Джон Кэмпбелл - Лунный ад

На дне чемодана аккуратными рядами лежали двадцать комплектов батарей с присоединенными к ним шнурами и двадцать пар наушников и защитных очков. Больше в огромном чемодане ничего не было.

Декалон вынула комплекты из чемодана и быстро раздала их своей команде, затем еще раз опустила руку в пустой чемодан. Мгновение – и рука исчезла. Матери городов замерли, в оцепенении глядя на эту сцену, а декалон между тем продолжала на глазах исчезать, растворяясь в воздухе.

Матери городов беспокойно зашевелились в своих креслах. В глазах Матери Тарглана зажглись огоньки ярости и досады: ведь эти несчастные одиннадцать личных гвардейцев Матери знали все секреты ее лабораторий, а она, правительница Тарглана, не знала.

И старая бессмертная карга тоже их знала. Сколько раз, глядя в ее неподвижные золотые глаза, Мать Тарглана клялась себе, что найдет способ создать какое-нибудь сверхмощное средство защиты, чтобы не чувствовать себя зависимой от старой ведьмы, но все ее попытки оказались тщетными. Мать Тарглана чувствовала себя раздавленной; ярость, поднимавшаяся в ней, душила ее, и она едва сдерживалась, чтобы не застонать. Она, молодая, сильная и честолюбивая, не смогла сделать ничего, а эта дряхлая развалина сделала! Мать Тарглана опустила голову, признав в душе, что в подметки не годится такому выдающемуся ученому, как Бессмертная.

Глава восьмая

Между тем совещание шло сегодня не только в этом зале. Далеко отсюда, в городе людей, в конференц-зале резиденции правительства собралось четыре человека. Конференц-зал представлял собой довольно уютную комнату со стенами, отделанными деревянными панелями. Здесь было не так мрачно, как в зале для аудиенций во дворце Матери сарнов, и солнечные лучи весело плясали на светлых деревянных панелях, привезенных сюда со всех континентов Земли.

Огромный дубовый стол посреди комнаты был отполирован ладонями сорока поколений представителей людей, а толстый ковер – протерт их ногами.

Но, как и в огромном зале сарнов, здесь тоже было искусственное освещение, обесцвечивавшее лучи заходящего солнца. Четыре человека сидели за столом совещаний, они жестикулировали, напряженно глядя друг на друга. Но все это проходило в абсолютном молчании.

Во главе стола сидел Грайт, избранный и всеми признанный представитель человечества, завоевавший почет и уважение тем, что мужественно отстаивал интересы людей. Рядом сидел Бартел, представитель Северной Америки, близкий друг Грайта, который стоял с ним плечом к плечу перед грозными очами Матери в тот день, когда появился Эзир.

По другую сторону от Грайта сидел Карон, командир легиона мира – единственной военной организации, разрешенной людям. Легионеры, являвшиеся по сути полицейскими, были вооружены лишь резиновыми дубинками и газовыми пистолетами. Выстрел из такого пистолета мог лишь на некоторое время вывести человека из строя.

Напротив Грайта сидел его помощник – Дарак, рассеянно рисовавший закорючки на листе бумаги. Его должность не была выборной, Грайт назначил на нее Дарака, и тот прилежно выполнял свои обязанности, но особого рвения не выказывал. Из-за вечно скучающего лица и вялого характера у него было мало друзей, зато много времени для самообразования.

Опытный психолог, Дарак не нуждался в Покрове Матери, его собственный покров, созданный по законам не физики, а психологии, был не менее эффективен. Люди не видели Дарака. Его никто не знал и не мог запомнить его лицо.

Четыре человека, сидевшие за старинным столом, сегодня были свободны – насколько вообще можно быть свободными в мире, где правили сарны. У каждого на плаще поблескивала эмблема, означавшая его положение в обществе. Каждый на голове носил обруч с эмблемой принадлежности к низшей расе. Такой обруч – символ подчинения человечества сарнам – надевали на голову любого человека по достижении им восемнадцати лет.

Но Уэр сделал небольшие изменения – соскоблив часть серебра, он поместил в обручи крошечные ментальные усилители. Благодаря этому сегодня и проходило первое молчаливое совещание, участники которого общались между собой на ментальном уровне.

Телепатия сделала бесполезными подслушивающие устройства, с помощью которых сарны могли прослушать любую беседу людей на протяжении тысячи лет. Грайт усмехнулся, подняв глаза на хрустальную люстру под потолком, где был спрятан подслушивающий кристалл сарнов. Такие же устройства находились в других местах конференц-зала. То, что говорили представители человечества в течение тысячелетия, в то же мгновение становилось известно сарнам – сенсоры на их головах улавливали радиоволны, передаваемые подслушивающим устройством.

– Нас четверо здесь, в этой комнате, – мысленно сказал Грайт своим товарищам. – Но если сарны что-нибудь и слышат, то только шелест бумаги. Они могут заинтересоваться странной тишиной.

Широкое мужественное лицо Карона скривилось в усмешке:

– После того как тысячу лет здесь звучали голоса, услаждая слух сарнов, немного тишины им не помешает. К тому же Правительница станет сейчас показывать зубы. Я думаю, встреча с Эзиром ее напугала.

– Мать сарнов в данный момент проводит совещание, – все «услышали» мысль, пришедшую откуда-то издалека. – Я давно пытался научиться читать мысли сарнов, но пока мне доступны лишь отдельные фрагменты. Я сейчас чувствую, что Правительница устала, ее раздражает тупость и упрямство Матерей городов. Но сарны мыслят иначе, чем люди, к тому же я нахожусь на значительном расстоянии от Матери, так что больше уловить ничего не могу. И мне уже пора идти: я и так считаюсь во дворце сарнов самым усердным техником. Странно, что они еще не заподозрили меня...

– Ты прав, Уэр, иди сейчас же домой, – поспешно ответил ему Грайт. – И не делай во дворце сарнов ничего, что не входит в обязанности обычного электротехника. Будь осторожен!

* * *

Через некоторое время совещавшиеся вновь услышали ментальное послание Уэра:

– Вы пришли к какому-нибудь заключению? Я лег спать, когда вернулся домой, и проснулся только несколько минут назад. Всю дорогу я думал, как достать побольше металла, необходимого мне для опытов. Вот если бы мне удалось проникнуть на один из заводов сарнов, я бы достал все, что мне требуется для воплощения моих замыслов! Технически-то это осуществимо, с математикой я разобрался, – Уэр вдруг рассмеялся, – благодаря одному очень старому мудрому сарну. К нему на подсознательном уровне пришла мысль, вернее, уравнение, и мне удалось его «считать». Пока неприметный техник крутился неподалеку от него со своими изоляционными трубками, он обдумывал это уравнение. Сарны владеют некоторыми математическими методами, которыми не владеем мы, и возможно, их не знали и наши предки. У меня еще не было возможности их освоить, а тут такая удача! Карон, если у тебя когда-нибудь зачешутся руки проломить череп старому Рату Ларгуну, то лично я прошу тебя – пощади его, оставь его нам!