Джек Чалкер - Воины бури

Все джанипурцы боялись ночной темноты, так что, если бы их заметили, семейство Пешвар неизбежно попало бы под подозрение. Но в Центре ничего не будут знать наверняка, пока не пересчитают всех по головам и не убедятся в отсутствии именно этих четверых.

Сияние купола Центра освещало небольшую полоску земли, но за палаточным городком уже начиналась непроглядная тьма. Впрочем, Урубу прошел намеченный маршрут в темноте не меньше сотни раз и надеялся, что выучил его достаточно хорошо. Кроме того, сейчас у него была дополнительная пара глаз.

Прежде всего он поставил клетку на землю, вытащил Дургу и посадил ее на насест. Он привязал прокладку к лапке сокола, а потом снял с Дурги путцы и колпачок.

Птица встрепенулась, но тут же затихла и, устроившись поудобнее, снова заснула. Для сокола не было особой разницы между темнотой под колпачком и ночной темнотой.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Урубу. – С рассветом она проснется, и ей захочется полетать. Она может сесть на верхушку купола или умчаться за полконтинента, но передатчик она унесет с собой. Пусть они погоняются за ней как следует.

Потом он достал большой моток шелкового шнура и обвязал один конец вокруг своей шеи.

– Мы побежим в связке, – пояснил Урубу. – Под ноги не смотрите, чтобы шнур постоянно был чуточку натянут. Капитан, залезайте мне на спину. Вы будете моими глазами. Я хорошо знаю дорогу на ощупь и на запах, но мало ли что может случиться.

Восприятие джанипурцев отличалось тем, что ночь была для них сплошной чернотой, и только фигура бегущего впереди представлялась размытой колонной инфракрасного света. В такой ситуации срабатывал инстинкт передвижения в группе. Безусловно, его можно было бы подавить, но сейчас лучше было целиком положиться на него. От этого зависела жизнь беглецов.

Как только они оказались за пределами освещенной зоны, Урубу перешел на рысь. Это было рискованно, но ему хотелось к рассвету покрыть километров двенадцать. Впрочем, на худой конец он согласился бы и на шесть – восемь.

В предрассветных сумерках постепенно начал проявляться окружающий ландшафт: голые скалы и каменистые пустоши, изредка покрытые щетиной кустарника. Беглецы устали, их мучила жажда, и когда в небольшом овражке, километрах девяти от Центра, Икира углядела мелкий ручей, Урубу отважился сделать остановку. Но как только все напились, он, невзирая на протесты, заявил:, – На отдых времени нет. Да и еды тут никакой нет. Сейчас самое главное – добраться до пещер в предгорьях Йабиннаса. Соберитесь с силами, прочтите свои мантры, и вперед!

– Я китаянка! – сердито напомнила Чо Дай. – Тело индуса еще никого не сделало настоящим индусом!

Со стонами и жалобами они перебрались через ручей и побежали дальше. Через несколько минут стало уже достаточно светло, чтобы отказаться от веревки, и Урубу, смотав ее, положил обратно в сумку. На твердой почве не оставалось следов, и он не хотел облегчать задачу преследователям, разбрасывая по пути предметы. Дурга, должно быть, уже проснулась и улетела. Если за передатчиком идет автоматическая слежка, тревога уже поднялась, а здесь, на равнине, их очень легко заметить. Не считая самой кражи, необходимость пересекать этот участок была наиболее опасной частью задания. Правда, с рассветом они могли прибавить скорости.

К восьми утра, когда смотрители открывали музей, беглецы были уже километрах в тридцати от Кохии-Центра. На четырех ногах даже беременные женщины могли передвигаться достаточно быстро. Но потом дорога пошла на подъем, и движение замедлилось. Склон был не особенно крут, но все смертельно устали и едва волочили ноги.

Внезапно послышался нарастающий гул, словно приближалось гигантское насекомое, и Урубу закричал:

– Ложитесь на живот, прижмитесь к земле и не шевелитесь! Это флайер!

Флайер скоро появился, и не один, а два. Они были похожи на исполинских стрекоз. Икира скатилась со спины Урубу и лежала на спине, глядя в небо. Тела джанипурцев сливались с беловато-серой поверхностью холмов, а Икира могла принять любой цвет по своему желанию.

– Они прочесывают равнину крест-накрест, – сообщила она. – Похоже, мы вовремя ушли оттуда.

– Как вы думаете, они нас заметят? – встревожилась Чо Дай.

– Сомневаюсь. Мне самой приходилось вести воздушную разведку, и я знаю, как трудно заметить с воздуха того, кто не хочет, чтобы его заметили. Иногда нелегко бывает заметить даже того, кто старается быть замеченным. Главное – не паникуйте и лежите тихо. Далеко еще до вашей пещеры, Урубу?

– Уже не очень. Через гребень холма, и там еще около километра.

– Ну что ж, надеюсь, им скоро надоест. – Лучи восходящего солнца слепили Икиру, и она то и дело щурилась. – Заодно можно и отдохнуть.

Один флайер пролетел едва ли не в ста метрах над ними, но, к счастью, не задержался.

– По-вашему, он нас не видел? – недоверчиво воскликнул Сабир.

– Да тихо вы! – повторила Икира. – Они же не знают, что мы именно здесь. Они только и ждут, что мы испугаемся и выскочим откуда-нибудь. Лежите, и дело с концом!

Она оказалась права. Минут через двадцать флайеры начали удаляться и, пройдя вдоль горной гряды, направились туда, откуда прилетели. Когда звук двигателей превратился в слабое эхо, Урубу решил двигаться дальше.

– Попробуем добраться до пещеры.

Обещанный километр растянулся на все два, а местность была довольно пересеченной, но наконец беглецы достигли убежища.

Снаружи его почти невозможно было заметить и даже трудно было предположить, что где-то поблизости есть пещера. Крупные обломки скал надежно скрывали вход.

На первый взгляд пещера выглядела совсем не глубокой, и только присмотревшись, можно было заметить в правой стене тесный лаз, ведущий в другую ее часть. В расщелине было темно, как в могиле, и даже Икира ничего не могла разглядеть. Выбравшись из прохода, Урубу на ощупь зажег фонарик, и только тогда они смогли осмотреться.

Пещера была не правильной формы, примерно шесть на девять метров. Здесь было прохладно и сыро. Половина пещеры была устлана соломенными циновками и одеялами, а остальное пространство занимали всевозможные ящики и бочонки. Кроме этого, в пещере было еще несколько чашек и мисок, сделанных из тыквы-горлянки, и все.

– Я случайно наткнулся на геологический обзор этого района, – объяснил Урубу. – Здесь много пещер, и я проверял каждую, пока не нашел эту. Она наиболее подходящая из всего, что здесь есть. Полость, в которой мы находимся, считается не связанной с поверхностью. Я проделал коридор с помощью горнопроходческого лазера, а каких трудов стоило мне затащить сюда эти припасы, вы и представить себе не можете. Но зато коридор невозможно заметить снаружи, а входить и выходить можно только по одному.