Михаил Харитонов - Успех

Что теперь? Пока что сделка не состоялась, и координаты транспорта ещё не стали известны этому скользкому типчику по имени Гортензий. Однако, девчонка уже слила информацию этим ребятам из "Галактиса". Это значит, что местонахождение корабля перестало быть тайной. Конечно, просто так Гортензий её не получит: "Галактис" - солидная фирма и не выдаёт секреты клиентов. Но, если Анна-Мария больше не выйдет на связь, "Галактис" рано или поздно захочет проверить, висит ли что-нибудь по указанным координатам. Масс-сканер скажет, что да. Тогда они пошлют сюда свой кораблик с силовой ловушкой. После чего...

Что делать? Единственный вариант - бегство. Разблокировать двигатели и прыгнуть в любом направлении. Он сохранил на складе несколько пилотов. К тому же он сам в последнее время напряжённо изучал астрогацию, так что один прыжок провести сможет... Ну, допустим, сможет. Но тогда две тысячи размороженных им людей поймут, что двигатели работают, и его, Кралевского, рассказы о внезапной катастрофе корабля были ложью. А на этом мифе основана его легитимность как правителя.

Оскар понял, что его царству пришёл конец.

Оставалось только одно. Начать всё заново.

Или, по крайней мере, закончить с прошлым.

VIII

Пить хотелось ужасно. Не есть, нет - о еде даже и думать было невыносимо - а именно пить.

Она лежала, свернувшись в клубочек, в позе обиженного котёнка. В данном случае она не надеялась разжалобить того, кто за ней следил через монитор. Просто это была оптимальная поза для экономии сил. Которых осталось не так уж много: сухая голодовка выматывает очень быстро.

Несколько дней назад - она уже не помнила, сколько времени прошло точно: казалось, прошла вечность - Анна-Мария Ферминале проснулась от какого-то отвратительного поскуливания под дверью. Звук был тихим и жутким: так скулят умирающие животные. Животных на корабле не было. Поэтому Анна-Мария не стала открывать дверь. А через полтора часа, когда звук прекратился, она убедилась, что дверь заблокирована извне и открыть её она не в состоянии.

Потом были те двое. Во всяком случае, ей казалось, что их было именно двое. Один упал в начале коридора, второй почти дошёл до её двери. Тот, что в коридоре, всё время вскрикивал от боли и звал маму. Тот, что дошёл до двери, стонал и ругался. Оба затихли довольно быстро - всего за полчаса. Тела, судя по всему, так никто и не убрал.

Попахивать стало на третий день. Зато больше не было никаких звуков. На корабле стояла мёртвая - в полном смысле этого слова - тишина.

Анна-Мария не задавалась глупыми вопросами. Она просто пыталась выжить. Убедившись, что дверь не открывается, и никто к ней не приходит, она решила экономить силы. Лежать, не вставать, как можно меньше двигаться.

Жажда была мучительной. Она пробовала пить мочу, но её вырвало. Вонь от подсыхающей лужи блевоты немного перебила тошный запах из-под двери, а потом она как-то принюхалась и перестала замечать запахи вообще.

Последние часы она провела в полубессознательном состоянии.

А потом заработали двигатели Дейкстры и она чуть не сошла с ума от боли.

*

- Угощайся.

Медицинский робот тихо гудел, прокачивая жидкость через обезвоженное тело Анны-Марии Ферминале.

Оскар сидел рядом, протягивая ей бокал с шампанским.

- Думаю, мы можем прикончить остатки запасов. Больше они не понадобятся.

Анна-Мария помотала головой, потом всё-таки взяла бокал. Шампанское оказалось так себе: дома она привыкла к настоящему земному напитку, благо родители могли себе это позволить. Но это всё-таки было холодное шампанское, и она допила всё до дна.

- Спасибо. Я думала, что умру в той комнате, - просто сказала девочка.

Оскар пожал плечами.

- Я решил так: если ты выживешь, я не стану тебя убивать. Когда я после прыжка зашёл к тебе, ты дышала. Я вколол тебе снотворного и заморозил. У меня были всякие дела, а ты могла опять сделать какой-нибудь фокус.

Девочка попыталась разжечь в себе ненависть к сидящему у её постели мужчине. Ничего не получалось: мешало подлое, постыдное, чисто физиологическое чувство благодарности. Благодарности к человеку, который мог её убить, имел повод убить - и не убил.

Вместо этого он предпочёл убить всех своих подданных.

- Сначала я обработал мясо, которое ела гвардия и служба безопасности, - рассказывал тем временем Оскар как ни в чём не бывало. Потом добавил то же вещество в еду из системы очистки. Им же я отравил воду. Эта штука начинала действовать примерно через сутки, и довольно медленно. Гуманнее, конечно, было бы дать какой-нибудь быстрый яд. Но тогда мне не удалось бы отравить всех сразу.

Девочке некстати вспомнились стоны под дверью.

- Потом я обошёл все закоулки, - продолжал Оскар, - и добил оставшихся в живых. Тепловой пистолет - хорошая штука. Он почти разрядился, но всё ещё работает. А мне пришлось ещё вскрывать дверь рубки. Дальше было просто. Разблокировал двигатели и прыгнул подальше. Зато теперь нас никто не найдёт. Ну, если мы сами этого не захотим... Ты как себя чувствуешь?

Анне-Марии было хорошо: вино ударило истощённой девочке в голову, и ей казалось, что она плывёт в лёгкой покачивающейся лодке. Она чуть опустила ресницы и улыбнулась.

- Ещё трупы. Две тысячи трупов. У меня было два робота-уборщика, и от обоих мало толку. У меня ушло больше месяца на то, чтобы просто прибрать за собой. Ещё пришлось почистить склады. Прикончить всех, кого я заморозил раньше. Очень жалко девочек из гарема, но мало ли что. Тебе хорошо? Сейчас будет лучше.

Он щёлкнул тумблером, и медицинский робот чуть изменил состав прокачиваемой жидкости, добавив в кровь Анны-Марии эндорфинов. По тому, как посветлели её глаза, Оскар понял, что это сработало.

- Ну, и ещё кое-какие мероприятия. У меня там на холодке лежали старые знакомцы из бывшего экипажа... - он мечтательно улыбнулся. - Пришлось ими заняться по-быстрому. Этот мерзавец Йорве так орал, когда я его засунул в кислотный бак. Зато я получил его череп очищенным. А педику я отрезал... впрочем, ладно. И кстати о приятном: давай-ка ещё немножко.

Он переключил тумблер ещё на одно деление, добавляя эндорфинов.

- У меня были две возможности, - он перешёл к главному. - Я могу начать всё сначала. На складе есть ещё восемнадцать тысяч брёвен, так что поле для экспериментов обширное. С другой стороны, я подумал вот о чём. В конце концов, цивилизация - не такая уж плохая штука, если у тебя есть деньги. Я никогда не был миллионером, и не прочь попробовать. Поэтому я связался с твоим братцем и передоговорился с ним насчёт сделки. Отвратительный тип. Он извёл меня своим упрямством в денежном вопросе. С тобой он был куда податливее.