Лео Лионни - Параллельная ботаника

Внутренность параллельных растений, кроме того, уклоняется даже от теоретического определения. Поскольку мы интересуемся веществом, которое является полностью «другим», которое не может быть найдено в природе, оно буквально не поддаётся осмыслению. Хальбштайн говорит о нём, как о «слепом цвете», но мне кажется вольным и рискованным с научной точки зрения проводить даже самые явные поэтические сравнения с нормальным миром. (табл. XIV)

Туболара, которая водится главным образом на Центральном Плато в Талистане, Индия, ставит проблему внутреннего содержания параллельных растений в новом и достаточно ином свете. Это касается не столько их безматериальности, сколько их формы, не столько цельной внутренности их неоднозначной сущности, сколько пустотелой внешности — которая, в некотором смысле, является внешним пределом внутренности растения.

Табл. XIX Tubolara

Вот, в чём состоит парадокс Tubolara: два внутренних содержания, одно из которых в обычных терминах было бы её веществом, и которое в основном ответственно за её присутствие, является незаметным, тогда как то, что мы обычно были бы склонны считать несуществующим, пустота, которую содержит растение, видимо. Парадокс даже становится ещё больше, когда мы думаем, что пустота внутри трубы, видимая внутренность, имеет очень определённую функцию: она содержит, как фрагмент её собственной среды обитания, часть окружающей среды, в которой находится само растение.

В Тантре туболара представляет сосуществование во времени и пространстве женского и мужского начал.[24] Это лингам (мужской орган) и йони (вульва), и как физический союз мужчины и женщины, она символизирует сущность сотворённых вещей. В храмах Талистана, наряду со статуями Кришны и Вишну, мы часто видим стилизованные образы Tubolara, вырезанные из камня. Перед великим храмом Шалампура есть такой, высотой семь метров, и, поскольку никто никогда не имел возможности посмотреть на него сверху, его много лет принимали за лингам. Лишь недавно несколько рабочих, которые поднялись наверх, чтобы починить крышу храма, были невероятно поражены тем, что столб был полым. В результате этого открытия церемония Калата, которая проводится перед посевом семян и достигает кульминации в художественном оформлении предполагаемого лингама, должна была быть радикально изменена. В конце пуджа руководящий богослужением гуру теперь поднимается по шаткой бамбуковой лестнице и бросает рис и цветы в огромную каменную трубу, самую большую Tubolara в мире.

В джунглях Тампура в северном Раджастане встречается много разновидностей Tubolara, значительно более мелких, чем в Талистане. Для местных жителей она — табу. Рамеш Сиштра думает, что это табу происходит из веры, что темнота внутри растений представляет тёмную ночь смерти, населенную белыми летучими мышами, которые вцепляются в тела мёртвых, чтобы пожирать их внутренности. Этот талантливый индийский этнолог обосновывает свою теорию наблюдением, что тампурская Tubolara является любимым укрытием для Qidoptera fenestralis, крошечной белой ночной бабочки, которая может быть неясно видна трепещущей в темноте растений, превращая их в «иной мир», который не менее угрожающий для тех, кто является таким маленьким.

Camporana

Camporana, или растение-воздушный змей, известно в разных частях света под множеством названий. В Эквадоре оно называется куавенчо, как сокол — герой легенд племени аймол. В Гаити она — лист тайхаке, название африканского происхождения. В Дагомее и Верхней Вольте, где она, должно быть, в изобилии росла до массовых переселений племени окуна (во время которых она стала параллельным растением (табл. XV) оказавшись на грани исчезновения); кампорана известна в мифологии народов фон и корумба под названием тиале.

Кампорана — однолистное растение, состоящее из двух главных частей: окаймлённого покрывалом опахала и ножки. Известны две разновидности, Camporana erecta и C. reclinatus. Первая из них стоит на земле вертикально, поддерживаемая покрывалом вокруг длинного стебля, в то время как вторая лежит на земле подобно опавшим листьям. В обоих случаях центральная жилка листьев — просто продолжение стебля, большой черешок, который пронизывает ножку, разделяется в два или три ответвления и сходит на нет в направлении края листа. В случае C. reclinatus в местах, где листья касаются земли, особенно явно выражены часто появляющиеся наросты, известные как «корневые шишки», которые являются, в сущности, возможными рудиментарными корнями. Ножка Camporana обычно почкообразная и маленькая по сравнению со стеблем. С некоторого расстояния растение иногда напоминает нам церемониальное опахало (flabella), которые обычно помещались с обеих сторон тронов восточных владык, и даже в наши дни находятся сбоку от церемониального кресла Папы Римского. Лист сам по себе тонок только на краях, которые зачастую зазубренные. Он разрастается до значительной толщины к середине, но снова истончается в непосредственной близости от центральной жилки. Джеймс Форбс придерживается мнения, что перед параллелизацией растения вздутия на листе Camporana содержали полную систему внутренних жилок. Согласно этому английскому этнографу, которому мы обязаны многими нашими знаниями о Camporana, маленькие наросты, заметные на листе, свидетельствуют о неудачной попытке системы жилок стать внешней.

Табл. XV Camporana

Общая высота Camporana варьирует от 35 до 190 сантиметров, но образцы C. reclinatus редко превышают метр. Во время экспедиции в Верхней Вольте Форбсу удалось сфотографировать один экземпляр 135 сантиметров высотой, у которого внешние очертания были повреждены. Растению было, по крайней мере, семьсот лет, и от местного племени корумба Форбс слышал несколько легенд, которые, казалось, подтверждали его гипотезу, что оно выполняло тотемистическую функцию.

Особый интерес представляет космогонический миф о тиале, который рассказывает о дереве, которое росло около истока реки Двон. У этого дерева было тридцать семь огромных листьев, и оно принадлежало Леопарду. И не было ничего более драгоценного в целом мире, поскольку Леопарду достаточно было только коснуться одного из листьев своим языком, и чего бы он ни пожелал, появлялось бы по волшебству. Шли годы, и Леопард пожелал Мойбу, змею, которая обёрнута вокруг всех островов, и облака, которые дают дождь, и земляных черепах, и даже Кепле, великого паука. Но Леопард был стар, и однажды он почувствовал приближение смерти. Что он должен был делать со своим деревом? Он пошёл спросить совета у зайца Тока, который мог разговаривать лучше, чем другие животные, из-за раздвоенной губы. «Что мне следует сделать с тиале?» — спросил он. Ток посоветовал Леопарду отдать его своим сыновьям до того, как он умрёт. Но Леопард спросил: «Как я смогу разделить листья между моими двенадцатью сыновьями?» «Убей одного из своих сыновей, или двух, или трёх, — ответил Ток, — пока ты не сможешь разделить листья поровну среди тех, которые останутся». Но Леопард догадался, что это было невозможно: ему не удалось разделить тридцать семь листьев ни на какое число вообще. Он спросил совета у Муравья, но Муравей не смог найти ответа. Он спрашивал и Черепаху, и Змея Твембо, и даже бога Наваки, но никто из них не смог найти ответа. Тогда Леопард пошел к гусенице Цо, и Цо сказала: «Возьми меня к дереву тиале». Она заползла на хвост Леопарду, и была доставлена туда. Она сразу принялась за работу и съела один лист[25], и теперь Леопард смог раздать по три листа каждому из своих сыновей и умереть в мире. Гусеница Цо спустилась к реке Двон и там извергла из себя остатки от листьев тиале. Когда река увидела помёт, она слизнула его маленькой волной, и затем среди вод появилось каноэ, а в каноэ были Квеп и Ламу, и от них пошли все сыны людей племени корумба.