Александр Казанцев - Обет молчания (Пылающий остров - 1)

Петерсен остановился:

- Клянусь вам, господин пастор, когда я вижу это чертово место, у меня подкашиваются ноги! Я ни за что не вернулся бы сюда, если бы мне было заплачено за мою провизию и молоко! Но уверены ли вы, господин пастор, что в вашем присутствии дьявольское наваждение не повторится?

- Сын мой, обратим мысли свои к небу и призовем на уста свои молитву! Конечно, искуситель коварен. Уверяю вас, что взятая мною на себя миссия едва ли окупается...

Петерсен решительно двинулся вперед:

- Полноте, пастор! Я и так обещал вам половину того, что мне должны. Не могу же я еще приплачивать вам от себя!

Служитель церкви закашлялся:

- Сын мой, мы приближаемся. Думайте о боге и продолжайте ваш рассказ.

- Не успел я опомниться, как на моих глазах часы выскочили из кармана и унеслись прочь!

- Господин Петерсен, а вы уверены, что в тот день вы брали с собой часы?

- Так же уверен, пастор, как в том, что мне остались должны семнадцать крон.

Пастор вздохнул.

- Когда часы улетели от меня, я выругался.

- Ну вот видите, сын мой! Вы сами способствовали дьяволу.

- Да-да... И в тот же момент увидел, как мой бидон сам собой повернулся и покатился. Верьте мне, он, как обезьяна, забрался по совершенно отвесной стене да так и остался там, словно прилипнув!

- Великий боже, какие необыкновенные вещи рассказываете вы, Петерсен! Клянусь вам, если бы я не знал ваши склонности...

- Да-да, пастор! А следом за бидоном поползла корзина, ручкой вперед, медленно так... Доползла до стены и стала подпрыгивать на месте: хлюп, хлюп, хлюп! А подняться никак не могла.

- Великий боже!

- И представьте себе, пастор, тут-то я и увидел свои часы! Они прилипли к стене на уровне второго этажа. Я очень испугался и бросился бежать. Падал я несколько раз и, право, не могу вам точно сказать, когда именно повредил себе ногу... Однако, пастор, замок уже близко. Прошу вас, выньте свой требник!

Пастор достал молитвенник и, надев очки в металлической оправе, забубнил себе что-то под нос. Несколько раз он спотыкался.

- Прошу вас, Петерсен, поддерживайте меня, иначе я могу упасть.

- Ах, у меня и без того подкашиваются ноги от страха!

- Мужайтесь, сын мой! Помните, что дома вас ждет фру Петерсен, которая уверена, что ваши часы и деньги за провизию остались у господина Стонсена, трактирщика.

Пастор не успел договорить. Оба спутника вздрогнули и оглянулись.

Сзади них послышался топот. Из-за деревьев показался всадник. Пыль покрывала его серый дорожный костюм. Взмыленная лошадь испуганно косилась на путников.

На мосту, где остановились пастор и Петерсен, всадник придержал коня и окинул их угрюмым взглядом. Один его глаз был прикрыт несколько более, чем другой.

Петерсен низко кланялся. Пастор кивнул с достоинством. Всадник не ответил.

Открылись ворота. В них показался привратник.

- Хэлло! Кто это? - обратился к нему всадник, указывая глазами на стоящих на мосту людей.

- Это Петерсен, он приносит провизию. А это господин пастор.

- Пусть они объяснят вам, что им надо! - сказал всадник и проехал в ворота.

Пастор раскрыл требник и, сопровождаемый Петерсеном, медленно направился к привратнику.

- Господин привратник, - начал пастор, - хозяева этого замка, принимающие у себя невежливых всадников...

- Это и был сам хозяин, господин пастор!

- Гм... гм... - замялся пастор и оглянулся на Петерсена.

Привратник ухмыльнулся.

Пастор вынул платок из-под шляпы, высморкался и, приняв важный вид, продолжал:

- Итак, хозяева или хозяин этого замка остались должны почтенному господину Петерсену за молоко и провизию...

- И за часы, - высунул голову из-за плеча пастора Петерсен.

- И за разбитые часы, - неуверенно подтвердил пастор.

- Что ж, пройдите во двор и присядьте вот здесь, - указал привратник рукой на поросшие мхом камни около черной от времени стены замка.

Петерсен боязливо прошептал:

- Пастор, пастор! Это и есть то самое чертово место!

Высоко подняв голову и читая вслух молитвы, пастор двинулся к проклятому месту. Старинный молитвенник в окованном железом переплете он держал далеко перед собой.

Вдруг неведомая сила выхватила из рук почтенного пастора молитвенник, сорвала с него очки и бросила то и другое в стену. Там вещи и прилипли на уровне второго этажа. Следом за ними загромыхала железная палка Петерсена.

Несчастный пастор опустился на землю, словно из-под него выдернули почву. Его ноги в грубых деревенских сапогах нелепо торчали в разные стороны.

- Что же вы не призываете господа бога, господин пастор? - зашипел крестьянин.

Побледневшие губы пастора дрожали.

Петерсен тихонько сел рядом с пастором, трясущимися пальцами держась за его рукав.

Вдруг молитвенник, очки и железная палка отделились от стены и грохнулись на землю.

Палка, отскочив от камня, ударила пастора по ноге.

- Ой-ой! - жалобно застонал служитель церкви, пытаясь отползти в сторону.

Но Петерсен не отпустил его рукава и последовал за ним на корточках.

- Ха-ха-ха-ха! - загромыхал кто-то сзади.

И без того перепуганные, пастор и крестьянин оглянулись. Там, взявшись за бока, широко расставив ноги в желтых гетрах, хохотал недавний всадник.

- Спаси нас великий боже! Если ты дьявол, то сгинь... Тьфу! Тьфу! Тьфу!

- Что вы плюетесь, почтеннейший? - сказал всадник, подходя к пастору.

Серое от пыли лицо всадника с пронизывающими холодными глазами, один из которых был прикрыт больше другого, казалось страшным.

Всадник остановился перед стеной и смерил глазами расстояние до второго этажа.

- Не меньше нескольких миллионов гаусс! Вы поняли это, почтеннейший?

- О-о нет, сударь... - пролепетал пастор.

- Вы, кажется, пришли за каким-то долгом?

- Так точно, сударь, - вставил Петерсен.

- Сколько?

- Двадцать крон, сударь.

- Получайте ваши кроны и проваливайте! Ну?

Петерсен подхватил деньги и заковылял к воротам, позабыв свою палку. Пастор пошел было за ним, но вернулся и с вороватым видом подобрал разбитые очки и молитвенник. Оглянувшись еще раз на страшного всадника, он, сильно припадая на левую ногу, затрусил вслед за Петерсеном.

Ударив стеком по гетре, всадник пошел к замку.

- Вы не можете спорить против того, господин Петерсен, что я помог вам получить деньги, - говорил пастор, когда они с Петерсеном выходили из рощи.

Из-за деревьев поднимались суровые башни волшебного замка.

- Я не понимаю вас, пастор! При чем тут вы? Ваш требник ведь не остановил дьявольского наваждения!

- Не хотите ли вы сказать, что мне не причитаются мои деньги?

- Я хочу вам только сказать, что вам не причитаются мои деньги!