Роберт Фреза - Синдром МакЛендона

Едва мы хлопнулись на корпус, я подошел к интеркому:

— Где все? Доложите!

Спунер с Клайдом были на складе. Макхью — на камбузе, отмечала спасение. Дайкстра приводила в порядок спасательную шлюпку. Бо-бо торчал на мостике, а Твердобокий — в своей каюте.

— Могу поспорить, никто из них не имеет алиби, — с неприятным чувством собственной правоты пожаловался я Катарине и снова включил интерком. — Хорошо, мне нужно, чтобы через пять минут все собрались на мостике.

Когда мы поднялись в рубку, я попросил Катарину рассказать про решетки, а потом поведал о том, как чуть не отправился в долгое-предолгое путешествие. Я переводил взгляд с одного лица на другое и видел, как гаснет радость в глазах.

— Но нам надо в Новую Бразилию, — упрямо промолвил Твердобокий. Его лицо совершенно потеряло всю краску. Хуже выглядел только Берни.

— Дэви, мы не можем туда попасть, — мягко указала ему Катарина. — Проход черной дыры так же безопасен, как поездка на автобусе, но проход без решеток — это все равно что поездка на автобусе без тормозов. Мы потеряем прибыль, но страховка покроет ремонт и потерю груза.

Берни покачал головой:

— Дэви перестал оплачивать страховку три месяца назад.

Я пожал плечами:

— Послушай, Дэви, если ты не сможешь продлить срок кредита, может, мы сможем скинуться нашими зарплатами за полгода. Но нам надо возвращаться.

Мы позволили проголосовать и Клайду, и результат был шесть против двух в пользу возвращения. Никто из проголосовавших «за» не хотел застрять на Шайлере, но еще больше никто не хотел погибнуть.

Потом я задал несколько более чем невежливых вопросов о том, кто же все-таки посетил воздушный шлюз. Спунер утверждала, что все то время, которое мы провели в космосе, они с Клайдом были на складе. Судя по отметкам, оставшимся на Клайде, такое вполне было возможно, но Клайд признал, что на несколько минут они все же расставались. Любой из остальных мог легко подойти к шлюзу незамеченным.

Берни предположил:

— Может, это был несчастный случай?

Все с подчеркнутым вниманием смотрели на него до тех пор, пока я не объявил собрание закрытым.

Я вернулся в воздушный шлюз и осмотрел острый край одного из пальцев механической руки.

— Как ты думаешь, сколько на это надо времени? — спросил я Катарину.

— Минуту-две, — ответила она.

— Знаешь, вшивый какой-то детектив выходит. В хорошей истории всегда есть один-два человека, которые хоть иногда говорят правду, — заметил я.

Проходивший мимо Берни остановился:

— М-м… Кен. Я просто хотел сказать тебе… Мне очень дорого то, что ты для нас сделал. — И ушел вперевалку.

Я повернулся и посмотрел на Катарину.

— Как ты думаешь — это он благодарил меня за спасение его жизни?

Она кивнула, а я покачал головой, не соглашаясь с этим.

Порошок я запер в своем шкафу, а половинку монетки прилепил к изнаночной стороне зеркала. Примерно через час мы вернулись, поставили Спунер и Дайкстру стеречь шлюз и без помех залатали дыры. После чего мы с Катариной завалились спать. День выдался очень суматошный. Я спал, пока желудок не заявил, что пора вставать.

Обычно я не ем на ходу, но желудок требовал внимания. Я прошел на камбуз и пошарил в своем углу холодильника. Когда мы остановили вращение корабля, кое-что слетело со своих мест, и теперь надо было разобраться. Я вытащил яблоко и уже начал разрезать его, как вдруг заметил, что прямо на меня глядит малюсенькая дырочка от булавочного укола. Я отрезал небольшой кусочек яблока и понюхал.

У меня не очень хорошо получается описывать запахи, но яблоко пахло миндалем. Я завернул его в фольгу, засунул в морозильник и принялся разглядывать остальные свои фрукты. Две груши и грейпфрут носили очевидные следы вмешательства. Я все выкинул. Кто-то не очень хотел, чтобы я закончил путешествие в добром здравии.

Осматривая прочие продукты, я остановился, привлеченный волной странного запаха. Запах, по-видимому, шел от пакетов с молоком, стоявших у задней стенки; я вытащил их и провел полную инспекцию всех подряд. Два были слегка надорваны. Один из них я открыл. Тот до самого верха был наполнен чем-то красным, что дико воняло тухлятиной, в другом было то же самое.

Кто бы ни запечатывал пакеты, сделал он это неаккуратно. Я поставил оба в морозильник, стараясь не оставлять отпечатков пальцев. Даже если Катарина и любила кровь, эта давно испортилась.

Слазив в инструменталку, я разыскал там короткий кусочек трубы и сунул его в карман, чтобы всегда носить с собой. Потом вернулся в свою каюту — потрясений с меня было достаточно.

Поджидавшая меня Катарина, едва увидев мое лицо, явно встревожилась. Я охотно поделился новостью:

— Похоже, кто-то отравил мои фрукты. В морозильнике теперь лежит яблоко с булавочным уколом, которое пахнет как миндаль. У нас на борту змея или же ведьма. Еще я нашел что-то похожее на два литра протухшей крови, наверное крови Фридо. Я не схожу с ума?

Она немного подумала.

— Вряд ли, Кен. Позови Дайкстру, и пусть она снова приварит засов к двери. — Наверное, я как-то странно на нее посмотрел, потому что она погладила меня по щеке. — Я снова затворяюсь. Мы достаточно рисковали.

Постепенно я начал понимать. Если считалось, что Катарина кого-то убила, то, заперев ее, я уменьшал свои шансы получить незаслуженный нимб.

Она пояснила:

— Я никак не ожидала, что путешествие окажется таким тяжелым. Теперь ты будешь вместе со мной питаться одним «Молоком леопарда» и шоколадным печеньем, если не хочешь разделить судьбу крыс, да еще чтобы меня в этом обвинили.

Наконец, все поняв, я согласился с ней. Кивнул и отправился искать Твердобокого.

К своей чести, Дэви Ллойд попытался отговорить меня от этой затеи, пока я не рассказал ему об отравленных фруктах. После этого он уже не возражал.

На всякий случай я передал Катарине изумруд и порошок. Потом какое-то время смотрел, как Розали и Дэви Ллойд приваривают на место запор. После того как они закончили, меня разыскал Клайд.

— Розали рассказала мне, что сделали с Катариной. — Он выглядел несколько застенчивым. — М-м… мы с Ваймой Джин хотели спросить — вы еще хотите поиграть в покер?

Я начал смеяться. Я просто не мог остановиться.

— Извини, Клайд, — простонал я, вытирая слезы. — Денек выдался нелегкий. Конечно, мы с удовольствием. Хороший способ развеяться.

Дайкстра и Макхью предложили постоять вместо меня на вахте, и покер стал ежедневным обрядом на нашем пути назад.

Это позволило мне лучше узнать своих сослуживцев. Я заметил, что Клайд играет агрессивно и методично. Был он и ловким политиком — я заметил, как он подавал Спунер напитки и вообще всячески ее обхаживал. Спунер играла более неровно — иногда она быстро пасовала, а иногда начинала совершенно явно блефовать. Ей больше бы понравилось играть в бейсбол. Мы не то чтобы совсем растащили ее кучку изюминок, но все же прилично к ней приложились. Я играл так себе — иногда проигрывал изюминки, но понемногу.