Владимир Немцов - Семь цветов радуги

Бабкин увидел в конце улицы стадо и удивился. Пастух и подпасок шли впереди.

Впрочем, «пастух», «подпасок» — это не те слова. Можно ли сравнить вчерашнего деда, размахивающего кнутом, с этим гордым пятнадцатилетним парнем, который сейчас небрежно играет тросточкой?

«Опять начинаются всякие несообразности, — приглядевшись, недовольно подумал Бабкин. — Действительно, этот молодец шагает с блестящей металлической тростью. Зачем она ему понадобилась? Видно, тоже франт, вроде Димки».

Тимофей сердито смотрел на приближающегося к нему парня в широкополой войлочной шляпе и синем комбинезоне.

Через плечо пастух нес металлическую коробку, похожую на противогаз. Вдруг он посмотрел на часы и вставил в коробку трость.

«Так это же антенны, — решил Тимофей, смотря на поблескивающий высоко над шляпой пастушка металлический прут. Теперь для техника было ясно, что он видит маленькую полевую радиостанцию, какие широко применялись на войне.

Пастух-радист вынул из кармашка сбоку аппарата обычную телефонную трубку и, щелкнув переключателем, заговорил в микрофон:

— Фрося, ты меня слышишь? Плохо? Вот бестолковая! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не трогала левую ручку.

Тут пастушок увидел подошедшего к нему городского техника, о котором он уже слышал, и, не опуская трубки, сказал:

— Прямо беда с этой Фроськой. — Он дружелюбно посмотрел на Бабкина, словно искал в нем сочувствия. — Тыщу раз объяснял, а она все свое, и главное спорит…

Выставив упрямый лоб, как молодой бычок, он прислушался, еще плотнее прижал телефонную трубку к уху, затем, облегченно вздохнув, крикнул в микрофон:

— Ну, то-то! Не нужно забывать!.. Вот и сейчас, — обратился он к приезжему гостю, чувствуя в нем понимающего в этих делах товарища. — Батареи подсели, а она позабыла прибавить накал.

Бабкина заинтересовал этот пастух с радиостанцией. Он невольно пошел за ним.

Пастух, двигая темными густыми бровями, на ходу говорил в микрофон:

— Так вот слушай, Фрося! Мне встретилась Анна Егоровна и сказала, что сегодня приедет доктор… Какой? Ясно какой — коровий… Ну, ветеринар, понятно? Так вот, надо ему Смышленую показать. Когда приедет, скажи мне по радио. Я тогда ее пришлю с Никиткой. Не забудь, смотри!

Парень отнял от уха трубку и дал ее Бабкину.

— Послушайте, как громко слышно.

Тимофей услышал тонкий девичий голос. Он словно звенел в трубке.

— Все поняла. До свиданья, ковбой!

— Это кто ковбой? — спросил Тимофей у пастушка.

Тот неожиданно покраснел и выхватил у Бабкина трубку.

— Опять, товарищ Сорокина, ведете по радио посторонние разговоры. Вы меня поняли?

Он прислушался, потом, щелкнув переключателем, выключил радиостанцию.

— Не отвечает, ну хорошо же… — пастушок увидел, что его помощник Никитка непристойно и глупо ухмыляется.

— Нечего зубы скалить! — вскипел пастушок. — На работе находишься. Обязанности свои должен понимать, — он указал на отбившегося от стада теленка.

Оторопевший Никитка бросился наводить порядок в своем хозяйстве. Ох, и строгий бывает «начальник», коль услышит ненавистное ему прозвище!

— Ну что ж, будем знакомы, — после некоторого молчания проговорил Бабкин, протягивая пастушку руку. — Меня зовут Тимофеем. А тебя? — решил он называть его на «ты». Техник считал, что к этому мальчику пока и нужно так обращаться: он года на три моложе Бабкина.

Мальчуган молча посмотрел на гостя из-под густых насупленных бровей, которые, как показалось Тимофею, были взяты совсем от другого лица. Их хотелось подстричь, они словно закрывали глаза, синие, как пуговицы его комбинезона.

— Так как же все-таки тебя зовут? — повторил свой вопрос Бабкин.

— Да уж, конечно, не ковбоем, — мрачно ответил повелитель колхозного стада. — Это все Фроська выдумала, а за ней и другие подхватили. Вы, небось, тоже не в первый раз слышите?

— Ну, это ты зря, — примирительно заметил Тимофей, боясь обидеть мальчика и нажить себе еще одного недоброжелателя.

— Сергеем зовите меня, — сказал пастушок, поверив в искренность своего нового знакомого. — А то здесь все уже привыкли… Ковбой да ковбой… Это все Фроська! Книжку про них читала, а там написано, что американские пастухи так зовутся. Обидно!

— Что ж тут обидного? — решил вступиться за неизвестную ему Фроську Бабкин. — Это смелые люди, живут в диких прериях, — вспоминал он когда-то читанные романы Майн-Рида, — скачут на конях…

Больше ничего Тимофей не помнил об этих непонятных для него героях. Он знал только то, что в детстве его сверстники зачитывались приключениями «американских пастухов».

— Не горюй, Сергей, — успокоил его Бабкин. — У тебя дело тоже интересное, а главное — нужное. Можно сказать, что и ты ковбой…

Бабкин снова ошибся. Все в Девичьей поляне ему казалось чудесами: и трактор Тетеркина, и непонятные дела Шульгиной. Он впервые увидел колхозного пастуха с радиостанцией. Но не только эти зримые доказательства чудесных превращений в колхозной деревне наблюдал приезжий гость. Другое, более глубокое изменение буквально обезоружило Бабкина. Он думал, что мальчик-пастух, услышав лестное для ребят его возраста сравнение с ковбоем, мило улыбнется и еще выше поднимет голову. Все произошло иначе.

Сергей слегка опешил, затем остановился и, смотря на Тимофея синими обиженными глазами, сказал:

— Может, и не понравится вам, но я все-таки скажу. Девчата в шутку меня обзывают ковбоем, Фроська со зла, а вы по серьезному. Потому и обида особая берет на эти ваши слова.

Молча выслушивал Бабкин этот не совсем понятный для него выговор, но чувствовал, что пастушок в чем-то прав.

— Понятие надо иметь, — продолжал упрямец, смотря гостю в глаза и пропуская мимо себя стадо. — Что такое ковбой? Да разве это настоящий пастух? Эка невидаль — скакать на коне и коров арканами душить. Как поймает скотину, так и тащит по земле за шею.

Бабкин невольно улыбнулся, — так вот чем недоволен этот рачительный хозяин!

— Ничего тут нет смешного, — сказал Сергей и, потрепав по морде тянувшуюся к нему безрогую корову, с грубоватой нежностью пробасил: — Ну, иди, иди… Нечего!

— Вы думаете, я за себя обижаюсь? — Сергей снова обратился к Бабкину. — За все наше дело обида берет. Ковбой, — презрительно протянул он, словно стараясь дать почувствовать городскому парню, сколь низко он ставит этого горе-пастуха. — Никакого у него нет понятия о скотине. Она тоже требует к себе уважения, а то арканом… за шею. Да вы видите, у меня даже кнута нету. Часы есть, радиостанция. Если что случится, сразу могу помощь вызвать…