Кир Булычев - Последние драконы

Когда правящие особы отсмеялись, король произнес уже иным, спокойным, миролюбивым тоном:

— А я надеялся, что Алекс останется в моей армии. Он хороший парень и офицер. Спроси его, может, останется?

— В следующий раз, — ответила Дороти. — А пока мы тебе оставляем почти сорок человек. Разве мало?

— Мне всегда мало, — сказал король. — Я подумываю о походе на Аву.

— А потом на Сиам? А потом на Китай? Опомнись, дядя.

— Если ты поедешь к своей матери, — переменил тему король, — то я не могу тебя задерживать.

— Скоро вы перейдете на человеческий язык? — закапризничала Регина. — Нельзя так долго мучить несчастную женщину, разлученную с мужем.

— Мы уезжаем, дядя, — сказала Дороти, — и береги свою казну.

— Я — жадный человек, — сухо усмехнулся Бо Нурия, и тут Дороти поняла, что, несмотря на все старания Регины, птица не получит ничего более сверх того, что подарит ей повелитель. — Женщина, помолчи, когда разговаривают благородные люди! — приказал он. — Индус, переведи!

Индус перевел. Регина смолчала.

— Ты уверена, что хочешь уехать? — не сдавался король.

— Да.

— Ты вернешься?

— Не знаю.

— Мне будет горько.

— Я скажу моей матери и брату, чтобы они спешили к тебе.

— Это правильно, — сказал король. — Я вам дам отряд, который проводит вас в порт Моулмейн. Туда приходят корабли из Голландии и Португалии. Вы сможете купить себе место. Но потом вы… ты… вы приедете в Лигон.

— Я обещаю.

На следующее утро Дороти и Алекс попрощались с королем Лигона. Король чуть пошатывался после ночи любви, которою его одарила птица Регина. Сама птица еще спала — из шатра доносилось похрапывание. Король выделил для охраны Дороти небольшой отряд под командованием Бо Пиньязотты. Король хотел всем показать, что в Моулмейн едет его племянница, знатная дама королевства. Последующие три дня Дороти и Алекс путешествовали на слоне, сидя на небольшой боевой платформе. Второй слон нес старого генерала. Затем следовали полсотни всадников.

В Моулмейне Бо Пиньязотта передал принцессе тяжелую шкатулку, полную рубинов и сапфиров.

— Если бы ты знала, внучка, — сказал Бо Пиньязотта, — какой скандал ему закатила белая женщина, похожая на белую корову, когда увидела эту шкатулку. Я боюсь, что она околдует его.

— Не бойся, дедушка, — ответила Дороти. — Еще три дня, и он сам отвезет ее обратно в Рангун и сдаст на руки мужу.

Старик засмеялся. Он очень надеялся на такой исход королевского увлечения.

Затем генерал передал Дороти свернутые в свиток грамоты. Одна из них признавала наследницей престола сестру короля Ма Ин и приглашала ее вернуться в Лиджи. Дороти была убеждена, что мать согласится. Во втором документе говорилось о том, что Дороти — принцесса Лигона. Она имеет право лишь на дань с трех горных трактов и шести деревень, а также является хозяйкой рубиновых копей в Магваи. Доходы с него ей будут пересылаться.

Они сняли небольшой дом на окраине Моулмейна. За большую мзду мьоза Моулмейна сделал вид, что никаких подозрительных лигонцев в городе не водится.

Через десять дней в Моулмейне бросил якорь голландский корабль, который держал курс на Кейптаун. Алекс договорился с капитаном о каютах.

Когда он возвратился сказать, что все улажено, Бо Пиньязотта сказал, что только что прибыл гонец из Лиджи с сообщением, что после недели праздников король отослал обратно в Рангун с большими дарами ошибочно похищенную госпожу Уиттли.

— Мой дядя так никогда и не догадается, что он никого не похищал. Это была попытка его похитить, которая, к счастью, не удалась, — сказала Дороти.

Бо Пиньязотта согласился с принцессой. Он покинул Моулмейн только тогда, когда паруса голландского корабля скрылись в море.

Профессор Гродно вызвал комиссара Милодара. Срочно. Ввиду завершения эксперимента.

— Какого завершения? По моим расчетам…

— Ваши расчеты никуда не годятся, комиссар, — ответил профессор, — мы имеем дело с живыми людьми.

— Но Лицо империи Эпидавр, которое прибыло для получения ритуальных сокровищ, отправилось в Монте-Карло. Я целые сутки его уламывал, чтобы чем-то занять.

— И отлично. Зачем Лицу присутствовать при наших земных тревогах?

— Что-нибудь случилось? — быстро спросил комиссар. Любой малый провал в конце операции запоминается начальством куда болезненнее, чем катастрофа в ее начале.

— Ничего особенного, если не считать, что необходимо сегодня вывести Кору из сна. Иначе будет поздно.

— Не порите панику, профессор, Кора — наш сотрудник. Она понимает меру своей ответственности.

— Она сейчас ничего не понимает, — возразил профессор. — Она скоро полгода как спит.

— Значит, мне ехать без гостя? — уточнил Милодар.

— Вот именно!

Когда через час с небольшим Милодар прибыл в Институт номер шесть, профессор показал ему на пульт управления и контроля. Судя по его данным, мозг Коры отказывался более спать. Он полагал, что дело сделано, он спешил проснуться.

Милодар остановился у саркофага, словно Наполеон перед открытой гробницей фараона. Он скрестил руки на груди и внимательно всматривался в спокойное лицо своей сотрудницы. Он не мог отделаться от ощущения, что его дурачат.

Он подумал, что, когда он уходит, Кора вылезает из саркофага, пьет чай с профессором Ахметом Гродно, может, не отказывается и от рюмочки, и они вместе посмеиваются над руководством Галактической полиции.

— Где она сейчас? — спросил Милодар.

— Вот это вам и предстоит узнать, — ответил профессор, — ведь вам разрешено совершить последнее погружение вашей голограммы в прошлое, чтобы узнать, раздобыла ли Дороти нужные вам предметы, и если это так, то где вам их искать…

— Разрешение у меня есть… А разве кто-нибудь догадывается о разнице?

— Тогда готовьтесь!

— Догадываемся, будьте покойны, — сказала лаборантка Пегги, разочарованная в комиссаре, потому что рассчитывала выйти за него замуж, но ничего из этого не вышло. А когда ей месяца два назад удалось увлечь комиссара в комнату отдыха, обнаружилось, что она пытается лобызать голограмму. — Я различаю вас и вашу голограмму с первого взгляда.

— Говори, Пегги, говори! Ты будешь первой женщиной, которая смогла разгадать мой секрет. А это, милая, невозможно!

— Фу! — воскликнула Пегги. — Разница настолько очевидна, что заметна невооруженным глазом.