Дмитрий Янковский - Флейта и ветер

– Почти правильно. – Сергей хитро сощурился. – Точнее это одна из географических реальностей, в которой живет очень много людей. Но скажи-ка, а где проходит эта граница между Каспием и Черным морем?

– Наверно по Кавказу… – неуверенно ответила Инна.

– Значит Сочи это уже Азия? – рассмеялся Сергей.

Это окончательно сбило девушку с толку.

– Не знаю… – честно призналась она.

– Вот тебе и сформированная реальность. Типичный пример ее коммерческого использования. Просто некоторые мелкие государства очень не хотят считаться азиатскими, поэтому по негласному взаимному соглашению реальная граница Европы просто умалчивается. Ее никто не наблюдает, поэтому она в буквальном смысле выпадает из реальности. Даже в Большом Энциклопедическом словаре не указана. Указана граница Азии, причем в статье «Азия», а на картинках приложений «Майкрософт офис» к Европе отнесена и вся территория Турции. Пройдет некоторое время и смеяться над этим уже не будут – примут новую реальность.

Он попробовал обтереть испачканную ладонь о крышу, но только вымазался еще сильнее – к смоле пристала старая отслоившаяся краска.

– Черт! – досадливо ругнулся Сергей и поискал глазами обо что еще можно вытереть руку.

– А ты не думал, что это можно использовать еще как-то…

– Я ведь привел пример, как это делают другие.

Ветер снова усилился. Он пробежал по крышам, хлопнул распахнутыми окнами, крутанул флюгера.

– Нет, ну это ведь просто манипуляции информацией. Слова. А мне кажется, что отсюда совсем не далеко до чего-то гораздо более серьезного. Смотри!

Инна совершенно потрясенная смотрела, как стихший ветер, уронил на крышу самолетик, сложенный из тетрадного листа.

– Ну вот! То, что я хотел. Нет ничего серьезнее информации. – усмехнулся Сергей и подобрал самолетик. – Весь воспринимаемый нами мир, это лишь разного рода информация – книги, рассказы людей, фотографии, видео, СМИ. Если станешь этому доверять, твоя реальность попадет в зависимость от чужой воли, а если нет, она схлопнется до размеров доступного взгляду пространства.

Инна задумалась, глядя как крадутся через город трамваи:

– Значит плохо и то, и другое? – спросила она. – Что же тогда остается?

– Понимать суть вещей. – Сергей окончательно вытер руку и сел рядом с девушкой. – Когда ты знаешь, что и как формирует реальность, можешь запросто ей управлять.

– Да? – Инна недоверчиво сощурила взгляд.

– Конечно. – рассмеялся Сергей. – Я этим деньги зарабатываю.

Ветер опять подул сильнее и по крыше покатилась пустая бутылка.

– Как? – удивилась девушка.

– Работаю в рекламной фирме.Видео, фотография, компьютерная графика… Как раз эту реальность и продаю… Многие предпочитают эту иллюзию настоящему миру. Это их право. Каждый выбирает ту реальность, в которой ему хорошо. Вот мы выбрали памятник звездолетчикам, ветер и эту волшебную белую ночь.

– Теперь я знаю, кто построил памятник звездолетчикам, но до сих пор не понимаю как. Как ты умудрился показать мне это? Ведь я как будто увидела мир совсем другим. Еще в Сургуте я мечтала о каком-то чудесном мире. Мне казалось, что это где-то далеко! Нужно ехать на поезде, лететь на самолете. Мне кажется я и в Питер приехала в погоне за этой мечтой. А оказалось – этот мир здесь, прямо вокруг меня! И это сделал ты!

Инна распахнула руки, и порыв ветра с нежностью обнял ее.

– Вообще это даже не я, это ветер. – улыбнулся Сергей. – Он задает ритм самому пространству, структурирует и изменяет его. Я поймал этот ритм и постарался вывести тебя на тот же уровень восприятия, на котором находился сам. У тебя получилось. А дальше уже легче – наше сознание работало словно на одной частоте, мы чувствовали одинаково и одинаково стали видеть. Можно сказать, что мы находились в одной реальности, поскольку информацию, поступающую со зрением, слухом и осязанием, интерпретировали одинаково.

– А остальные люди при этом находятся в другой реальности?

– Похоже, что да. Я же говорил, можно выйти так далеко, что другие перестанут тебя замечать. Для этого просто нужно сбить свой собственный ритм, отстроиться от ритма других людей.

– Интересно. – призналась Инна. – Я в детстве мечтала о шапке-невидимке.

– Ну, до полной невидимости мне никогда не удавалось дойти. Меня всегда видели кошки, собаки, дети и сумасшедшие. Похоже у них есть некая общность восприятия.

– Значит они всегда видят памятник звездолетчикам, который ты просто придумал?

– Скорее всего нет. Кошки и собаки не знают, что такое звездолетчики. К тому же ведь я тебе подсказал, что нужно увидеть. У остальных другие опоры восприятия, а значит и немного другая реальность. Вспомни, когда ты была маленькой, в кого превращался по ночам стул с оставленной на нем одеждой?

Девушка рассмеялась.

– Мамино платье всегда превращалось в кикимору. – сказала она. – А пылесос в кровососущего осьминога.

– А у меня почти все превращалось в ожившую мумию.

– Фу… – Инна надула губы. – Гадость…

– Вовсе нет. – улыбнулся Сергей. – Просто для меня самым страшным впечатлением детства была именно мумия, которую родители показали мне в каирском музее. А когда я узнал, что это не забинтованная кукла, а настоящий мертвец, я потом неделю боялся открывать глаза в темноте.

– Ты рос в Египте? – искренне удивилась девушка.

– Мне тогда было семь лет. Отец офицер, мать военный строитель. Командировка. Мы там прожили два года.

– Здорово! Наверно интересно, да?

– Интересно.

– А я никогда не была за границей. – Инна грустно вздохнула. – Вообще-то я из Сургута, для меня даже поездка в Питер была перемещением в совершенно иной мир. Я до сих пор иногда теряюсь… Иногда случится что-нибудь странное, а как начнешь вспоминать, все кажется ненастоящим. Словно не со мной было, а показали по телику. Или сон такой… Потом ложишься спать и думаешь, а было ли оно на самом деле?

Она вдруг вспомнила поход в лабораторию, но никак не могла решить, рассказать или нет.

– Защитная реакция мозга. – пожал плечами Сергей.

– Я знаю, нам в институте рассказывали. Когда видишь что-то ни на что не похожее, сознание пытается найти подходящий образ из тех, которые можно назвать знакомым словом. Если такой не находится, воспоминание забрасывается в глубины подсознания.

– Такое редко бывает. – Сергей расправил подобранный лист бумаги и задумчиво сощурил взгляд. – Все на свете на что-то похоже, даже облака похожи или на собак, или на крокодилов. При недостатке информации мозг сам начинает достраивать образы до знакомых очертаний. Так платье превращается в кикимору из книжки, а выброшенное на берег бревно в крокодила. А дети еще не очень хорошо знают, куда попали. Поэтому так трудно иногда отличить галлюцинацию от реальности.