Мэрион Брэдли - Пленник дуба (Туманы Авалона - 4)

- Иисус и Мария, помилуй нас! - пронзительно вскрикнула Гвенвифар.

Артур застыл, словно вкопанный, затем повернулся к слугам и громовым голосом вопросил:

- Откуда здесь взялось это... это... - Он так и не смог подобрать подходящего слова, а потому просто махнул рукой в сторону знамен.

- Сэр... - заикаясь, пролепетал дворецкий, - когда мы закончили украшать зал, ничего подобного здесь не было. Все было как велено - даже цветы перед троном королевы...

- Кто последний заходил сюда? - гневно вопросил Артур. Из толпы гостей, прихрамывая, вышел Кэй.

- Мой лорд и мой брат, последним здесь был я. Я зашел, дабы убедиться, что все в порядке, и Богом клянусь - в тот момент зал был полностью готов к тому, чтобы с честью принять моего короля и его госпожу. И если я только разыщу того мерзкого пса, который прокрался сюда и повесил эту дрянь, я ему голову оторву!

И руки Кэя дернулись, словно ему не терпелось свернуть виновнику шею.

- Позаботьтесь о своей госпоже! - отрывисто приказал Артур. Но дамы, дрожа, застыли на месте, а Гвенвифар начала оседать - ей сделалось дурно. Моргейна поддержала ее и негромко, но резко скомандовала:

- Гвен, не смей доставлять им такого удовольствия! Ты же королева, какое тебе дело до всякой идиотской мазни? Сейчас же возьми себя в руки!

Гвенвифар расплакалась.

- Как они... как они могли... за что кто-то так меня возненавидел?

- Еще ни одному человеку не удалось прожить жизнь, не восстановив против себя пару идиотов, - сказала Моргейна и помогла Гвенвифар дойти до трона. Но троны все еще были накрыты этими омерзительными полотнищами, и Гвенвифар отпрянула, словно случайно прикоснулась к какой-то дряни. Моргейна сбросила полотнище на пол. На столе были расставлены кубки; Моргейна жестом приказала одной из дам Гвенвифар наполнить кубок вином и подала его королеве.

- Не бери в голову, Гвен. Насколько я понимаю, вон та гадость была предназначена для меня, - сказала она. - Дураки и вправду шепчутся, будто я спала с бесами - так что ж мне теперь, обращать на них внимание?

- Заберите отсюда эту мерзость и сожгите, - велел Артур. - И принесите ладан, чтобы удалить зловоние зла.

Слуги поспешно бросились выполнять приказ короля.

- Мы найдем того, кто это сделал, - сказал Кэй. - Я уверен, это кто-то из слуг захотел сделать мне гадость - я ведь так гордился нынешним убранством зала! - и вернулся сюда, когда я их распустил. Эй, вы там несите вино и эль! Выпьем за посрамление той вонючей гниды, которая попыталась испортить нам праздник. Неужто мы это допустим? Ну, давайте же! Пьем за короля Артура и его леди!

Присутствующие слегка оживились, а когда Артур и Гвенвифар поклонились гостям - зал заполнился радостными возгласами. Все расселись по своим местам, и Артур сказал:

- А теперь ведите ко мне всех, кто взывает о правосудии. Первым привели некоего человека с тяжбой о меже - Моргаузе его жалоба показалась дурацкой. Затем последовал какой-то землевладелец, жаловавшийся, что его вассал убил оленя на его землях.

Моргауза сидела рядом с Гвенвифар. Она наклонилась к королеве и шепотом поинтересовалась:

- А зачем Артур сам возится с этими делами? С ними мог бы справиться любой его бейлиф, и королю не пришлось бы тратить время на такие пустяки.

- Я тоже когда-то так думала, - так же тихо отозвалась Гвенвифар. - Но раз в год, на Пятидесятницу, Артур нарочно сам разбирает пару таких дел, чтоб простой люд не думал, что король заботится лишь о знати да своих соратниках.

Моргауза подумала и решила, что это мудро. Король разобрал еще пару-тройку незатейливых прошений, и гостей начали обносить мясными блюдами. Жонглеры и акробаты принялись потешать пирующих, а фокусник извлекал из самых необычных мест небольших птичек и яйца. Гвенвифар вроде бы успокоилась. Моргаузе было интересно - поймают ли когда-нибудь автора рисунков? Тот из них, что изображал Моргейну в виде шлюхи, уже был достаточно скверен. Но второй, похоже, был еще паршивее - на нем Ланселет попирал короля и королеву. Похоже, сегодня стряслось что-то еще помимо публичного унижения поборника королевы. Правда, потом Ланселет так великодушно отнесся к молодому Гвидиону, - то есть Мордреду, - что это впечатление должно было сгладиться, тем более что противники явно больше не держали друг на друга зла. Но хотя и король и соратники любили Ланселета, очевидно, кто-то не мог смириться с очевидной благосклонностью королевы к своему поборнику.

- А что будет дальше? - спросила Моргауза у Гвенвифар. Из-за пределов зала донеслось пение рогов. Гвенвифар улыбнулась; что бы там ни готовилось, предстоящее событие явно было ей по сердцу.

Двери зала распахнулись. Снова пропели рога - грубые рога саксов. В зал Круглого Стола вошли три великана-сакса - меха и кожа, золотые гривны и браслеты, золотые венцы на головах, мечи на поясе и рогатые шлемы в руках. За каждым следовала свита.

- Мой лорд Артур! - воскликнул один из саксов. - Я - Адельрик, владыка Кента и Англии, а это - мои братья-короли. Мы пришли, чтобы узнать, какую дань мы можем предложить тебе, христианнейший из королей, и навеки заключить договор с тобой и твоим двором!

- Лот, наверно, сейчас в гробу переворачивается, - заметила Моргауза. - А вот Вивиана порадовалась бы.

Но Моргейна не ответила.

Епископ Патриций поднялся со своего места и подошел к саксонским королям, чтоб поприветствовать их, затем обратился к Артуру:

- Мой лорд, их приход - большая радость для меня, ибо он позволяет положить конец войнам. Умоляю тебя - прими этих королей под свою руку и заключи с ними союз в знак того, что все христианские короли должны быть братьями.

Лицо Моргейны залила мертвенная бледность. Она попыталась было подняться и что-то сказать, но Уриенс сурово глянул на нее, и Моргейна без сил опустилась обратно.

- А я еще помню те времена, когда епископы даже отказывались посылать своих людей, чтоб крестить этих варваров, - добродушно заметила Моргауза. Лот рассказывал, будто они клялись не мириться с саксами даже в царствии небесном и потому и не посылали к ним миссонеров - считали, что так будет только лучше, если все саксы в конце концов попадут в ад. Но с тех пор уж минуло тридцать лет!

- Еще с тех самых пор, как я взошел на трон, я всем сердцем мечтал положить конец войнам, терзающим эту землю. Теперь же мы много лет живем в мире, лорд епископ. И ныне я приглашаю вас, благородные сэры, к моему двору и моему столу.

- Наш обычай велит клясться на стали, - сказал один из саксов - не Адельрик, а какой-то другой. Моргаузе запомнилось, что на Адельрике был коричневый плащ - а на этом саксе был синий. - Можно ли нам, лорд Артур, принести клятву на перекрестии твоего меча, в знак того, что наш союз - это союз христианских королей и нами правит единый Господь?