Путь. - Владимир Волев
Глава 6. Паутина
Арсений сел на кровати. Сейчас было самое беспокойное его пробуждение ото сна. Чо бы то это ни было, но тот мир никак не хотел выпускать его из своих объятий. Он взглянул на руки, смотрел на них долго и внимательно — руки были его. Потом он пощупал пульс и несколько раз изо всей силы ущипнул себя за предплечье, боль была настоящей. Осмотревшись, он понял, что попал именно в свой мир, в реальность. Всё было до боли знакомым: его квартира с застоявшимся запахом, его комната с хаотичным творческим беспорядком, даже чувства были его собственными. Не идеальными, не внушенными, а его. Это не могло не радовать. Он встал и прошелся по комнате. Суставы затекли и ныли — всё так, как и должно быть. Всё было правильно.
На стене по-прежнему висела пробковая доска с пришпиленными к ней бумажками — всё, что он пока знал о Пути и Путешествиях. Интересно, как отнесется к этой его прихоти Учитель? Арсений подошел и прикрепил еще одну бумажку, где было написано: «Я дома».
Невозможно было как-то аргументировать этот поступок, но сейчас нужно было сделать именно так. Осмотревшись, наш герой отметил, что на этот раз все частички реальности были на месте, хотя голову, конечно, ясной назвать было нельзя. Затем он стал вспоминать, что с ним произошло, это было важно для того, чтобы сложить целостную картину.
«Мир кредитов. Никогда бы не подумал, что это возможно, а тем более, что это может стать проблемой, но, видимо, так оно и было». Теперь он понимал, насколько это важно в том мире.
Из кухни послышался приветливый писк, конечно, это был хорек. Ведь животное не было его выдумкой или прихотью. Бо существовал в реальности, в каждой реальности, где ему суждено было оказаться, и это было зацепкой. Арсений пришпандорил еще одну бумажку на стену, где написал про хорька. Что же еще? Таких зацепок нужно было набрать побольше, чтобы справляться с наступающими на него опасностями. Это был первый мир, где ему реально грозила гибель, и она не была выдумкой. Старец сказал ему в прошлый раз, что прохождение Пути может стать проблематичным и даже привести к смерти, если не хуже.
«Но что могло быть хуже?» — гадал Арсений. Вопросов было больше, чем ответов, к тому же появились престранные сновидения, которые были гораздо реальнее обычной жизни и тянули в свои недра так сильно. «Может, навсегда? Значит, нужно будет каким-то образом научиться справляться еще и с этим… Что дальше? Да, детально проанализировать, что нового я увидел, услышал или почувствовал, пока воспоминания были еще свежи. Любую деталь, которая могла бы помочь в будущем». Арсений надолго задумался, не в силах вспомнить что-либо стоящее, но когда он уже фактически забросил свои попытки, его осенило, и он резким движением поднял рукав футболки. «Татуировка. Как я раньше не замечал ее?»
Давным-давно, еще студентом, во время поездки на море он сделал себе глупое тату, которое осталось с ним на всю жизнь. Изображено было солнце, поднимающееся из-за моря, и китайскими иероглифами выведено несколько слов. До недавнего времени он не знал, что они значат, но теперь, присмотревшись во время Путешествия, мог прочесть то, что там написано: «Час, когда встает солнце». К слову сказать, сейчас это вовсе не показалось ему глупым, и еще одна бумажка заняла свое место на доске. Больше, к сожалению, ничего стоящего он придумать не смог и, оставив на время эту затею, направился на кухню. Очень хотелось есть.
Увидев хозяина, Бо приветливо стал нарезать круги по клетке, видимо, времени с момента «исчезновения» Арсения прошло не так много, как ему самому показалось, поскольку в клетке еще оставались еда и питье. Хотя вполне возможно, что кто-то взял на себя обязанность подкармливать животное. Но кто бы это мог быть?
Путешественник еще никогда так не ждал появления своего старого Учителя. У него было столько вопросов, на которые он сам не в силах был найти ответов. Правда, в разговорах с этим китайским хитрецом всё становилось только запутаннее. Учитель очень не любил отвечать на вопросы прямо, а говорил всё больше загадками, но это лучше, чем просто сидеть и с таинственным видом указывать пальцем на небо, или на доску, что не очень-то отличалось, по сути. Тем не менее до вечера старец так и не объявился. Поэтому, поиграв с хорьком и вычистив его клетку, Арсений лег спать в надежде на очередное чудо.
Ему снился сон, очень странный сон, не похожий ни на один, что запомнились ему из прошлой жизни. Это были какие-то не связанные между собой картинки, которые следовали одна за другой. Скорее даже, это было видение, а не сновидение. Арсений не присутствовал и не существовал в этом сне вовсе, картинки попросту вели его за собой, из невнятной каши составляя единое целое. Он видел переплетение реальностей, будто бы оно было общим для всех — общая картина. Одна линия этой паутины прочно увязывалась с другой, а с какими-то и вовсе не пересекалась, и всё это было как-то ощутимо связано с огромным опутанным шаром. Что это за шар — было не понять. Может, планета, а возможно, и просто сотканный из каких-то нитей эллипсоид — сразу определить было невозможно.
Когда Путешественник пытался присмотреться к какой-либо из пульсирующих нитей, то видел лишь отрывок того, что происходило внутри. В одной из «паутинок» Арсений даже угадал знакомый мир Завода, но эта нить была не слишком активна и уже почти не пульсировала. Вместо нее — параллельно шару — тянулась другая нить, новая и очень подвижная.
Потом картинки стали сменять друг друга с неимоверной скоростью — люди шли по делам или сидели на месте, некоторые из них звали кого-то. Было множество такого, чего Арсений и вовсе не мог как-либо объяснить. Всё менялось с неподвластной сознанию скоростью, но вдруг резко остановилось. Посреди абсолютного ничто стоял молодой человек с глазами старика, он поднял взор и протянул руку, словно предлагая следовать за ним. Арсений попытался потянуться к этому незнакомцу, но не смог, так как не имел физической оболочки. От напряжения он сразу проснулся.
На постели сидел китаец, и это стало такой неожиданностью, что наш герой даже подпрыгнул на месте. Старик ехидно улыбнулся.
— Как ты попал сюда? — спросил Путешественник.
— Взял на себя смелость изготовить ключ. Ну и хамоватые ключники в твоем времени!
