Кирилл Еськов - Америkа (reload game)

Гарью отчетливо запахло еще в 1852-м. Нет нужды говорить, что Петрограду участвовать в тех Петербургских затеях, с очевидной перспективой остаться наедине с объединенным флотом Англии и Франции, было - как нож вострый. Самодержец меж тем, загипнотизированный видениями православного креста над Царьградом и Андреевского стяга над Эгеидой, твердой рукою рулил к пропасти, игнорируя любые попытки втолковать ему, что англо-французские гарантии Стамбулу - это не блеф и не ритуал "для приличия", и что в случае русского нападения европейские союзники реально впишутся за османов. А уж когда Николай Павлович не нашел ничего умнее, чем обратиться к Наполеону III, выслужившемуся в императоры из президентов, как к "Государю и Доброму Другу" вместо строжайше предписанного протоколом "Дорогого Брата" (что, в вольном переводе с дипломатического на человеческий, звучало примерно как "Козлина ты позорный и Богомерзкий Узурпатор!") - в Петрограде сочли (ошибочно, кстати), что Самодержец вполне намеренно провоцирует коалицию Морских держав на войну с Россией...

Петербургский представитель Компании запросил срочной конфиденциальной встречи с шефом Третьего Отделения графом Орловым, коего почитал одним из самых дельных и энергичных чиновников Николаевской администрации; умудрившимся к тому же - это при его-то должности! - заслужить от современников отзыв: "Едва ли кому делал зло, не упуская никакого случая делать добро" ("дело петрашевцев" пытался спустить на тормозах и замести под коврик всеми силами, сам уже балансируя тут на самой грани должностного преступления, а с переданным под его надзор Чаадаевым и вовсе сдружился).

Представитель, сразу взяв быка за рога, попросил устроить ему аудиенцию с Его Императорским Величеством: дело-то, очевидным образом, идет к большой войне, Петербург умудрился создать против себя коалицию Лондона и Парижа, впервые за последние 130 лет оказавшихся по одну сторону баррикады и даже предавших ради такого случая забвению Веллингтоново "Мы всегда были, есть и, я надеюсь, всегда будем ненавистны Франции!" - так что хотелось бы знать хоть чуть загодя: какое место в военных планах Самодержца отводится Колонии? Граф (на лице которого появилось выражение как при застарелой зубной боли) ответствовал, что Колонии не о чем беспокоиться, ибо Его Величество твердо убежден: всё так и ограничится очередной, девятой по счету, русско-турецкой войной, а христианские державы просто темнят и блефуют, норовя выторговать себе долю от дележа слама за "Больным человеком Европы". Мнение Его Величества нам хорошо известно, покачал головой посланник, однако информация, поступающая из европейских представительств Компании, не оставляет сомнений в том, что... - и тут граф, хлопнув ладонью по столу, прервал калифорнийца и обратился к нему с такой вот удивительной речью:

- Ну какого рожна вам, в вашей Калифорнии, надо?! Вот представь: явишься ты пред светлы очи государевы - ничего, что я на "ты"?.. - и начнешь ему те очи открывать на горькую правду. Что информация-де, которую специально доводят до русских дипломатов английские и французские власти, полностью совпадает с той секретной, что добыта вашими шпионами в Париже и Лондоне: да, европейцы воевать с Россией сами не рвутся, но в случае чего вступятся за Турцию без колебаний. Что парижский резидент Третьего Отделения Яков Толстой (тут граф на пару секунд запнулся, будто сглатывая уже легшее на язык ругательство) гонит липу, сообщая в Зимний - через мою голову, кстати! - лишь то, что в том Зимнем желали бы слышать сами; да и чему тут удивляться - он ведь и не разведчик вовсе, а боец идеологического фронта, выдвинулся на даче беллетристических отповедей русофобским инсинуациям всякого рода Де-Кюстинов... Что примерно таким же фигурным цитированием - каждый на своем уровне - занимается всё, почитай, дипломатическое ведомство: зачем огорчать государя? Потом еще, кстати, неплохо бы поговорить о неготовности России к войне с Европой, и о масштабах нашего технического отставания... Ну и догадайся с трех раз, какая будет реакция организма Его Величества на такую передозировку правды? - правильно, судороги! Заорет благим матом: "Молчать, я вас спрашиваю!", да и приведет к общему знаменателю все ваши "свободы и законы", чтоб впредь не умничали и не лезли поперед батьки. Так что мой вам совет, ребята: не будите лихо, пока оно тихо... А война - ну что война? Не впервой, чай, а Господь милостив...

- И что, никаких возможностей?.. - после недолгого молчания уточнил посланник.

- Никаких, - отрезал граф.

Опять помолчали.

- Что ж, спасибо за ясность, - вздохнул калифорниец. - Прискорбно, но, в общем, ожидаемо. Пора нам, стало быть, готовиться к войне - к вашей, черт побери, войне! - да не мешкая... И кстати, граф, раз уж Метрополия втягивает нас в это чужое месилово - неплохо бы вам тоже поучаствовать в оплате банкета, нет?

- В смысле?..

- В смысле - нам понадобятся военные специалисты для совершенствования нашей береговой обороны. Вот список. Через две недели из Амстердама отправляется в Америку рейсовый пароход Компании; они должны отбыть этим рейсом - пусть не все, но большинство. Надеюсь, ваше ведомство, граф, хоть это обеспечить сможет - без здешних фирменных полугодичных согласований? Официальный статус тех офицеров - на ваше усмотрение; на всякий случай, чтоб вам было проще, жалованье им, с сегодняшнего дня и до конца командировки, будет платить Компания - по стандарту Royal Navy: боевые там, пенсия в случае чего - все дела. Подъемные и подорожные, по пять тысяч рублей на ассигнации, уже выписаны - можно получить их в представительстве Компании в любое время суток... Так кАк - можно на вас в этом положиться?

- Вы, кажется, впервые сочли нужным прибегнуть к помощи российских властей при вербовке российских подданных? - усмехнулся граф, протягивая руку за листком.

- Помилуйте! - воскликнул Представитель. - Ну не могли же мы обращаться непосредственно к российским офицерам, через голову их командования! А насчет "впервые" - так точно нет; была тут одна история, правда, еще до меня - в 1847-м, вы-то ее должны помнить!

- Еще б не помнить, - мрачно покривился шеф Третьего отделения. - Как ему там у вас, кстати?

- Замечательно! Калифорнийский климат пошел ему на пользу - бодр и здоров, читает лекции, студенты его обожают. Человек на своем месте, короче. Вам просил кланяться, при случае.

- Спасибо, и ему взаимно...

В 1846-м году профессора Лобачевского в очередной раз переизбрали ректором Казанского университета, который он фактически восстановил из руин после учиненного там Магницким погрома. Однако вместо казавшегося всем чистой формальностью утверждения в должности, уваровское Министерство народного просвещения безо всяких объяснений лишило создателя неевклидовой геометрии не только ректорства, но и профессорской кафедры, предложив ему взамен мелкую чиновничью должность. Вскоре профессор разорился, дом в Казани и имение жены были проданы за долги, здоровье его пошатнулось - и тут Компания сделала ему то самое "предложение, от которого невозможно отказаться": возглавить, на свой выбор, либо математический факультет Петроградского университета, либо новообразованный университет в Елизаветинске.