже потом являться на официальный обед, где бы ему подали… ну скажем, заморскую грушу? О, как он любил груши… А вдруг тогда высокие гости возьмут и обидятся, решив, что Император брезгует делить с ними трапезу?

Являться с женой? О нет, от нее вреда больше, чем пользы. Когда Клеон взял ее в жены, ее род угасал, и естественно, питал надежды на возрождение за счет союза с Императором. Клеон, однако, надеялся совсем на другое: он очень хотел, чтобы угасла хотя бы та представительница рода, на которой он женился. Он предоставил супруге возможность жить в свое удовольствие на ее половине Дворца и лишь изредка навещал ее для выполнения супружеских обязанностей, хотя в этой роли она ему совсем не нравилась. Теперь же, когда их отношения в этом плане и вовсе прекратились, он совсем перестал наведываться к жене.

Клеон разгрыз один из горстки орешков, которые успел прихватить со стола, и крикнул:

— Демерзель!

— Сир?

Демерзель всегда являлся по первому зову. То ли постоянно подслушивал у замочной скважины, то ли старался не уходить далеко, чувствуя, что может понадобиться в любую минуту — непонятно, однако дело обстояло именно так: он являлся по первому зову, и Клеон ценил это. Правда, бывали случаи, когда Демерзель куда-то удалялся по важным делам, и тогда Клеон страдал от его отсутствия.