Грег Иган - Научная фантастика. Возрождение

Бесполая обдумала услышанное:

— А знаешь, что самое грустное? Иллюзорность и убожество всего этого. Кто-то из китайских федералов решил, будто этнических сепаратистов можно прижать к ногтю и выплюнуть в открытый космос, точно арбузные семечки… Приятель, вот это обман!

— Ну да, я смог бы на такое развести, — задумчиво произнес Пит. — Ты знаешь, малыш, как далеко от нас звезды? Примерно четыреста лет, вот сколько до них… Чтобы заставить людей отправиться к звездам, нужно закатать их в жестяную банку на четыре века. Но чем же они будут заниматься там все время? Разве что потихоньку крестьянствовать. Потому что такова суть звездолета. Он — оазис в пустыне.

— Значит, с одной стороны, желание поставить эксперимент со звездолетом в замкнутой системе, — заметила Катринко, — а с другой — куча религиозных фанатиков в азиатских чащобах, того и гляди норовящих подстрелить твою задницу… не желающих менять свой старомодный стиль жизни, хотя все кругом — такое из себя хайтековское…

— Ага… Полный комплект. Средства, мотивы и возможность.

— Понимаю. Но поверить не могу, чтобы кто-нибудь попытался воплотить эту схему в жизнь. Ну, то есть повязать этническое меньшинство и заточить в какую-нибудь богом забытую дыру с глаз долой. Невероятно!

— Я рассказывал тебе, что мой дедушка был семинолом? — спросил Пит.

Катринко покачала головой:

— Нет. А что это значит?

— Это одно американское племя. Все кончилось тем, что их загнали в болота. Семинолы Флориды. А может, дедушку просто так дразнили семинолом… Одевался он странно. Наверное, другим нравилось называть его индейцем. Иначе он был бы простым неграмотным придурком…

Катринко нахмурилась:

— Неужели то, что твой дедушка был семинолом, так важно?

— Думаю, да. Вот откуда мой цвет кожи… хотя сейчас это не имеет значения. Правда, дедушке было не все равно… Он то и дело нес околесицу. Его английский было так сложно понять… А вот когда требовалась помощь, он так и не появлялся.

— Пит… — вздохнула Катринко, — по-моему, нам пора отсюда выбираться.

— С какой стати? — не понял градолаз. — Мы здесь в безопасности. Местные нам ничего не сделают. Они нас даже не видят. Черт, да им и в голову не придет, что мы существуем. С таким-то тактическим преимуществом мы для местных — боги!

— Приятель, я все это знаю. Здесь живут такие же обычные, нормальные люди. И мне они не особенно нравятся. Они для нас не проблема. По правде сказать, у меня от местных мурашки по коже.

— Да брось ты! Люди здесь интересные. Эта мешковатая одежда, акустическое пение и подневольный труд… У них осталось то, что мы в своем времени утратили.

— Как это? — удивилась напарница. — В каком смысле?

— Сложно сказать, — признался Пит.

— В общем, что бы то ни было, это не очень важно, — вздохнула Катринко. — У нас большие планы, парень. Нужно прокрасться мимо кучи бешеных роботов снаружи, потом — в шахту, бегом обратно, четыре дня пути по ледяной пустыне, без рюкзаков. До самого глайдера!

— Но послушай, Тринк, здесь же еще есть два звездолета, в которые мы так и не влезли! Разве тебе не хочется посмотреть, кто там живет?

— Сейчас мне хочется в горячую ванну в четырехзвездочном отеле! — произнесла Катринко. — Ну и может быть, чтобы обо мне писали в заголовках больших международных изданий. Только обо мне. Было бы здорово, — усмехнулась она.

— А как же люди?

— Послушай, я не «люди», — отрезала Катринко. — Может быть, я говорю так, потому что бесполая, но я скажу тебе: мне и таким, как я, на людей плевать. Главное сейчас — вернуться к глайдеру, причем в рабочем состоянии, чтобы выполнить задание и привезти данные на базу… Договорились?

— Ну что ж… давай сначала влезем еще в один звездолет.

— Пора уходить, Пит! Мы потеряли лучшее оборудование, подкожный жир скоро закончится… С этим не шутят, после такого не выживают!

— Но мы больше сюда не вернемся! Кто-то еще побывает в Такламакане, но мы, черт подери, ни за что сюда уже не попадем! Мы же градолазы, в конце концов!

Катринко сдалась:

— Только один звездолет?.. Не оба?

— Да, только один.

— Хорошо, договорились!

Роботы проворно заделали дыру, прорезанную напарниками в корпусе космического корабля. Чтобы создать новый выход, пришлось потратить еще два штык-каната. Потом Катринко двигалась впереди по каменному своду и дальше по углеродной колонне ко второму звездолету. Чтобы избежать надоедливого надзора роботов, напарники передвигались с гипнотизирующей медлительностью и большой осторожностью. А потому путешествие получилось изнурительным.

Второй корабль видал суровые дни. Корпус покрывали грубые потеки цемента, под которыми оставались погребенными длинные мотки спутанных высохших веревок. Отыскав слабое место, Пит и Катринко пробрались внутрь.

Звездолет оказался перенаселен. Внутри было шумно, воняло. Этажные перекрытия заполонили шумные базарчики, где торговали поделками, едой и выпивкой. Преступников наказывали так: приковывали цепями к горшку, а прохожие забрасывали их падалью. На жестокие петушиные бои, в которых сражались друг с другом ошпоренные птицы-мутанты, ростом с пса, все зрители приходили с ножами.

Местная архитектура оказалась более изощренной: трущобы, дворики, сырые переулки. Изучив четыре яруса, Катринко заявила, что ей это место знакомо. По ее словам, окружающая обстановка воспроизводила декорации популярной интерактивной игры из жизни средневековых самураев. Проектировщикам корабля явно требовалось воссоздать обстановку прединдустриальной средневековой Азии, а вот желания утруждать себя разработкой «с нуля» не было. А потому строботам ввели пиратскую копию игры.

В свое время звездолет щедро оснастили почти тремя сотнями боевых видеокамер. Очевидно, партийные бонзы поняли: тот факт, что они записывают преступление на видео, еще не означает возможности контролировать происходящее. Теперь все камеры-шпионы оказались выключены. Большинство сломали в приступе ярости. Некоторые пострадали при стычках. Безжизненные устройства забросили.

Непокорные аборигены трудились не покладая рук. Одолев камеры-шпионы, взялись за сооружение громадных корпусопробойников. Это были осадные машины, гигантские арбалеты из дерева, бамбука и конопляной пеньки. В корпусобойниках, старательно раскрашенных и увитых лентами, управляемых жестокими, агрессивными вожаками шаек с палками и широкими кожаными поясами, воплощалась народная воля.

Напарники смотрели, как старательно работала одна шайка над сооружением такого орудия. Женщины плели веревочные лестницы из волос и растительных волокон, а кузнецы выковывали крючья над горнилами, окутанными душным дымом. По всему было видно: беспокойным аборигенам удавалось вырваться из своей тюрьмы-звездолета не менее двадцати раз. И всякий раз их, точно скот в хлев, водворяли на прежнее место орды безумных, неутомимых машин. Но люди всё так же старательно готовились к новому побегу.