Эрик Рассел - Война с невидимым врагом

— То, что они делают, может быть вполне невинным, — заметил Брансон.

— Про вас это трудно сказать, — отрезал гирдон. — Хендерсон, по крайней мере, заимел промтоварный магазин. И как мог объяснил это: «Мне это нравится. Я хочу работать сам на себя. Я этим очень доволен, я устал от режима, я хочу делать, что мне хочется, и быть независимым».

— Вполне обоснованные причины, сказал бы я.

— Я вас не спрашиваю, — отрезал Рирдон, — эти причины ложны, и мы это знаем. Мы нашли Хендерсона в Колумете. Мы задали ему несколько вопросов. Через месяц он продал свое дело и смылся. Двумя неделями позже мы нашли его торгующим в Лейксайде. Таким образом мы стали следить за ним с безопасного расстояния. У него, видимо, есть основательные причины избегать официального внимания. То же самое с вами.

Брансон изобразил полную скуку и уставился в окно.

— Вас приперло, и вы поехали в Бельстон искать выход. Вы так же приперты к стене. Вы это поняли и носились по Бельстону, как крыса по клетке, но ничего хорошего этим не добились.

— Замолчите, — попытался остановить его Брансон.

— Черт за вашей спиной не слез с нее и в Бельстоне, как вы на это и надеялись. Он крепко вцепился в вас и все еще скачет вместе с вами. И он так и будет скакать на вашей спине, пока вы не услышите голос разума и не позволите кому-нибудь, кто это может, стянуть его с вашей спины. Все, что вам надо сделать — это открыть рот и сообщить, кто этот черт.

— Извините, — сказал Брансон, — я ненадолго отлучусь. Он вышел из купе прежде, чем Рирдон, растерявшись от неожиданности, сообразил, что ему делать в этой ситуации. Предлог, под которым он мог бы пойти сопровождать его или остановить, было не просто придумать за доли секунды. Брансон еще не был под арестом и не был ни в чем обвинен. На данный момент он был свободен и имел статус обычного пассажира.

Торопливо проходя по коридору, Брансон краем глаза заметил, как Рирдон встал, но сделал это медленно, явно не зная, что делать. Брансон ускорил шаг, подошел к туалету, захлопнул за собой дверь и открыл окно. Затем выбрался наружу. Несколько секунд он стоял на раме окна, уцепившись пальцами за крышу вагона, его тело трепали порывы несущегося навстречу ветра. А потом он оттолкнулся от окна.

7

Он тяжело ударился о покрытый травой откос и покатился вниз.

Какое-то время он лежал, тяжело дыша и прислушиваясь к грохоту удаляющегося поезда. Вместе с поездом удалялся от него и Рирдон.

А может, этот проницательный агент предвидел прыжок Брансона и сам тоже прыгнул с поезда? Брансон резко вскочил на ноги. Он осмотрел себя: пострадала только одежда. Да, такой побег редко бывает даже в кино.

В кино? Кино… Кино!

Когда-то он думал о кино так же, как многие думают о собаках, французских булках и прочих обычных предметах обихода, рассматривая его как неотъемлемую часть цивилизации. Но теперь все было совсем по-другому. Теперь он думал о кино с каким-то страхом иди ужасом, с каким-то новым чувством, которое он затруднялся определить. Ведь что такое кино? Неестественная жизнь, ложная правда. А что происходит с ним?

Наверное, Рирдон был прав, когда говорил, что Брансон не в своем уме или на пути к этому. А дальше — ад, только он этого уже не поймет.

Выбравшись из канавы, он поднялся на железнодорожное полотно и посмотрел вдоль него. Поезд скрылся из глаз, а запыленного, поцарапанного Рирдона нигде не было видно. Удовлетворенный этим, Брансон осмотрел себя и пришел к выводу, что как бы он ни выглядел, он страдает от чего угодно, но только не от безумия. Он попробовал совладать со своими чувствами и вполне убедился, что еще не свихнулся; он был просто человеком, перегруженным тревогами, от которых ему надо было избавиться любым способом, который он сможет придумать.

Двигаясь в обратном направлении по полотну, Брансон дошел до железнодорожного моста через грязную дорогу. Он сошел с насыпи и вышел на трассу. Он понятия не имел, куда идти. Но все равно — лишь бы подальше от Рирдона.

Он повернул налево и отмахал две мили по узкой проселочной дороге с глубокими колеями. Затем вышел на федеральное шоссе, где через десять минут его подобрал грузовик, груженный овощами. Не расспрашивая его, кто он и откуда, рода и там высадил, попрощавшись коротким кивком.

Это место скоро будет для него очень опасно, и болтаться здесь просто непозволительная глупость. Он сел на ближайший автобус, благодаря Бога за то, что хоть и оставил чемодан в поезде, но бумажник и деньги были все еще при нем.

Он продремал около шестидесяти миль и приехал в довольно большой город. Представляя, в каком он виде, задержался в городе как раз на то время, чтобы вымыться, побриться и причесаться. Это прибавило ему уверенности. После этого он поел и несколько восстановил силы. Из ресторана пошел на автобусную станцию, по дороге пройдя мимо двух полицейских. Оба полицейских скучали на углах, и ни один из них не обратил на Брансона никакого внимания.

От станции вскоре отправлялся автобус, который шел в город, расположенный примерно в семидесяти милях к востоку. Он сел в этот автобус и без всяких приключений добрался до города. Там слился с толпой и стал незаметным. Теперь он был ближе к дому. Дом! Он обнаружил, что до боли хочет услышать голос своей жены. Это был риск, но он должен услышать ее голос! И пусть потом по его следу кинется свора ищеек…

Ряд телефонных будок стоял в помещении центральной почты. Он выбрал среднюю и набрал свой домашний номер. Ответила Дороти.

Изо всех сил он старался, чтобы его голос звучал бодро и спокойно, когда он приветствовал Дороти:

— Привет, крошка. Это твой сбежавший любовник.

— Рич! — воскликнула она. — Я ждала твоего звонка вчера вечером.

— Я собирался звякнуть, но у меня никак не получалось. Тут один зануда полностью меня монополизировал. Я решил отложить это дело на сегодня. Лучше поздно, чем никогда, правда?

— Конечно! Как у тебя дела? Ты чувствуешь себя лучше?

— На пять, — соврал он. — А как дела у вас?

— Все хорошо, правда, были два странных события.

— Что случилось?

— На следующий день, как ты уехал, кто-то звонил, якобы из института, и спрашивал, куда ты уехал.

— И что ты ему сказала?

— Такой вопрос показался мне очень странным, ты же уехал в командировку. Ведь ты сам всегда советовал мне быть очень аккуратной в разговорах о твоей работе. Ну я и сказала этому типу, чтобы он поинтересовался в твоем отделе.

— Ну, и что он на это ответил?

— Не думаю, что это ему понравилось, — ответила Дороти, в ее голосе послышались нотки беспокойства. — Он повесил трубку, по-моему, очень раздраженный. Надеюсь, я не отшила кого-нибудь из начальства.