Сергей Стульник - Аз победиши или Между землёй и небом - война

Себя к интерьеру пленник не причислял, вполне уверенный, что родным жилищем эта коробка ему не станет. Могилой - возможно. Но местожительством - ни в коем разе.

Рассеянный свет проникал в комнату с улицы, окрашивая тьму в полутона и придавая форму пространству. Благодаря ему Вилли хоть что-то разглядел, без него в комнате царила бы кромешная тьма. В окно, напротив, подняв глаза, Вилли разглядел темную плоскость стены небоскреба, усыпанную многочисленными белыми и желтыми пятнами, квадратными и прямоугольными освещенными окнами. Блестки звезд слабыми искорками мерцали выше, под самым верхним краем окна комнаты, в которой Вилли валялся в мягкой постели. Из чего пленник заключил, что комната эта находится высоко-высоко, быть может, на последних этажах этого здания, иначе звездных блесток он бы не увидел вообще. Соседний же небоскреб был чуть выше. Эх, вы, проклятущие, думал Вилли, отчаянно дергая ногами и с ненавистью вперившись взглядом в стену за окном, проткнутую многочисленными световыми дырками. Захватили весь Город, житья из-за вас нету людям...

Приторочили его к кровати на совесть. Надергавшись до изнеможения, Вилли едва не потерял сознание от боли и решил передохнуть, чтоб не сдохнуть совсем. Возобновлять свои освободительные попытки пленник намеревался в обязательном порядке, думал только об одном. Покуда патлатые твари не начали с ним производить свои жуткие эксперименты, о которых рассказывали и папаша, и Фредди, и прочие люди, покамест нонки не превратили его в раба, одного из тех, несчастье наблюдать за которыми Вилли имел уже не раз... надобно поспеть смыться подальше. Или сдохнуть. Существует ли в реальности Квартал Спасения, Вилли не уверен, но в любом случае - лучше подохнуть где-нибудь в подземке, по кускам крысам на жратву разорваться, чем остаться у нонок и превратиться в выпердка.

Вилли боролся с болью изо всех силенок. Боль раздирала череп безжалостно, комок расплывался горячими щупальцами, сжал голову: вот-вот лопнет!.. И в конце концов Вилли капитулировал, и вновь провалился во мрак беспамятства, из которого выползал в эту комнату с мягкой постелью...

- Развяжи его! - первые слова, услышанные им, когда очнулся по возвращении в комнату, на постель. - Накачай стимулятором, мне квелый комок боли не нужен! - вторые слова, услышанные пленником. - Чтобы готов был через полчаса! - третьи.

Голос был властный и жесткий. Чувствовалось, что его обладательница привыкла командовать, а не подчиняться.

Ого, подумал Вилли. Уже тащать в лабораторию?.. Прыткие, однако.

- Симпатичный мальчик, - бормотала нонка. Не та, что резким голосом бросала приказы. Вероятно, та, которой приказывали. Вилли чуть-чуть приподнял веки и сквозь бахрому ресниц смутно разглядел нонку, возящуюся с узлами у изножия постели. Рослая блондинка, патлатая причем, продолжала бормотать что-то себе под нос, неразборчиво. За окном сиял солнечный свет. "Хоть ЕГО они у нас не украли!", - неожиданно подумал Вилли. Ночь миновала. Ноночьего комбеза на патлатой твари не было, только узенькие черные шорты и непременный кожаный пояс. Растянувшийся в прыжке кошачий силуэт, выгравированный на серебристой пряжке ремня, Вилли разглядел, чуть шире приоткрыв глаза. Нонка, стерва, уловила движение век...

- Оклемался, малыш? - довольно ласково осведомилась. - Сейчас, погоди, я тебя распутаю и немножко подкормлю...

ОНА БЕЗОРУЖНА!! вспыхнула отчаянная надежда, ударила волной горячей крови в голову. Ну же, развязывай скорее, тварь патлатая, с тобой одной я живо управлюсь!..

- Только ты не кидайся на меня с кулаками, ладно? - будто прочла она захватнические мысли пленника. Он скривился, словно проглотил гнилой кусок мяса. Разочарование остро заточенным лезвием полоснуло сердце. - Толку не будет, а больно будет сильно, гарантирую!..

ТЕЛЕПАТКА!! едва не заскрежетал зубами от ярости пленник. О них Вилли слыхал. Лопоухий Боб раз говорил: "Наскочила из-за угла, я ее хвать за горло, а она шмыг вбок, и поминай как звали, будто почуяла, что я за горло хватану, а не пулю в глаз всажу... Я за ней, она спиной к стенке, и в стойку, а я ж все боеприпасы расстрелял, выбору нет - клинками да голыми руками ее мочить... А она, тварь, чует будто, блокирует выпады... Едва выскочил тогда, парни, Лысый Мик с Братом Джо случились, пристрелили сучку, я не последний рукопашный боец, вы знаете, но она, стерва, меня одолела бы..."

Нонка ухмыльнулась; и вдруг резко наклонилась над постелью, приблизив физиономию чуть ли не вплотную к лицу Вилли. Обдала незнакомым, но приятным до странности ароматом. Это изо рта у ней смердит, думал пленник, крепко-накрепко зажмуриваясь, чтобы не видеть огромных глазищ ненавистной твари, синих, как новые джинсы, и таких же ослепительно сияющих, сулящих удобство и защиту от холода обладателю... тепло, вкусную еду, безопасный сон, ласку и нежность, обволакивающие мягкими волнами, гладящие по груди, и ниже, ниже... "ПОШЛА ПРОЧЬ, дерьма кусок!!!", - в отчаянии взвыл Вилли мысленно, закрыл глаза и в воображении как бы оттолкнул нонку, обеими руками ударив в морду. Обволакивающее теплом и лаской ощущение тут же улетучилось. Но от ее дыхания брони не существовало, чего-то подобного векам в носу, и оно, горячее и ароматное, раскаленными толчками жгло щеки пленника; вышибало ознобную испарину на его лоб. Если она меня поцелует, в паническом ужасе подумал Вилли, постараюсь укусить мощно, вопьюсь намертво, чтоб губу оторвать!..

Он приподнял веки, чтобы встретить вражину с открытыми глазами...

Синие глазища нонки уже потускнели. Она почувствовала. Или услышала. Или узнала. Как это там у них, телепаток чертовых, зовется?..

Пышущее жаром, ядовитым испарением обдающее, ее дыхание отдалилось, и Вилли почувствовал облегчение, будто на голову ему падала змея и уже приблизила жало к глазам, но вот, к счастью, удалось гадину ползучую смахнуть с макушки...

ЛУЧШЕ ЗМЕЯ, ЧЕМ НОНКА, убежденно подумал Вилли.

Нонка весело захихикала.

- Ты мне нравишься, звереныш, - промурлыкала. - Я попросила тебя у госпожи, но она отдаст лишь после проверки, к сожалению... Ты злой и грязный щенок, но ты мне нравишься, малыш... И ты узнаешь еще... сияние моих глаз...

Вилли взбеленился. Дальше терпеть все эти гнусности он был уже не в состоянии - ни физиологически, ни морально. Желая от жизни лишь одного смерти как избавления, - он распахнул глаза, выдернул ступни из ослабевших пут и успел неуклюже вскочить, пронзаемый жуткой болью, едва не рухнувший навзничь, вопящий: - А пулю тебе в глаз, вражина проклятая!!! Вилли, сын Квайла и брат Фредди-Нонкоруба, скорее подохнет, чем ляжет на нонку!!! жаль, клинка нет, я бы тебя разделал, как брат учил!.. Но я тебя, тварь, и голыми руками...