Станислав Лем - Звёздные дневники Ийона Тихого

Однажды на Арденурии они, говорят, слизнули целый материк — хорошо, что непригодный, обледеневший. Они охотно нанимаются для чистки и регулировки лун, но мало кто доверяет им столь ответственные работы. Их детвора закидывает кометы камнями, катается на старых метеоритах — словом, хлопот с ними полон рот. Я увидел, что мириться с такими условиями существования нельзя; прервав ненадолго путешествие, я взялся помочь им, и так успешно, что мне удалось достать по случаю совершенно пригодную для употребления луну. Ее подремонтировали и благодаря моим связям произвели в ранг планеты.

Правда, на ней не было воздуха, но я объявил складчину; окрестные жители сложились — и нужно было видеть, с какой радостью вступили почтенные выгонты на свою собственную планету! Благодарностям их не было конца. Сердечно попрощавшись с ними, я пустился в дальнейший путь. До Амауропии оставалось не более шести квинтильонов километров; пролетев этот последний отрезок пути и найдя нужную планету (а там их что маковых зерен), я начал опускаться на ее поверхность.

Несколько погодя я включил тормоза и с изумлением увидел, что они не действуют и я падаю на планету камнем. Выглянув из шлюза, я заметил, что тормозов вообще нет. С возмущением вспомнил я о неблагодарных выгонтах, но размышлять о них было некогда, так как я уже мчался в атмосфере и ракета начала раскаляться до рубинового блеска, еще минута — и я сгорел бы заживо.

К счастью, в последний момент я вспомнил о замедлителе времени: включив его, я замедлил время настолько, что мое падение на планету продолжалось три недели. Разделавшись таким образом с затруднением, я осмотрел окрестности.

Ракета опустилась на обширной поляне, со всех сторон окруженной бледно-голубым лесом. Над деревьями, чьи стволы напоминали каракатиц, очень быстро кружились какие-то смарагдового цвета существа. Завидя меня, в лиловые кусты кинулась толпа существ, поразительно похожих на людей, с тою только разницей, что кожа у них была ярко-синяя и блестящая. Я уже знал о них кое-что от Тарантоги, а достав карманный справочник космонавта, почерпнул оттуда пригоршню добавочных сведений. Планету населяла порода человекообразных существ, называемых микроцефалами и находящихся на крайне низкой ступени развития.

Попытки связаться с ними не дали результатов. Было совершенно очевидно, что справочник не ошибается. Микроцефалы ходили на четвереньках; иногда, садясь на корточки, искали друг у друга вшей, а когда я приближался к ним, только таращили на меня изумрудные глаза, галдя без малейшего складу и ладу. Несмотря на отсутствие разума, нрава они были спокойного и добродушного.

Два дня я изучал голубой лес и окружающие его просторные степи и, вернувшись в ракету, захотел отдохнуть. Уже в постели я вспомнил об ускорителе и решил пустить его в ход на несколько часов, а завтра посмотреть, какие это даст результаты. Поэтому я не без труда вытащил его из ракеты, поставил под деревом, включил на ускорение времени и, вернувшись в постель, уснул сном праведным.

Разбудили меня сильные толчки и тряска. Открыв глаза, я увидел наклонившихся надо мной микроцефалов; они теперь стояли на двух ногах, крикливо переговаривались между собою, с огромным интересом изучали мои руки, а когда я попробовал сопротивляться, чуть не вырвали мне их из предплечий. Самый здоровенный, фиолетовый великан, силком открыл мне рот и пальцем пересчитал зубы.

Я тщетно вырывался из их рук. Меня вынесли на поляну и привязали к хвосту ракеты. Отсюда было видно, как микроцефалы вытаскивали из ракеты все что могли; крупные предметы, не проходившие в отверстие шлюза, они предварительно разбивали камнями на кусочки. Вдруг на ракету и на суетившихся вокруг нее микроцефалов обрушился град каменьев; один угодил мне в голову. Я был связан и не мог посмотреть, откуда летят камни; слышал только шум сражения. Микроцефалы, связавшие меня, кинулись бежать. Подбежали другие, освободили меня от веревок и с выражением великого почтения унесли на плечах в глубь леса.

У подножия развесистого дерева шествие остановилось. С ветвей свисал на лианах какой-то воздушный шалашик с маленьким окошком. Через окошко меня впихнули внутрь, а собравшаяся под деревом толпа упала на колени, молитвенно голося. Хороводы микроцефалов приносили мне в жертву цветы и плоды. В последующие дни я был предметом всеобщего поклонения, причем жрецы предсказывали будущее по выражению моего лица, а когда оно казалось им зловещим, окуривали меня дымом, так что однажды я чуть не задохнулся. К счастью, во время жертвоприношений жрецы раскачивали святилище, в котором я сидел, благодаря чему мне время от времени удавалось отдышаться.

На четвертый день на моих поклонников напал отряд вооруженных дубинами микроцефалов под предводительством великана, считавшего мне зубы. Переходя во время битвы из рук в руки, я поочередно становился предметом то поклонения, то оскорблений. Битва закончилась победой нападавших, вождем которых был тот самый великан, по имени Глистолёт. Я принимал участие в его триумфальном возвращении в стойбище: меня привязали к длинной жерди, которую несли родичи вождя. Это вошло в обычай, и с тех пор я стал чем-то вроде знамени, которое носили во всех военных походах, — должность нелегкая, но с привилегиями.

Научившись немного языку микроцефалов, я начал объяснять Глистолёту, что он и его подданные обязаны столь быстрым развитием мне. Дело шло медленно, но, кажется, он уже начинал кое-что понимать, когда, к сожалению, был отравлен своим же племянником Одлопензом. Тот объединил микроцефалов, женившись на жрице Мастозимазе.

Увидев меня на свадебном пиру (я был отведывателем блюд, эту должность учредил Одлопенз), Мастозимаза радостно вскричала: «Ах, какая у тебя беленькая шкурка!» Это наполнило меня недобрыми предчувствиями, которые вскоре оправдались. Мастозимаза задушила своего спящего супруга и вступила со мной в морганатический брак. Я пытался объяснить свои заслуги перед микроцефалами и ей, но она поняла меня неправильно, так как при первых же словах крикнула: «Ага, так я тебе уже надоела!» — и мне пришлось долго успокаивать ее.

При последующем дворцовом перевороте Мастозимаза погибла, а я спасся бегством через окно. От нашего брака остался только бело-фиолетовый цвет государственных знамен. Убежав, я разыскал в лесу поляну с ускорителем и хотел выключить его, но потом мне пришло в голову, что лучше будет подождать, пока микроцефалы создадут у себя более демократическую цивилизацию.

Некоторое время я прожил в лесу, питаясь лишь кореньями и только ночью приближаясь к стойбищу, которое быстро превращалось в обнесенный частоколом город.