Джон Варли - Титан

Она продолжала кричать, тело ее содрогалось, лицо покраснело. Сирокко была согласна со всем сказанным Габи на довольно высоком эмоциональном уровне. Тем не менее, она ступила на язык. Он был теплый, но сухой. Сирокко обернулась и протянула руку:

— Пойдем, коллега. Я верю ему.

Габи перестала трястись и ошеломленно посмотрела на Сирокко:

— Ты же не бросишь меня здесь одну?

— Нет, конечно. Ты отправишься с нами. Нам надо спуститься вниз, к Биллу и Август. Пойдем, я не сомневаюсь в твоей отваге.

— Это нечестно, — захныкала Габи. — Я не трусиха. Вы просто не можете просить меня об этом .

— Я прошу тебя. Есть только один способ справиться со страхом — это посмотреть ему в лицо. Пошли внутрь.

Габи еще долго не решалась, потом расправила плечи и пошла навстречу экзекуции.

— Я делаю это только ради тебя, — сказала она Сирокко, — потому что я люблю тебя. Я хочу быть вместе с тобой, куда бы ты ни пошла, даже если это означает, что мы должны умереть вместе.

Калвин странно взглянул на Габи, но ничего не сказал. Они вошли в рот существа и очутились в узкой полупрозрачной трубе с тонкими стенками, окруженной разреженным воздухом. Идти пришлось долго.

В середине корабля находился большой мешок, который они видели снаружи. Он был из плотного прозрачного материала, сто метров в длину и тридцать в ширину, с дном, покрытым измельченными ветками и листьями. Внутри находились животные: несколько улыбчивых, куча всякой мелкой живности, тысячи крошечных созданий с гладкой кожей, размером меньше землеройки. Как и все остальные животные Фемиды, они не обращали на людей ни малейшего внимания.

Посмотрев сквозь прозрачную стенку, они обнаружили, что находятся уже довольно далеко от скалы.

— Если это не желудок цеппелина, то что это? — спросила Сирокко.

Калвин выглядел озадаченным.

— Я никогда и не говорил, что это не желудок. Мы стоим на его пище.

Габи застонала и попыталась убежать по тому пути, по которому они пришли. Сирокко схватила ее и посадила рядом с собой.

Она вопросительно посмотрела на Калвина.

— Все в порядке, — сказал он. — Он может переваривать пищу только с помощью этих мелких животных. Он поедает их конечный продукт. Его пищеварительные соки не могут переварить ничего, кроме слабого чая.

— Слышишь, Габи? — прошептала ей на ухо Сирокко. — Все будет в порядке, успокойся, моя хорошая.

— Я с-с-слышу. Не сердитесь на меня, я испугалась.

— Я знаю. Давай, встань и посмотри вокруг. Это поможет тебе успокоиться.

Она помогла девушке подняться, и они неуклюже двинулись к прозрачной стене желудка. Ходьба здесь походила на ходьбу по трамплину. Габи прислонила нос и руки к прозрачной стене желудка-корзины и, всхлипывая, прикипела взглядом к пространству. Сирокко оставила ее одну и подошла к Калвину.

— Ты должен быть внимательнее по отношению к ней, — сказала Сирокко. — Время, проведенное в темноте, повлияло на нее сильнее, чем на нас. — Она прищурилась и изучающе посмотрела в лицо Калвина: — Правда, я не знаю, как обстоят дела у тебя.

— Со мной все в порядке, — сказал Калвин. — Но я не хочу говорить о моей жизни до моего второго рождения. С этим покончено.

— Это смешно, но Габи сказала мне то же самое. Я этого не чувствую.

Калвин пожал плечами — ему просто было неинтересно продолжать этот разговор.

— Ладно, — сказала Сирокко, — но я была бы тебе очень благодарна, если бы ты рассказал мне, что знаешь. Меня не интересует, как ты узнал это, если не хочешь — не говори.

Подумав, Калвин кивнул.

— Я не смогу быстро обучить тебя их языку. Это, в основном, модуляция и ее продолжительность, и я говорю только на смешанной версии, основанной на низких тонах, которые я могу слышать. Цеппелины бывают разных размеров — от десяти метров до слегка больших, чем этот. Они часто путешествуют стаями. Это животное сопровождают другие, более мелкие — их не было видно за этим. Вон некоторые из них, — Калвин указал на прозрачную стену, за которой летело еще шесть двадцатиметровых цеппелинов. Они толкались, пробивая себе дорогу, похожие на неуклюжих рыб. Сирокко был слышен пронзительный свист.

— Они дружественны и вполне разумны. Естественных врагов у них нет. Они генерируют водород и держат его под слабым давлением, а для балласта носят воду. Когда они хотят приземлиться, то выпускают водород, когда хотят подняться — сбрасывают воду. Кожа у них плотная, но если она прорвется, то они обычно погибают. Они не слишком маневренны, у них неважное управление, поэтому они долго готовятся, прежде чем отправиться в полет. Иногда они попадают в огневые ловушки, и если вовремя не выберутся, то взрываются как бомбы.

— А как насчет этих животных, которые находятся здесь? — спросила Сирокко. — Что, они все нужны, чтобы переваривать его пищу?

— Нет, только маленькие желтые существа. Они питаются тем, что приготовит для них цеппелин. Больше они нигде не встречаются, кроме как в желудке дирижабля. Остальные здесь вроде нас — путешественники или пассажиры.

— До меня не доходит. Зачем это цеппелину?

— Это симбиоз, комбинированный с разумным собственным выбором. Он делает то, что ему нравится. Кроме него, есть и другие виды живых существ, например, титаниды. Он помогает им, а они…

— Титаниды?

Калвин неопределенно улыбнулся и вытянул руки:

— Этим словом я заменил свист, которым они выражают это название. Я довольно смутно их себе представляю и детально описать не могу. Я только пришел к выводу, что у них по шесть ног и что это все женские особи. Я назвал их титанидами — так в греческой мифологии называли женщин титанов. Я многое назвал.

— Например?

— Районы местности, реки, горные цепи. Набрал названий в мифологии о титанах.

— Что… да, теперь я вспоминаю. — Хобби Калвина была мифология. — А кто были эти титаны?

— Сыновья и дочери Урана и Геи. Гея возникла из хаоса. Она дала жизнь Урану, создав его по своему подобию. Они произвели на свет титанов — шестерых мужчин и шестерых женщин. Я назвал дни и ночи их именами.

— Если ты назвал все ночи женскими именами, то я думаю придумать им собственные названия.

Калвин улыбнулся:

— Ничего подобного. Это происходило в основном наугад. Оглянись на замерзший океан. Он выглядит так, как должен был выглядеть бог Океан, так я его и назвал. Земля, над которой мы сейчас находимся над Гиперионом, а эта ночь впереди нас, с горами и нестандартным морем — Рея. Если встать лицом к Рее и спиной к Гипериону, то север будет по левую сторону, а юг — по правую. В конце концов, как ты понимаешь, ходя по кругу, я не видел большую часть остальной территории дней и ночей, но я знаю, что они есть, и я назвал их тоже — Криус, сейчас его видно, затем вокруг изгиба — Феба, Тефия, Мефис, Диона, Япет, Кронос и Мнемозина. Мнемозина видна по другую сторону Океана, это позади нас. Она похожа на пустыню.