Алан Кубатиев - Аренда

— …то остается стереть содержание мозга? — бледнея, договорил Маллесон, подавшись вперед, словно для прыжка. — То есть убить?

На этот раз Лиомбе-Узел улыбнулся особенно тепло и словно погладил Маллесона протянутой к нему рукой.

— Да, — просто сказал он, — но не навсегда.

— Не понимаю. — Маллесона затошнило от боли во всем — в виске, глазах, свежих порезах, старых рубцах. — Скажите, наконец, прямо, черт возьми!.. Почему вы строите из себя непонятно что?

— Физиологи, — объяснил Узел так спокойно и менторски, словно они обсуждали этот вопрос на кафедре где-нибудь в университете Уэстминстер или Санкт-Петербурге, — полагают, что мозг безвозвратно погибает, если клетки его остаются без кислорода в течение шести-восьми минут. Узел располагает способностями, благодаря которым лишаемый кислорода или притока свежей крови мозг, помещенный в генерируемое Узлом поле, теряет всю информацию, записанную в энергетическом коде на нейронно-аксонной основе, всю, кроме базовых инстинктов. Узел имеет все основания полагать, что полученный таким образом человеческий материал, выдержанный в данном состоянии строго определенное время, утратит наложенную программу Аренды и получит взамен то, чем оказались облагодетельствованы вы, — иммунитет к имплантации и обработке под аккумулятор и Посредника. Потери клеток мозга будут незначительны. Способность к обучению сохранится полностью или почти полностью. Практически все навыки — двигательные, речевые, ориентировочные, социальные — будут восстановлены. Хотя скорее всего только в ходе переобучения и конструкции новой личности…

Все это Маллесон слышал будто сквозь гул водопада. Силы понемногу оставляли его, ноги подгибались, голова плыла, будто в надвигающейся дремоте, и нарастала та же боль в крупных мышцах и нервных стволах, что едва не прикончила его в Долгом Ходе. Но майор не отпускал себя. Надо было дотянуть до мига, когда станет ясно, можно ли жить дальше или надо подать Камау сигнал — только на этот раз правой рукой.

— Зачем вам нужен я? — Он и себя-то слышал, как радиопередачу на уходящей волне. — Нейропрограммирования я почти не знаю, оборудования у вас нет, моих помощников вы сюда не пустите, они, так сказать, не отмечены… Зачем?

— Нам не нужны ни оборудование, ни помощники, — любезно заверил его Лиомбе, снова просветлевший лицом. — Узел может все, о чем вы только что услышали, без компьютеров, лазеров и электродов в мозгу. Просто м-мм… обработанный объект должен оказаться тут, — он показал жезлом вниз, на черный камень, — в контакте с Узлом…

— И что, моя задача — подтаскивать трупы? — Мал-лесон старался быть язвительным — это помогало. — А сами вы этого не можете?..

Закинув длиннокосую голову назад, Лиомбе расхохотался.

— Айвэн, вы очаровательны!.. Вы решили, что я живой человек?

Маллесон онемел. Как ни странно, в этом он не сомневался. Вот это да…,

— Ну, не корите себя, — отсмеявшись, посоветовал Лиомбе. — Появись вы завтра или вчера, вы бы увидели совершенно иную проекцию. Узел оставляет мне ровно столько самостоятельности, сколько нужно для достоверной коммуникации. Человеку легче говорить с человеком, но если бы Узел почувствовал, что вам удобнее общаться с компьютером, здесь бы стоял рабочий столик с «Хьюлетт-Паккардом» последней модели…

— Вы не ответили на мой вопрос, — Маллесон уже научился быстро освобождаться от сюрпризов этого дивного местечка, — что мне делать?

— Вам? Неужели вы не поняли? — Узел насмешливо покачал головой. — Выбрать способ наиболее удобного выключения объекта после снятия иммобилизации, размещения его в поле воздействия Узла и извлечения после окончания обработки. Опасность еще в том, что после снятия кокона программа активизируется взрывообразно и обычный человек может быть инициирован сразу. А вы застрахованы, и Узел наложит на вас оболочку, дающую дополнительную защиту. В пище они нуждаться поначалу не будут, а вот поить их придется. Там, в расщелине, есть ключ и маленький бассейн… Затем я помогу вам связаться со своими и вызвать транспорт, которым вы сможете забрать отсюда часть… назовем их «неуязвимыми»… часть «неуязвимых», которые станут вашими надежными сотрудниками, кондиционируемыми для самой ответственной работы. Дальнейшее мы спланируем по завершении воздействия.

Майор через силу встал и подошел к самой границе черного полукруга. Что-то подсказывало ему, что дальше лучше не двигаться.

— Прекрасно, — задумчиво сказал он своим ободранным десантным ботинкам. — Просто мило. Значит, мне доверено собственными руками, но как можно нежнее придушить несколько тысяч человек…

— Айвэн, — укоризненно заметил Узел, — они уже давно не люди.

— …придушить несколько тысяч человек, подтащить их тебе, а ты будешь делать из них верных и преданных зомби. Потом я во главе этой армии возвращаюсь в лоно цивилизации и начинаю их руками крошить на собачий корм плохих зомби…, Потом мы тут налаживаем поточное производство хороших зомби, устанавливаем охрану, средства ПВО и ПСО, чтобы не достали из космоса, и загоняем Арендаторов куда-нибудь в кратер древнего вулкана или карстовую полость, Потом лет через шестьсот приходит какой-нибудь майор, у которого хорошие зомби придушили близких или любимую собачку или просто отбили охоту к пиву для его же блага, и Арендаторы рассказывают ему, как с ними справиться…

— Мистер Маллесон, вы ставите ситуацию с ног на голову, — мягко упрекнул Лиомбе-Узел. — Не надо ничего домысливать. Давайте для начала решим эту проблему. Заверяю вас, все просчитывается по моему сценарию. А не по вашему, хотя он тоже впечатляет. Но его аппроксимация завершается гораздо быстрее и совершенно безрезультатно — я имею в виду позитивные результаты для человечества. У вас есть другая перспектива? Вы достоверно просчитали другой выход? Да, Узел предлагает вам не самую аппетитную работу в этом процессе. Да, вам придется убивать тех, кто даже не знает, что их убивают. Но вы же профессионал и знаете, что есть ситуации, когда причинение смерти необходимо. Полной! Окончательной! Необратимой! И вы обучены причинять ее, и не только одному человеку, но и целым массам! Вы точно так же сочиняли сказки, когда наводили боевые вертолеты на укрепления повстанцев под Нишапуром?

Маллесон почувствовал, что в лицо ему бросилась кровь. Железная, неумолимая логика, со всеми аргументами, и «ад хоминем» и «ад рем», превращала его доводы в глупое кокетство, дешевое вихляние. Он был готов сдаться, согласиться, уступить, но… И все же что-то здесь было не так, просто он не мог пока отыскать это «что-то».