Дин Кунц - Вызов смерти

Она была там. Волосы, подобные солнечным лучам, губы, подобные розам. Все это был набор штампов, но все они были правдивы. И Майк вновь ощутил подтверждение — и на этот раз еще более сильное — своей любви к ней. Это было совсем не то, что в Шоу. Это было нечто более глубокое, теплое, нечто необъяснимое.

— Входите, мистер Мелоун, — сказала Лиза голосом, подобным ветру в ивах.

— Я хотел только, — сказал он, переступая порог, выразить свои лучшие чувства к вам, мисс Монваза. Я часто прогуливаюсь по этой башне ради разминки. Я всегда восхищался вашей работой и теперь пользуюсь первым же удобным случаем сказать вам об этом.

Выражение инстинктивного отвращения исказило: ее черты. Это встревожило Майка, но тут он сообразил, что она выражает свое отношение к Джейку Меоуну и его словам, а не к Майку Джоргове и его мыслям. Но он не мог высказать свои мысли вслух — по крайней мере, не мог этого сделать в комнате, напичканной электронными ушами. Ее комнаты могли быть вставлены на текущее прослушивание или же на запись разговоров, а запись могла дожидаться своей очереди целую неделю. Но у него не было способа проверить это, и он принял как версию, что их слушают постоянно. Каждый живущий в мире Шоу должен был сознавать, что любое его слово может быть услышано, Майку нужно было увести Лизу в коридор. Но для начала завести легкий разговор.

— Я считаю постыдным, — сказал он, — что вам больше не дают ведущие роли.

— А я считаю это спокойной жизнью! — парировала она.

Лиза была одета в алое трико, поверх — алая туника. Зардевшаяся леди. Герцогиня в алом. Ее волосы горели, контрастируя с нарядом цвета огня.

— О, я предполагал это. Каждодневная рутина, должно быть, утомляет.

— Слабо сказано. — Она налила себе бокал какого-то напитка, не предложив ему выпить. Фактически она не предложила ему даже присесть.

«Бог мой!» — подумал Майк. Он никогда не видел ее такой резкой и язвительной. Она всегда была скорее даже мягкой — со всеми, кроме него. Сейчас она была недовольна и не скрывала этого. Она непременно должна загореться идеей побега.

— Возможно, вас снова переведут на хорошие роли, когда один из теперешних Исполнителей созреет для этого.

— Я искренне надеюсь, что этого не будет.

— Но вы снова должны стать звездой первой величины. У вас должен быть мужчина, занимающий высокое положение.

— В настоящее время у меня есть такой мужчина, — сказала она, глядя в черные точки микрофонов. — И этого более чем достаточно, благодарю вас. Этого более чем достаточно — для того, чтобы ждать.

Его мысли закружились безумным вихрем. У нее есть мужчина, занимающий высокий пост? Что она имеет в виду? Слова были нацелены прямо в микрофон; последние она произнесла намеренно громко. Прервав эти сумасшедшие рассуждения прежде, чем они могли толкнуть его к необдуманным действиям, Майк решил, что сейчас самое время увлечь ее в коридор — там они смогут говорить, не боясь быть подслушанными.

— Я думаю, что у нас протекает крыша, — сказал он, пытаясь сказать это так искренне, как только он мог. В первый раз она повернулась и посмотрела прямо на него:

— Что, черт побери, вы имеете в виду? Он покраснел.

— Никаких глупостей. Я имел в виду только то, что снег подтаивает и просачивается сквозь кровлю, а потолке в коридоре водяные разводы. Взгляните сами. — Он вышел в коридор, приглашая ее последовать его примеру.

— Пусть этими потеками интересуются ремонтники и психи.

— Нет, взгляните же, — сказал он. — Вы увидите, что я ничего не придумал. Лиза вздохнула и вышла в коридор.

— Где?

Сердце подпрыгнуло, замерло, забилось чаще.

— Я — Майк, — тихим, ровным голосом сказал он.

— Что?

— Майк Джоргова. Мне сделали пластическую итерацию, изменили голос и состав крови. Настоящий Мелоун мертв. Я.., убил его. Лиза гневно прищурилась, глаза стали черными бездонными. Она смотрела на него, и эта минута тянулась бесконечно. А потом взгляд ее стал мягче, словно она успела обдумать сказанные им слова и не обнаружила в них предательских намеков.

— Вы пытаетесь подловить меня, — сказала она неуверенно.

— Лиза, пожалуйста, выслушай меня и постарайся понять. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО Майк. Я вернулся, чтобы забрать тебя отсюда. Мне немедленно нужно твое согласие!

— Если даже то, что вы говорите — правда, как вы можете освободить меня?

— Сегодня ночью в подземном гараже будет ожидать аэромобиль с водителем. Аэромобиль будет наш — подмену произведут сегодня днем на одной из стоянок Шоу в другой части города. Когда машину припаркуют, водитель будет уже там; в гараже он сможет выйти и приготовить все.

Ей хотелось верить его словам. Майк ясно читал это по резким морщинкам в уголках глаз, по нахмуренному лбу.

— У меня сегодня ночью.., гость, — сказала она.

— Кто?

— Анаксемандр Кокли.

Майк вздрогнул. В его сознании сложилась отчетливая картина.

— Это и есть.., мужчина с высокой должностью?

— Да. — Ее голос снова стал тихим голосом прежней Лизы.

— Я убью его!

— И я не буду тебе мешать.

Майк тяжело вздохнул:

— Я приду сегодня в полночь. Оставь двери слегка приоткрытыми.

— В это время мы уже будем в постели, — горько сказала она, и слова ее срывались с губ, словно погасшие угольки.

Глаза Майка сощурились. Он сжал кулаки.

— В полночь. Я убью его. — Это уже не было объяснение; это была клятва.

— Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО Майк, — сказала Лиза, касаясь ладонями его лица, пробегая пальцами по его губам и векам.

— Тебе лучше пойти к себе. Мы не должны вызвать у них подозрений.

Она вернулась в свою гостиную, возвысив голос, чтобы микрофон безусловно донес до подслушивающих каждое произнесенное слово:

— Вся проклятая крыша может провалиться к чертовой матери. Весь снег в мире может просочиться внутрь, мистер Мелоун, но мне будет на это наплевать.

— По ее приказу дверь медленно закрылась. Но пока Майк мог видеть Лизу, он видел и улыбку, адресованную ему.

Он повернулся, дошел до лифта и спустился вниз. Мальчишка прожужжал ему все уши рассказами о полиции, работающей в вестибюле. Когда двери открылись, Майк вышел в просторное помещение, где возились одетые в форму люди, пытавшиеся при помощи странного и зловещего вида аппаратов отыскать какие-либо следы — запах, пыль, старую жвачку. Он прошел только несколько ступенек, как из-за ближайшей банкетки, оскалив клыки и рыча, выскочил дог.

Майк попытался обойти его.

Дог не пускал его. Это была собака убитого жильца, скулившая вчера на лестнице.

— Эй! — прикрикнул полицейский, оттаскивая дога. — Пошел прочь!

Дог упирался всеми четырьмя лапами, зубы его блестели в оскале, на черных губах пузырилась слюна.