Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 1

Перебросив часть сил своим воинам, сражающимся с защитниками Большого Мака, я вдруг осознал, что стало труднее читать надписи на корешках книг. Дым сочился мимо меня и проскальзывал вдоль полок, застилая буквы.

Ругаясь про себя, я замедлил бег и вгляделся… Все еще СЕ. Черт.

Вперед, вперед! Пол превратился в зеркало, затем то же самое произошло с потолком. Бесконечная цепь отражений Белпатри торопливо двигалась сквозь дым реальности. Прошлое стало пожарищем позади, будущее — неверной дорогой в бесконечность. «Гонку не всегда выигрывает быстрейший, но на кого еще ставить?» Деймон Раньон, кажется? Да… Я чувствовал, как что-то вроде смеха, моего собственного смеха, отдается внутри меня и снаружи. Пугающее ощущение…

Снова проверил полки. Славу богу, уже CH! Скоро появится CI, а потом…

Уже CI! Не успел я об этом подумать, как уже CI Хотя кому они нужны? У меня возникла мысль стереть всю секцию CI из досье «Дубль-зет» в памяти Большого Мака — в знак протеста или из мести. Я понял, что усталость уже сказывается на моей способности рассуждать здраво…

…Звон оружия стал громче, запахи резче. Дым повалил еще плотнее… Нет!

Я не могу сдаться так близко от цели!

Собрав все свои силы, я попытался восстановить и укрепить контроль над противостоящими мне системами. Теперь я двигался медленнее и напряженно, сосредоточенно думал…

Дым стал реже, шум сражения отдалился, книги казались теперь тверже, а их заглавия яснее.

СО! Наконец-то СО!

Осознав, что я добрался до нужной секции, я едва не потерял контроль над битвой. Но бесконечный клан отражений Белпатри — и нормальных и перевернутых верх ногами — все же справился с собой, унял дрожание в окружающем его однообразно повторяющемся библиотечном мире и побежал дальше, минуя СОВ… COD…

COL…

COM…

CON…

И наконец-то, после СОР и COQ, появилась CORA. Красавица, кроткая, королева. Кора, крошка, картинка, Кора, корпорация — кровожадная корпорация, — контроль, криминал, конфронтация, кризис…

Я оборвал завораживающий джойсовский поток ассоциаций С-матрицы и схватил том с надписью CORA. Воспользовавшись кратким мгновением, когда я отвлекся, снова накатил дым. Возвращались запахи и звуки, Большой Мак опять брал верх…

Раскрыв голубой том с золотым тиснением, я увидел на первой странице слово «Кора», но оно тут же начало таять…

Кора. Все еще в безопасности, где-то на юго-западе страны… Кора… в Нью-Мексико? В Аризоне? «Юго-восточный квадрант самой северной части Новой Испании, которая…»

«Нью-Мексико», — взволнованная тем, как я почти решил проблему в ее присутствии, Энн не сумела спрятать от меня эту мысль. Или сказалась общечеловеческая привычка давать в такие моменты непрошеные советы. — «Неподалеку от Карлсбада».

Дым уже окутывал меня целиком. Я отпустил челюсти капкана, и мои войска отступили…

Уже не заботясь, что буду замечен, я рванулся наружу, оставив Большого Мака вопить и скрежетать зубами в бессильной злобе…

Спустя секунду Энн оправилась от потрясения и, мне показалось, даже всхлипнула. Потом она пустилась своим путем, а я — своим…

Где-то на полпути обратно я снова ощутил присутствие таинственного наблюдателя, но на этот раз оно меня не заинтриговало…

«Доброе утро, — передал я. — Может быть, когда-нибудь встретимся и позавтракаем вместе?»

…Затем снова витками вверх.

На несколько секунд я открыл глаза и увидел, что кабина залита ярким солнечным светом. Грузовик двигался с неизменной скоростью. Кажется, я получил, что искал, но сейчас мне совсем не хотелось разбираться в новой информации и строить планы. Какое-то странное оцепенение тормозило мысли и мешало думать.

Глаза снова закрылись, и мне приснилось, будто я мчусь в гробу на колесах, и еще множество других странных вещей.

Глава 10

…Машина безостановочно двигалась по ровному отрезку техасского шоссе. Я сидел на заднем сиденье и читал учебник, лишь краем глаза замечая за окнами пустынные поля, еще более унылые теперь, под нависающими громадами облаков, чем в начале пути. Резкие порывы ветра, словно гигантская ладонь, то и дело ударяли в бок нашей легкой машины. Откуда-то издалека доносились низкие глухие раскаты грома, надолго отстающие от вспышек молний, которые разбегались по небу, как будто ручьи расплавленного золота, пролитого с вершин облачных пиков… Звуки автомобильных гудков, вырастающие из тишины и пролетающие мимо…

Отец сидел за рулем. Мама рядом с ним на переднем сиденье. Радио тихо наигрывало какую-то мелодию в стиле кантри… Я вернулся домой на выходные, и мы собрались навестить семью старшего брата моего отца. Однако мне нужно было заниматься, и рядом на сиденье лежала стопка учебников. Первые капли дождя ударили по крыше машины, словно пули, и вскоре я услышал, как заработали стеклоочистители. Звуки гитары и чей-то знакомый гнусавый голос, поющий о том, что он «все пьет, и гуляет, и ходит по чужим женам, но никакой радости ему от этого нет», все чаще и чаще прерывались треском статики, и у меня возникла забавная мысль, что это очень похоже на то, как разгневанный муж палит в героя песни. В конце концов мама переключила радио на коротковолновую станцию, где музыку передавали инструментальную и не такую назойливую.

Мимо нас на большой скорости пронеслась машина, и я услышал, как отец пробормотал что-то, включая фары. Еще один удар гигантской ладони — и отцу пришлось выворачивать руль влево, чтобы вернуть нас с обочины. Гром, казалось, грохочет уже прямо над головой, а секунду спустя, словно водопад, обрушился дождь. Я закрыл книгу, заложив палец на нужной странице, и выглянул в окно. Тяжелый серый занавес из блестящих бусин срезал видимость всего до нескольких десятков метров. Ветер сердито завывал между ударами.

— Поль, — сказала мама, — может быть, съедем на обочину и остановимся…

Отец кивнул, посмотрел в зеркальце заднего обзора, потом пристально вгляделся вперед.

— Да, пожалуй, — сказал он и начал сворачивать.

В тот же момент еще один тяжелый порыв ветра обрушился на машину сбоку. Мы оказались на обочине, потом слетели с дороги. Отец ударил по тормозам, и машину повело. Что-то перевернулось у меня внутри, когда машина клюнула носом; заскрежетало по днищу, закричала мама. Потом мы куда-то падали, и я услышал сначала грохот грома, а затем грохот удара, заглушивший музыку, крик матери и все остальное…