Артур Кларк - Остров дельфинов

Страшнее любой акулы были барракуды, стаями плававшие вдоль края рифа. Впервые увидев, как вокруг него замелькали, словно серебристые пики, враждебно глядевшие существа с хищно выставленными вперед челюстями, Джонни от души обрадовался, что вверху покачивается на волнах его акваплан. Барракуды были не очень велики — не больше метра в длину, но в стае их насчитывались сотни; они образовали в воде живую стену, замкнутый круг, в центре которого оказался Джонни. Чтобы лучше рассмотреть его, барракуды описывали сужающиеся спирали и подступали все ближе и ближе. И вот уже Джонни ничего не видел, кроме их блестящих тел. Он размахивал руками и кричал в воду, но на барракуд это не производило никакого впечатления. Они неторопливо осмотрели его, потом без какой-либо видимой причины внезапно повернулись и исчезли в голубой дали.

Джонни выплыл на поверхность и, крепко вцепившись в акваплан, начал взволнованно советоваться с Миком. Время от времени он погружал голову в воду, чтобы проверить, не вернулась ли волчья стая.

— Они тебя не тронут, — успокоил его Мик. — «Куды» — трусы. Подстрелишь одну — все остальные бросаются наутек.

Джонни успокоился и при следующей встрече с барракудами уже не испугался. Все же он и потом не испытывал особого удовольствия, когда серебристые охотники окружали его, подобно флоту космических кораблей из чуждых миров. Ведь может случиться такое — одна из барракуд отважится пойти на риск, и тогда вся стая…

Исследовать риф оказалось не так-то просто — он был слишком велик. Большая часть его находилась далеко за пределами, доступными пловцу, а на горизонте виднелись участки, где вообще никто не бывал. Джонни часто хотелось попасть в такие необследованные места, но он не отваживался — на обратный путь наверняка не хватит сил. Решение трудной задачи озарило его однажды, как раз тогда, когда они с Миком усталые возвращались домой, толкая перед собой акваплан, нагруженный полусотней килограммов рыбы.

Мик отнесся к его идее скептически: великолепно, но вряд ли осуществимо.

— Непросто сделать упряжь для дельфинов, — сказал он. — Они такие скользкие, что никакая сбруя не удержится.

— Я хочу придумать что-нибудь вроде эластичной шлеи, перед самыми плавниками. Если ее сделать достаточно широкой и плотно прилегающей, она не будет соскальзывать. Но пока не стоит никому рассказывать, а то засмеют.

Это было благое, но невыполнимое намерение. Всем хотелось знать, зачем понадобились губчатая резина, эластичная ткань, нейлоновые веревки и куски пластика причудливой формы. Так что они вынуждены были во всем признаться. Провести первые опыты тайно тоже оказалось невозможньм.

Прилаживать упряжь на Сузи пришлось при таком стечении публики, что Джонни от смущения готов был сквозь землю провалиться.

Тем не менее он застегивал пряжки на полосках ткани, обмотанных вокруг тела дельфина, стараясь сохранять невозмутимость и пропуская мимо ушей бесчисленные шутки и советы. Сузи полностью доверилась Джонни и не выказывала никакого недовольства, словно решив раз навсегда, что он не причинит ей никакого вреда. Для нее это была удивительная новая игра, правилам которой она охотно подчинялась.

Упряжь охватывала переднюю часть веретенообразного тела дельфина, Джонни надеялся, что плавники — хвостовой и спинные — не дадут ей соскользнуть назад. Он позаботился о том, чтобы дыхало, расположенное в верхней части головы, оставалось свободным. Дельфины дышат через него, когда выплывают на поверхность, при погружении же отверстие автоматически закрывается.

Джонни привязал к упряжи нейлоновые поводья и сильно дернул. Вс сбруя держалась как будто прочно. Тогда он прикрепил другие два конца к акваплану Мика и взобрался на доску.

Едва Сузи потянула акваплан от берега, в толпе послышались насмешливые напутствия. Дельфину не понадобилось никаких приказаний; Сузи, как всегда, быстро разобралась в положении дел и прекрасно поняла замысел Джонни.

Джонни подождал, пока они удалятся от берега на несколько сот метров, и нажал клавишу коммуникатора со словом «налево». Сузи повиновалась немедленно. Он попробовал сигнал «направо», и она снова послушалась. Акваплан двигался уже гораздо быстрее, чем мог бы плыть Джонни, а Сузи не делала никаких видимых усилий.

Они направились прямо в море. Джонни пробормотал: «Ну, я им покажу!» и тут просигналил: «Быстро». Акваплан слегка подскочил и понесся по волнам: Сузи дала полный ход. Джонни чуть подвинулся назад, к краю акваплана, и теперь тот скользил по поверхности, не зарываясь носом в воду, Джонни был взволнован и горд собой. Интересно, с какой скоростью они идут! Вообще-то говоря, Сузи способна давать по крайней мере тридцать миль в час. Даже теперь, в упряжи и с тяжелым аквапланом позади, она, вероятно, делала миль пятнадцать — двадцать. А это здорово быстро, когда лежишь на уровне воды и брызги летят тебе в лицо.

Но тут произошла неожиданность — акваплан из-под Джонни рванулся в сторону, а сам он полетел в другую. Отфыркиваясь, он вынырнул на поверхность и увидел, что никакой аварии не произошло: просто Сузи выскочила из своей упряжи, как пробка из бутылки.

Что ж, технические трудности неизбежны в начале любых испытаний. Хотя до берега плыть не близко, а на берегу все еще стоит целая толпа, которой только и нужно, что позубоскалить, Джонни не был обескуражен. Все-таки он победил. Он открыл новый способ передвижения по морю и теперь, проникнув в тайны рифа, недоступные раньше, он изобрел новый вид спорта, который когда-нибудь станет приятным развлечением и для людей, и для дельфинов.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Услышав о выдумке Джонни, профессор Казан пришел в восторг: это как нельзя лучше отвечало его собственным планам. Замыслы его еще не приняли определенной формы, но уже начинали проясняться. Пожалуй, через две-три недели он сможет преподнести своему Консультативному комитету конкретные предложения. Он задаст его членам нелегкую работу.

Профессор был не из тех ученых, чаще всего математиков, которые искренне огорчаются, поняв, что их работа в области чистой теории, оказывается, представляет и практическую ценность. Сам Казан с радостью посвятил бы оставшиеся ему годы изучению языка дельфинов, нимало не заботясь о приложении своих знаний, но он понимал, что пришло времq использовать эти знания в жизни. Его принудили к этому сами дельфины.

Он все еще не знал, как можно, более того — как должно разрешить проблему, связанную с косатками. Он отчетливо понимал, что, если дельфины рассчитывают получить помощь от человеческого рода, они и сами должны проявить добрую волю, чтобы стать полезными людям.