Игорь Денисенко - Ронин

— Петро! Очнись! Петя! Сдурел?!

Но он совершенно не слышал меня и кинулся вновь. Крик его перешел в совершенно невообразимый вой, от которого мои волосы поднялись дыбом. Но тут дверь камеры распахнулась и влетевший охранник выстрелил из инъекционного пистолета. Петя обмяк и кулем свалился на пол. Следом зашел второй конвоир, вместе они подхватил обмякшее тело за руки и вытащили в коридор. Больше я Петруху никогда не видел.

…Настал и мой день. В кабинете, ничем не напоминающим медицинский. По крайней мере лекарствами здесь и не пахло. Зато пахло нагретой трансформаторной обмоткой. Пахло ионизированным воздухом. Пахло серьезными испытаниями. И люди с деловыми и занятыми лицами взялись за меня основательно и без лишней суеты.

Как там у классика? 'Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город.

В общем, накрыло меня. Накрыло тьмой непроглядной и густой как сапожный крем.

Присоски мягко прилипли к телу. Несколько уколов, приободрили настолько, что нервы были натянуты как струны, как тетива на луке… Дверцы саркофага закрылись. Был этот гроб с проводами небольшой, по форме напоминал яйцо. И зачем гробу обтекаемые формы? Невесело подумал я упаковываясь внутрь. Не уж то буду я как Гоголевская панночка летать в нем по комнате и сеять страх и ужас? Когда дверцы захлопнулись и наступила полная тьма. Я понял, что такое клаустрофобия. Если б в ближайшие десять минут ничего не произойдет, начнутся проблемы с дыханием. С тревогой подумал я.

Но тут голова моя закружилась. Меня завертело. Низ и верх перестали существовать.

Я перестал чувствовать окружающее. Какие-то красные пятна и круги заскользили перед глазами. Их быстрое мелькание вызвало тошноту. Комок подкатил к горлу и я выплеснул его из себя.

Под ногами на траве расплескался мой обед, красными каплями оросил землю.

Кусочки жареного мяса сдобренного красным вином? Откуда? Если на обед был рассольник и перловая каша? Недоумеваю я.

Что это? Правой рукой я опирался на какую-то ветку. Подняв глаза я увидел, что это не ветка а лоза. Лоза вьющегося по стене винограда. Белой мраморной стене…

Большой светлый дом. Белые колонны. Свежо. Опускаю глаза и вижу на ступеньках перед домом лужицы в маленьких выбоинах от дождя и мелкие блестящие камешки песка.

Дом, мой родовой дом, от скольких поколений предков он мне достался? Если капли дождей выбили ямки в мраморе? Вижу свои ноги в сандалиях и край белой простыни.

— Ага! Это я в простыню замотан! — Догадываюсь я.

О, боги! Хорошо-то как! Просторный дом! Сад! Какой сад! — оглядываюсь я на незнакомые деревья, густо посаженные у дома. А там за ними какие-то колья воткнуты, что-то знакомое. Виноградники! Мои виноградники! Красота!

У меня, поди, и рабы есть….Только кто я такой? Напрягаю извилины. Кто-то незримый следит за мной и настойчиво шепчет в ухо. Кто ты? Кто ты? Кто ты? И я поддаюсь этому шепоту и спрашиваю сам себя. Кто я? Зачем я? И обнаруживаю в себе некую личность, пристроившуюся где-то сбоку моего я. Второй я, надутый индюк, что-то жуёт мне про сенат, древность рода, знакомства с незнакомыми мне людьми, но видимо важными, судя по тому апломбу с каким их преподносит.

— Имя сестра! Имя! — начинаю терять терпение.

Что-то невразумительное, затем выдаёт: — Тарквиний Гаал…!

Очнулся на родной койке. Весь в поту. Липкое противное тело. Мокрая подушка. Простынь прилипла к влажной спине. Руки влажные, судорогой стиснутые кулаки. Господи! Что они делали со мной, что это было? Сон? Погружение в некое измененное состояние сознание? Ретро память прошлых воплощений? Не знаю, но на мистиков эти ребята похожи не были. Серьезные ребята. С вполне серьезным оборудованием. Перемещение в прошлое? Но как? Перемещение сознания? Ведь был я там не в больничной пижаме а в некой простыне? Сандалии на ногах перевязанных тонкой кожаной бечевкой? И этот соседствующий голос жующий что-то непонятное про друзей и знакомых? И ещё один голос, настойчивый и вопрошающий? Итого: три голоса. Насколько я понимаю раздвоение личности называется шизофрения. А разтроение? Размышления мои прервал охранник, возникший на пороге.

— Живой? — Обрадовался он. — Крепенький. А я думал сразу окочуришься. Вставай! Пошли!

— Perche? — привычно сорвалось с моих губ не привычное слово.- Qua vadis?

— А значит ещё не отошел. Ну ничего по дороге отойдешь.

Шлифуя коридор безразмерными тапками я обратил внимание, что рука мая стиснута в кулак. В кулаке было мокро. Что за гадость? Я разжал руку и на пол упала раздавленная виноградная улитка.

— Вот значит как? — Рассматривал улитку мужчина лет за сорок, стриженный под ёжика.

Волос густой и толстый как леска. Если отпустить подлиннее получится грива. Мужчина этот был без сомнения главный. Присутствовал он по поводу чрезвычайного события.

Это моя улитка их так всполошила, догадался я.

— А вы молодец! — обратился он ко мне. — Значит нужно продолжить эксперимент.

— Как быстро произошло отторжение? — Спросил он у старшего в лаборатории. — Какие параметры личности зафиксировали? Альфа и сигма показатели? Время? Место? Отчет мне на стол немедленно!

Заведующий лаборатории стоял прохладный как поздняя осень. Руки в брюки. Сразу было видно, что профессора не жалует. Странно почему он ещё тут старший? Видимо по другому ведомству проходит, сообразил я.

Завлаб, тем временем, качнулся с носок на пятки.

— Не было отторжения.

— Как не было?

— Подопытный подчинил личность реципиента. Дальнейшее прошло штатно. Преемственность понятий и адаптация языка на уровне.

— Почему же тогда эксперимент прервали? — Взволновался профессор. Улитка его похоже больше не занимала и он положил её на стол.

— Я вас спрашиваю? Почему? Почему, вы прервали эксперимент, который в кои то веки, пошел удачно? Не сбоили инжекторы, держалась частота, излучение не зашкаливало.

И подопытный не свихнулся? Почему я вас спрашиваю?!

— Андрей Александрович, вы успокойтесь пожалуйста и не кричите. Именно поэтому и прервали, чтоб зафиксировать все параметры. Анализировать и лишь затем продолжить.

— А это что?! — Профессор указывал пальцем на улитку. — Вы понимаете, что это вообще небывальщина? Как он мог притащить это оттуда? Это что шутка?

Стоя в сторонке под присмотром охранника я не совсем понимал зачем меня сюда притащили? Слушать про эксперимент? Профессор скорее всего изъявил желание увидеть 'кролика', который выжил. А теперь про меня забыл и начал разбор полетов.