Михаил Харитонов - Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио

- Одну минуточку, буквально одну минуточку. Упомянутое имущество - это два автоклава с существами. Кролик и цыпль, если быть совершенно точным - а я люблю точность. И это не прошивка эмбрионов, а изготовление адово...

- Что? - раввин слегка поперхнулся.

- Изготовление адово, - недовольно вильнула чужая мысль. - Ах да, меня можно было неправильно понять. Мои ментальные навыки иногда меня подводят - я слишком редко ими пользуюсь, сказывается отсутствие постоянной тренировки. Я имел в виду - ad ovo. То бишь - с самого начала, c яйца, если так можно сказать о кролике.

- Ab ovo, - машинально поправил раввин.

- Молодой человек, я знал наизусть всего Горация, когда вас не было даже в проекте! - неоижиданно взвился собеседник. - Язык квиритов мне преподавал сам Дворецкий! Вы хотя бы имеете представление, кто такой Дворецкий?! А я был его лучшим учеником!

- Хорошо-хорошо, я не спорю, - проворчал Карабас, не желая вступать в филологоическую дискуссию.

- И впредь не советую!

Раввин почёл за лучшее дать собеседнику остыть - и поэтому промолчал.

- Итак, о цыпле и кролике, - вновь закапало на мозги. - Сами по себе эти существа мне не нужны, Но мне совершенно необходимо, чтобы они вышли из автоклавов живыми и здоровыми. Тогда мои покупатели станут более сговорчивы... Ещё одну минуту, уважаемый Карабас, и мы дойдём до сути. Так вот, до недавнего времени в моём распоряжении было толковое существо, которое присматривало за этим хозяйством. К сожалению, мы расстались, и не по моей инициативе. Очень, очень не вовремя. Я так за неё беспокоюсь, - эта мысль была окрашена двумя противоположными чувствами: страхом и злорадством. - К счастью, обо мне она знает немного. Зато я имею здесь неофициальный статус жены Цезаря - которая, как известно, suspicione caret, то бишь выше подозрений. Так что если она попадётся... - тут неведомое существо остановило какую-то мысль усилием воли, после чего собралось и продолжило:

- Но будем надеяться на лучшее. Так или иначе, мне нужно, чтобы за автоклавами присмотрели. Нет-нет, ничего такого особенного - просто читать системные сообщения, регулировать температуру и добавлять биоматериал. Взамен я гарантирую вам отсутствие неприятностей - как на суше, так и с другой стороны. Если вы понимаете, о чём я...

- Всё это замечательно, но сначала я хочу посмотреть помещение, - сказал Карабас, подумав.

- Разумно и основательно. Но я уверен, вам понравится. Связь через Апельсинчика. Я имею в виду бэтмена. Он будет время от времени вас навещать. Если понадобится личный разговор - назначьте время и приезжайте сюда. Если не помните дорогу - Апельсинчик покажет. Засим позвольте откланяться. Всего наилучшего.

- Пока-пока, - пробормотал раввин, уже чувствуя, что ментальный контакт оборвался.

Выехать обратно на улицу оказалось не так-то легко. Впереди оказался крохотный дворик-колодец, в котором было не развернуться. Пришлось ехать задом, стараясь не задеть лакированными боками коляски стены. Потом в карабасов возок чуть не врезалась тележка с сахарной репой, влекомая каким-то потёртым гозманом. Тот разорался, пришлось тратить время на вразумление. Наконец, коляска снова поехала в нужном направлении. На этот раз раввин закрывать глаза не стал, ожидая ещё какого-нибудь сюрприза.

Он тут же и случился, причём самого неприятного свойства. Апельсинчик столкнулся в воздухе с огромной вороной. Та с хриплым карканьем за ним погналась и долбанула клювищем. Карабас успел сжать гадостной твари сердце, так что она, кувыркаясь, полетела прямо под копыта першеронов. Но пострадал и бэтмен, получивший основательный ебок промеж перепонок. Он едва долетел до коляски и с жалобным писком забился под сиденье. Быстрый осмотр его сознания показал, что бедному существу больно и страшно. Раввин понимал, что через час-полтора он оклемается, но пока что он остался без проводника.

Пришлось останавливаться на первом же перекрёстке и спрашивать местных. Первая же пупица уверенно показала налево. Карабас туда и направился, но деф дёрнул его задать тот же вопрос мимоидущему слонопотаму. Тот, в свою очередь, уверенно показал направо. Попытка уточниться у следующего прохожего, жужела, ни к чему не привела - тот вообще не знал никакого Аузбухенцентра, а на вопрос, где море, лишь  усами закачал, явно имея в виду что-то вроде "ай, ну зачем вам такое нехорошее место". Попытка выудить карту из головы Апельсинчика оказалась хоть и удачной, но бесполезной: тот ориентировался в основном по направлениям и температуре ветров на разной высоте, и только отчасти по видам сверху. Разбираться во всём этом бар Раббас не стал, а решил ехать, положась на удачу.

Удача тоже не заставила себя долго ждать. На первом же повороте, объехав рощицу из фиговых - во всех смыслах - пальм, он наткнулся на голосующего возле дороги кота, очень похожего на Базилио. Карабас, возможно, и принял бы его за База, будь у него очки. Но этот был с глазами - не робкими, но очень честными, так что раввин сразу напрягся.

- Командир! - закричал котан, завидев коляску. - Дочкой-Матерью прошу, подвези! Мне до Белой Дачи, это рядом, совсем устал, ноги не идут...

- Мне надо к Аузбухенцентру. Ну то есть к морю, - сказал Карабас. - Дорогу покажешь?

- Да это всё близко! - восторженно заорал котяра. - Покажу!

Карабас приглашающе распахнул дверцу. Кот буквально влетел в коляску, и тут же принялся рулить и покрикивать на першеронов.

Бар Раббас тем временем обшмонал его мозг. Выяснилось, что котан дорогу к морю знает, но она в другой стороне. Сам он действительно собрался до Белой Дачи - ему дали наколку, что в этом посёлке можно пристроиться на мелкую подённую работу за харчи. Кот работать не любил и не собирался, а намеревался дождаться момента и обнести чей-нибудь домик, после чего свалить. Сейчас он боролся с искушением пришмотать дурака-хомосапого, у которого такая крутая коляска и наверняка кое-что звенит в карманцах. В том, что он может убить Карабаса, котан не сомневался. Он вообще ставил хомосапых как бойцов невысоко, вне зависимости от их размера. Его смущали другие обстоятельства: рассказы о местных эмпатах, а также першероны, которые в случае гибели хозяина могли сначала понести, а потом и донести.

Раввин по жизни недолюбливал хулиганов, наглецов и простофиль. Кот, на своё несчастье, проходил по всем трём категориям.

Выяснив это, раввин решил перекрыть ему кислород - и ментальным импульсом защемил котячью дыхалку. Дождался, пока котан, бессильно суча лапами, сполз под лавку. Вытащил. Убедился, что нос у него синий, а глаза закатились. После чего приостановил коляску. Натужно крякнув, он зашвырнул тощее тело котана в заросли терновника - а сам поехал к морю.