Александр Казанцев - Возвращение в грядущее (Фантастические романы с иллюстрациями)

Девушка как мраморное изваяние сидела над рекой, не сводя глаз с медленно текущих струй.

И вот на воде появились сначала пузырьки, потом вынырнул вполне по-сказочному шлем одного из «витязей прекрасных», что «чредой из вод выходят ясных», а вслед за тем появился отнюдь не витязь в кольчуге, а аквалангист, высокий, мускулистый, поджарый. Он снял маску, рассыпал свои мокрые светлые волосы, коснувшиеся плеч, и сел рядом с Надей, вертя в руках какой-то камень.

Девушка, сразу оживившись, радостно сказала:

— Все-таки нашел! — И в голосе ее звучала гордость за своего друга. Я так этого ждала!

— Не мог не найти. Метеоритчики искали только обычный метеорит, каменный или железоникелевый, а я-то знал, что метеорит был двойным, потому и представлял, что надо найти!

— Какой он красивый, серебристый! — Надя взяла в руки находку, прикидывая ее полуторакилограммовый вес. — И такой кусок мог отнять тебя у меня?

— Не мог отнять, — отозвался Никита, светло улыбаясь.

Надя до боли в сердце любила эту улыбку, которая раскрывала, как ей казалось, весь внутренний мир этого человека.

Они сели рядом на песок, рассматривая подводную находку.

— В наш счастливый день метеорит угодил в луну Джона Бигбю, отбил от нее кусочек, переведя ее на опасную орбиту, а к нам в Москву-реку угодил вместе с этим кусочком специально, чтобы соединить нас! Вероятная невероятность!

— Как ты хорошо говоришь. Никто так не сказал бы.

— Пожалуй, никто так ненаучно не выразился бы, — подшучивая сам над собой, закончил Никита.

— А из чего он? Серебряный, платиновый или сплав какой?

— Я, пожалуй, возьмусь точно назвать его состав. По памяти: это сплав редкоземельных элементов непостижимой даже для нашего времени чистоты: церия 67,2 процента, лантана (без крайне трудно отделимых от него металлов латановой группы) 10,9 процента, неодима 8,78 процента, железа вместе с марганцем 0,4 процента, причем без обязательных для земных условий окислов железа, словно сплав получался не в земной, богатой кислородом атмосфере. Следы урана без продуктов его распада говорят, что образцу не более 100 000 лет, но по торию и его продуктам распада можно определить возраст в сто семьдесят лет.

— Никита! Ты волшебник! Говоришь, словно в тебе сосредоточены точнейшие аналитические приборы. Или шутишь, как всегда?

— И опять я не шучу. Просто я знаю состав соседнего обломка Дикого спутника, который был вышиблен из него случайным метеоритом и вместе с ним упал в Москву-реку, чтобы соединить нас, как я уже имел честь объяснить.

— Ты опять хорошо сказал: «Соединить нас!», но… подвергнув тебя таким испытаниям.

— Чтобы крепче быть к тебе привязанным.

— А-а! Вот они где, голубчики мои, воркуют, — послышался знакомый Вязову голос.

Никита вскочил, встречая Бережного своей подкупающей улыбкой.

— Георгий Трофимович! Как же вас из госпиталя выпустили? После реанимации?

— Так она скоро двести лет как известна. Клиническая смерть еще не конец. Не первого меня обратно с того света вызволили. Черепную коробку шлем спас, а перелом — это для института имени Илизарова дело поправимое. Конечности заново отращивают, а не то что у меня. Соединили по методу старого волшебника кость металлическими кольцами и заставляют ее зарастать на ходу. Вот поглядите, в каких «кандалах» гулять нас медики выпускают. Вы извините, — обратился он к Наде, здороваясь с ней и чуть приподнимая штанину, чтобы показать несложный аппарат из двух колец и винтов, надетый на его ногу. — Вот так и вернули меня к жизни досрочно. Позволили важную находку сделать, не все тебе, Никита, ими хвастаться. Потом я вместо того, чтобы лежать с подвешенными руками и ногами, как подобные мне бедняги в старину мучились, добыл для вас сюрприз! Притом столетней давности!

— А у меня есть такая же старая тетрадь. Она меня питает.

— А меня питает, да и вас, надеюсь, тоже питать будет старенькая, как ваша тетрадка, газетка, «Социалистическая индустрия» от 27 января 1985 года! Старина-то какая, а какие новости и для нас преподносит! Прочитайте-ка статью «Удивительная находка»! А по соседству — прямо проба Дикого спутника!

— Так ведь Никита тоже нашел.

— Да ну! — обрадовался Бережной. — А ну-ка, покажи. Тогда сравнить надобно.

Он сел рядом с молодыми людьми, разглядывая остроугольный серебристый кусок. А Надя с Никитой, соприкоснувшись висками, так что их волосы смешались, читали старую пожелтевшую газету в пластмассовой пленке.

Глава вторая

ЛУННЫЙ СВЕТ

В подлунном, волнующем мире

Светила луна нам сама.

В серебряном нежном эфире

Сходили мы вместе с ума!

Кассиопея осталась ночевать у Нади в ее «светелке» со скошенным потолком под самой крышей. Из открытого окна в комнату лился завораживающий лунный свет.

Надя легла в постель, а Кассиопея подошла к окну, глядя вниз на обрыв глубокого оврага, начинающегося у самой стены дачи.

— Смотришь, как с одиннадцатого этажа, — сказала она. — Даже жуть берет.

Надя не ответила.

Кассиопея распустила волны черных волос, сняла свои цыганские серьги и села у окна, подперев рукой словно изваянное самим Фидием лицо.

— А помнишь, — задумчиво сказала она, — как князь Андрей из «Войны и мира» невольно подслушал разговор двух девушек у окна?

Надя опять не ответила, а Кассиопея стала смотреть вниз.

Деревья там были залиты платиновым светом и казались застывшими бурунами седого потока.

— Недаром лунный свет зовут волшебным, — обратилась она словно к самой себе, а не к спящей Наде. — Я бы столько сделала! Прежде всего сбила бы спесь с кое-каких мужчин. Когда они поймут, что без нас бессильны, не продолжить им человеческого рода, хоть и стараются они создать человекоподобных роботов с искусственным интеллектом, способных производить себе подобных. Пусть я гуманитарианка, но, как женщина, никогда не приму этого тупикового развития цивилизации! Надя, ты спишь?

И опять Надя не отозвалась. Кассиопея взглянула на свернувшуюся калачиком подругу, вздохнула и чуть высунулась из окна.

Снизу на нее пахнуло теплой свежестью ветерка.

— Голова кружится, а все-таки хочется, как Наташе Ростовой, пролететь над этими серебристыми купами деревьев. Жаль, крыльев нет!

Внезапно Надя выскочила из-под одеяла и в одной ночной сорочке подсела к подруге, прижавшись щекой к ее плечу.

— Звездочка, мне страшно, — проговорила она.