Артем Абрамов - Чаша ярости

— Доктор Иешуа Ханоцри… — медленно, будто не веря услышанному, проговорил Крис. — А как же…

— Никак! — резко перебил его Иешуа. — Он называет себя моим потомком? Ложь! У меня не было потомков. А таких — и не могло быть. Я не уверен, что имя и фамилия настоящие…

— Спецы из Интерпола проверяли: настоящие.

— Где они проверяли? В Гарвардском университете? Да, там он учился под этим именем. А до Гарварда — темнота. Никакой ваш Интерпол ничего о нем не нашел. Как, впрочем, и Служба Времени…

— Какая служба? — не понял Крис.

И Мари с удивлением взглянула. С до-о-олгим удивлением…

Иешуа вспомнил, что говорил Петр о своей Службе. Служба Времени, о которой никому на Земле ничего не было известно, никому, кроме самых высших государственных чинов весьма ограниченного круга государств, существовала для того, чтобы охранять Историю мира от так называемых сломав — изменений в известном прошлом, не соответствующих опять-таки известной людям Истории, изменений, которые могли бы всерьез и разрушительно повлиять на дальнейшее ее течение. Таким сломом оказался факт отсутствия в Истории Мессии Христа, но зато удивительное наличие на его месте и в его облике обыкновенного сына плотника, тоже плотника, обремененного женой, хозяйством, целым выводком детей. И тогда. Служба, действуя по своему Уставу, послала в прошлое некоего Петра Анохина, Мастера исправления подобных сломов, чтобы вернуть все накрути свои, чтобы все произошло так, как должно было произойти. Петр нашел Иешуа. Петр научил его тому многому, что знал и умел сам. Петр помог Истории осуществиться так, как это значилось в Евангелиях. Но ведал ли он, начиная исправлять слом, что не он, Мастер Петр, а только Бог сам избрал Мессию и отметил его Знанием, которого не ведал будущий Апостол Петр. А по сути, не отметил Знанием, а просто дал возможность по максимуму пользоваться им, изначально заложенным в каждого человека…

Именно об этом они и проговорили сегодня весь вечер Иешуа, Крис и Мари, об изначально заложенном в человеке Знании себя и своих возможностей…

Выходит, не все возможности даны Иешуа. Вот ведь знал же, что нет и не было никакой Службы для не посвященных в тайну времени жителей планеты, никто здесь не знает даже об открытии способа перемещаться во времени, хотя он существует уже пару десятилетий, а невольная оговорка легко вырвалась наружу… Вон как изумилась Мари! Плохо! Неужто расслабился? И это в такой момент…

— Фигура речи, — раздраженносказал Иешуа, понимая, что выпускает пар, что сам ляпнул лишнее — сам и винись, а не срывай зло на близких. — Никто ничего об этом моем потомке не знает. Кроме его гарвардского прошлого. И еще того, что он — твой коллега, Крис. Тоже философ и тоже теолог.

— Я детей не краду, — почему-то по-мальчишески обиделся Крис.

— Поэтому ты со мной, — просто ответил Иешуа. Раздражение уходило. Оставались сила и ненависть.

— И что вы собираетесь делать, Учитель? — все еще обиженно спросил Крис. Нью-Йорк огромен…

— «Кто может уразуметь, что угодно Господу?» — ответил Иешуа словами не раз к ночи помянутого царя Шломо. — Вот телефон… — Он указал на треснутый древний аппарат, висящий на стене у кровати, чудом сохранившийся сегодня в этом обиженном Богом отеле, а точнее, не Богом вовсе, а дремучим и долгим безденежьем. Что, впрочем, тоже от Бога. — Когда придет срок, он зазвенит.

И все уставились на маленькую, с широкой рукотворной трещиной ярко-красную коробочку, прилепившуюся к ярко-желтой стене, как заплатка, как нос клоуна, уставились, ждали: а вдруг и впрямь зазвенит.

И она впрямь зазвенела. Будто по просьбе трудящихся.

Иешуа легко поднялся, словно он точно знал, когда ему звенеть — этому переговорному ископаемому, вынул из него кругляш наушника, вставил в ухо, сказал повелительно жестко:

— Говорите, Ханоцри.

Ни Мари, ни Крис даже на миг не удивились очередному провидению Учителя: то ли не сообразили, что в таком случае следует удивиться, то ли просто привыкли не удивляться. Они молчали и слушали, поскольку, судя по всему, от них всего лишь эти два действия и требовались: молчать и слушать.

— С благополучным прибытием на благословенную землю Америки. — Голос в динамике трещал и сипел. Вероятно, телефон кил на грани смерти, или у абонента на том конце связи было неважно со здоровьем. — Когда желаете встретиться, предок?

— Немедленно, — так же резко ответил Иешуа.

— Вы знаете город? — прохрипел было собеседник, но тут же спохватился: Ах да, я ж забыл, с кем имею дело!.. Диктую адрес. Не боитесь встретиться на моей территории или предпочитаете нейтральную?

— Диктуйте.

Мари лихорадочно шарила в прикроватной тумбочке в поисках чего-нибудь пишущего. Нашарила карандаш, нацелилась на стену: там уже хватало разных телефонов и адресов. Одним больше…

— Вы понимаете, что нейтральная вам не нужна, — неведомый «потомок» железно засмеялся. — Вам моя нужна. Извольте! Только не думайте, что все у вас получится: вы, видно, не учитываете фактор хозяина.

— Я все учитываю. — Иешуа повысил голос. — Не тяните время. Скоро станет светать.

— А я не исчезну с рассветом, — опять засмеялся собеседник. — Я же не вампир… Ну, пишите: Бруклин, из Бруклинского туннеля — по хайвею, никуда не сворачивая, мили через полторы — притормозите. Увидите слева большой серый ангар, на нем вывеска: «Робертсон и сын». Я узнаю, когда вы подъедете. Один придете или с новыми апостолами?

— С апостолами, — ответил Иешуа и вынул наушник, сжал его пальцами — тот треснул, рассыпался. Рассеянно, словно внутренне еще продолжал разговор, взглянул на Мари и Криса. Тряхнул головой, сбрасывая… что?.. наваждение?.. Бросил уже на бегу: — Поехали! Быстро!

И тоже на бегу Мари позволила себе вопрос:

— Кто это был? Дьявол?

— Дьявол? — Иешуа громко сыпался по лестнице, не глядя на ступени, перепрыгивая разом через три. — Вполне вероятно, девочка, вполне вероятно…

А легконогий Крис несся следом и бессмысленно думал: все-таки динамик в этом телефоне сдох. Как все в отеле.

Или вообще в Нью-Йорке?..

ДЕЙСТВИЕ — 1. ЭПИЗОД — 2

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ, НЬЮ-ЙОРК, 2157 год от Р.Х., месяц август

(Продолжение)

С севера Манхэттена на самый юг, в Downtown, под East River по скоростному Brooklin Battery tunnel и — сразу направо, на Gowanus Expressway, и по этому скоростному пути — дальше к югу вдоль грязных портовых причалов по правую руку, а по левую — мимо одинаковых, как близнецы-братья, бетонно-железных ангаров, куда можно загнать и могучие фуры под растаможенный груз, и юркие грузовички под нерастаможенный, контрабандный, и куда при желании влезет пятисотместный сверхзвуковой «боинг», или тяжелый атомный подводный «флингер», или целая армия Тита Флавия, некогда осадившая и сровнявшая с землей вредный город Иершалаим, не любимый Иешуа так же активно, как и Нью-Йорк.