Владимир Чистяков - М. С.

— Именной список, находящихся в той камере есть?

— Да.

— Дай сюда.

Пробежав глазами, и словно не найдя нужного, спрашивает у Кэрта.

— Под каким именем у тебя проходит женщина около 35 лет, рост около 165 см. нормального телосложения, длинные каштановые волосы, полувоенная форма без знаков различая и чёрные очки.

— Слепая что ли. — Кэрт взял у М. С. список, и ткнул пальцем в одну из фамилий.

— Вот она. Хотел ей на досуге заняться. С профессиональной точки зрения, ибо в жизни не видал более странного ранения глаз.

— Сюда её. Быстро и без наручников.

Кэрт распорядился.

— Что с глазами?

— Что-то невиданное в истории медицины. Такого поражения я не встречал. И даже не предполагаю, чем такое можно нанести.

— Глаза на месте?

— Да, только вокруг что-то похожее на ожог. Но не огнём, кипятком или теплом. А чем — не пойму. Как каким-то излучателем с жестко фокусированным потоком по лицу провели.

— Пристрелочным лучом из ваших орудий среднего радиуса, скорее всего, КЗ- 90.- флегматично констатировала М. С…

Лицо Кэрта несколько вытянулось.

— Откуда ты знаешь?

— Испытала на своей шкуре при первом путче. Сейчас её приведут сюда, поговоришь с ней, а я посижу и послушаю.

— О чём говорить-то?

— О погоде.

Единственное, что Сашка поняла в произошедших событиях, так это то, что ту огромную банду, в которой она случайно оказалась, разгромила какая-то великолепно организованная по нынешним временам, сила. Она знает, что почти все, ушедшие на штурм руин столицы, погибли. А те, кто напали на лагерь, производили впечатление только воинской части, а никак не банды. В камере шептались, что это саргоновцы. Те или не те, Сашка не поняла. Из разговоров, Сашка также выяснилось, что один из главарей банды, по сути дела спасший её несколько месяцев назад, погиб.

Как это не парадоксально, но этот матёрый бандит когда-то был её солдатом…

Она помнила атаку, помнила жуткий вой установок, помнила ту вспышку. А дальше… Как она оказалась в воронке, как её засыпало? Этого она не помнила. Сколько часов или дней она так провела? Она не представляла.

Она помнила дождь, а перед этим ей очень хотелось пить. А потом был дождь. Потом она, наверное, потеряла сознание.

А когда очнулась, они стояли над ней и ржали. Потом на неё полилось что-то горячее. Сначала она не поняла что это. Но быстро догадалась.

Она заплакала. Это было единственное, что она могла сделать. И воскресли худшие страхи того мира. Снова совершенно беспомощна и беззащитна. Полузасыпанная землёй, слепая, полумёртвая, жалкая. Наверное, они бы её убили, перед этим вдоволь наиздевавшись.

Но кто-то дал очередь в воздух и почти по-звериному прорычал 'Откопать её! ' и нецензурное добавление в адрес стоявших вокруг Сашки.

Она его не помнила, а он её не забыл. Во время первого выступления Чёрных Саргоновцев он служил под её началом.

''Я был ранен тогда, самолётов не хватало, а ты махала пистолетом, орала на них. Но заставила их погрузить всех раненных. Я был среди них. И я этого не забыл. Тогда я выжил. ' Тогда Сашка его вспомнила, вернее не столько его, сколько описанную им сцену. Как говорится, это имело место быть. А потом бандит сказал фразу, которую Сашка меньше всего ожидала от него услышать: ' Я так думаю, сделав добро забудь, получив — помни. А ты тогда совсем не обязана была делать то, что сделали' .

Эти месяцы он можно сказать, заботился о ней, по крайней мере её кормили, а прочие бандиты просто сочли её одной из шлюх своего главаря, и держались от неё подальше. А сам он приставать к ней и не пытался. У него и так было две или три 'подруги' .

К оружию её и близко не подпускали. Главарь ещё не позабыл, как во время путча называли его бывшего командира. И прекрасно понимал, что матёрый саргоновец (каковым он считал Сашку) заполучив ствол тут же разрядит его либо в себя, либо, что вероятнее, в него.

Теперь его не стало. И Сашка не ждала ничего хорошего. Кто их поймал — она не знает, а сокамерницы ночью вполне могли попытаться убить её. Её не любили, и как она уже поняла, считали виновником произошедшего, ибо считали, что именно она насоветовала главарю идти на столицу. Логика в этом определённая была. С ней он иногда разговаривал. Они не знали о чём.

Дверь камеры с лязгом распахнулась.

— Слепая, выходи.

Потом долго ведут по каким-то переходам и лестницам. Сашку удивило что не надели наручников. Лязгнула какая-то дверь, и конвойная чётко сказала.

— Товарищ генерал, по вашему приказанию…

— Знаю. Свободны — сказал тот с таким странным акцентом, что Сашка сразу заключила, что перед ней чужак.

Когда охранницы, ушли он зашелестел бумагами и сказал.

— Справа от вас кресло. Садитесь.

Затем он некоторое время молчал. За эти мгновения Сашке показалось, что слева от неё кто-то сидит. Ей казалось, что она слышит дыхание.

Но тут генерал сказал.

— Кто вы, и как оказались в банде, меня совершенно не волнует. Я медик, и меня интересует только очень странный характер ранения ваших глаз.

— А я чем могу помочь? Я-то не медик, и даже не могу с точностью сказать, что в меня тогда выстрелило. Хотите, смотрите, мне всё равно, в любом случае все передохнем через пару месяцев.

— Оптимистично.

— Конечно. Но раз уж я оказалась в плену, то по крайней мере могу узнать у кого именно. Ибо на базу чужаков это вовсе не похоже.

— По моему вопросы здесь задаю я… — начал было Кэрт, и увидел, что М. С. показывает ему кулак, поэтому он продолжил совсем не так, как собирался начинать.

— Но так как вы действительно являетесь военнопленной, и имеете определённые права…

Сашка мысленно усмехнулась. О правах военнопленных и в более спокойные времена вспоминали крайне редко. И то только тогда, когда это было кому-нибудь выгодно. А уж в такое время и подавно. Генерал между тем продолжил.

— То я могу сообщить вам, что этот регион контролируют Чёрные Саргоновцы.

— Довоенные или какие-то иные?

— Те самые Чёрные Саргоновцы.

— А можно узнать фамилию их командующего.

— А это и так не секрет. Её прозвище все знают. Это М. С…

— Та самая!?

— Другой не было и нет — Кэрт хитро прищурившись, взглянул в лицо М. С., он узнал сидевшую перед ним слепую женщину, это именно её он несколько раз видел в газетных публикациях демократов при первом путче, тогда её называли второй М. С., видел он её и впоследствии, и даже вспомнил очень странную фамилию, а потом неожиданно сказал, обращаясь к Сашке.

— И знаете, полковник Симон, я вас узнал. О вас слишком много писали в своё время газеты.