Лоис Буджолд - Дипломатический иммунитет

Она с некоторым сомнением покосилась на коробку.

– Не особенно. Это был огромный корабль. Не знаю, может, стоило купить модель поменьше? Но та была не разборная. Только вот теперь я не знаю, куда ее приткнуть.

Катерина из материнской любви к Никки была вполне способна разделить койку с этим ящиком на всем пути до дома.

– Лейтенант Смоляни будет счастлив подыскать для нее место.

– Правда?

– Это я тебе лично гарантирую. – Майлз склонил голову в полупоклоне, прижав руку к сердцу. У него промелькнула мысль, а не купить ли еще парочку таких моделей – для маленьких Эйрела Александра и Элен Натальи. Но нет, Катерине незачем снова повторять лекцию о «подходящих по возрасту игрушках», которую ей пришлось прочитать ему несколько раз за время пребывания на Земле. – О чем вы с Белом разговаривали?

Она усмехнулась:

– В основном, о тебе.

Он выдал затаенную панику одним лишь жизнерадостным возгласом:

– О-о?

– Белу было жутко интересно узнать, как мы познакомились, и он все ломал голову, как бы спросить об этом, не показавшись грубым. Я сжалилась над ним и рассказала в общих чертах о нашем знакомстве на Комарре и о том, что было дальше. Знаешь, если умалчивать обо всех засекреченных деталях, история нашего романа звучит ужасно странно?

Он уныло пожал плечами, соглашаясь с ней.

– Я это заметил. Ничего не поделаешь.

– Это правда, что при вашей первой встрече ты подстрелил Бела из парализатора?

Очевидно, любопытствовал не только Бел.

– Ну, да. Это долгая история. И очень давняя.

Она озорно сощурила голубые глаза:

– Я так и поняла. Судя по рассказам, в юности ты был совершенно чокнутый. Если бы я встретила тебя в ту пору, не знаю, пришла бы я в восхищение или, напротив, в ужас.

Майлз поразмыслил над этим.

– Я и сам не уверен.

Ее губы снова изогнулись в улыбке. Она обошла его кругом, подняла с койки одежную сумку и извлекла оттуда бурный каскад материи серо-голубого оттенка – точно такого же, что и ее глаза. Это был комбинезон из некоей переливчато-бархатной ткани, собранной у запястий и лодыжек в длинные манжеты на пуговицах, что придавало брючинам слегка рукавоподбный вид. Катерина приложила его к себе.

– Это что-то новое, – одобрительно высказался он.

– Да, я могу одновременно выглядеть модно при обычной силе тяжести и оставаться скромной в невесомости. – Она разложила одеяние на кровати и погладила шелковистый ворс.

– Я так понимаю, Бел оградил тебя от неприятностей, которые могли возникнуть из-за того, что ты с Барраяра?

Она выпрямилась.

– Ну, у меня-то никаких проблем не возникло. А вот к Белу по пути привязался один субъект, причем весьма странной наружности – у него были очень длинные, узкие кисти рук и ступни. И еще что-то непонятное с его грудной клеткой – уж очень велика. Интересно, он был создан генетически для каких-то особых целей, или его видоизменили хирургически? Да уж, здесь, на краю галактики, можно встретить кого угодно. Так вот, он допытывался у Бела, когда пассажиров пустят обратно на борт. А еще сказал, что прошел слух, будто кому-то из них разрешили забрать свой груз, но Бел заверил его – решительно заверил! – что с тех пор, как корабли были арестованы, туда никого не пускали. Наверное, один из пассажиров с «Рудры» – тревожится за свое добро. Еще он обвинил докеров-квадди в том, что они якобы обкрадывают арестованные грузы – ну, этого Бел ему не спустил.

– Могу себе представить.

– Потом он захотел узнать, что сейчас делаешь ты, и что будут в ответ предпринимать барраярцы. Естественно, Бел не стал говорить, кто я такая. Бел сказал, что раз ему так интересно, чем занимаются барраярцы, то почему бы ему не спросить у них самих. А о встрече с тобой пусть договаривается, как все, через Гринлоу, и ждет своей очереди. Тот малый был не очень доволен, но Бел пригрозил сопроводить его в гостиницу при участке Службы безопасности и запереть там, если он не перестанет приставать. Так что тот замолк и побежал искать Гринлоу.

– Повезло Белу. – Он вздохнул и повел плечами, разминая напряженные мышцы. – Наверное, сейчас мне надо снова связаться Гринлоу.

– Нет, не надо, – твердо возразила Катерина. – Ты с самого утра только тем и занимаешься, что разговариваешь с расстроенными людьми. Хочу тебя спросить – ты обедал? Устроил себе хоть какой-то перерыв? Уверена, что ответом будет «нет».

– Э-э… ну, вообще-то, так оно и есть. А как ты догадалась?

Она лишь улыбнулась.

– Тогда следующий пункт в вашем расписании, милорд Аудитор, – приятный обед в обществе жены и старых друзей. Бел и Николь приглашают нас в ресторан. А затем мы пойдем на балет квадди.

– Неужели?

– Да.

– Зачем? То есть, питаться мне когда-то надо, наверное, но если я в разгар расследования пойду… хм, развлекаться, это вряд ли порадует тех, кто с нетерпением ждет, когда я расхлебаю эту кашу. Начиная с адмирала Форпатрила и его штаба, осмелюсь сказать.

– Зато это порадует квадди. Они безмерно гордятся своим балетом, и если ты продемонстрируешь интерес к их культуре, то их отношение к тебе лишь улучшится. Представления дают только один или два раза в неделю, в зависимости от наплыва приезжих и от сезона – у них тут бывают сезоны? ну, значит, календарного времени года – так что нам может и не представиться другая возможность. – Улыбка ее сделалась лукавой. – Все билеты были уже распроданы, но Бел и Гарнет Пятая воспользовались своими связями, чтобы заполучить для нас ложу. Там мы с нею и встретимся.

Майлз моргнул.

– Она хочет замолвить словечко за Корбо, так?

– Я тоже так подумала. – Он с сомнением поморщился, и Катерина добавила: – Я узнала о ней еще кое-что. Гарнет Пятая – знаменитость на Станции Граф, местная звезда. Нападение на нее барраярского патруля было в новостях; то, что ей сломали руку, было само по себе ужасно, но поскольку она актриса, танцовщица, ее тем самым лишили ее возможности выступать – так что в глазах квадди обида нанесена и самой их культуре.

– О, блестяще. – Майлз потер переносицу. Ему не померещилось: у него и впрямь разболелась голова.

– Именно. И если все увидят, как Гарнет Пятая в театре дружески беседует с барраярским посланцем, и все прощено и улажено – разве мало в этом плюсов с точки зрения пропаганды?

– Ага! – Он задумался. – Все так, но лишь до тех пор, пока она не разъярится и не бросится от меня прочь, поскольку я еще ничего не могу обещать ей по поводу Корбо. В каверзную ситуацию попал мальчишка, и при этом ведет себя не так умно, как следовало бы.

– Похоже, Гарнет Пятая – довольно эмоциональная особа, но отнюдь не глупа; по крайней мере, так я поняла со слов Бела. Я не думаю, что Бел стал бы устраивать эту встречу ради того, чтобы втянуть тебя в публичный скандал… но, может, у тебя есть причина думать иначе?