Дэвид Файнток - Надежда гардемарина

Смущенный, я последовал за ним. В кубрике было около дюжины матросов. Драка подходила к концу. Старшина Терил лежал на койке, с разбитой в кровь головой. Некоторые матросы, обессилев, валялись на полу между опрокинутыми стульями, койками, разбросанной одеждой. Пахло потом и хлевом.

Вышинский набрал в легкие воздуха.

- Тихо! Всем стоять смирно! - Его громоподобный голос заполнил комнату. Мгновенно воцарилась тишина. - Опустить руки, подзаборный сброд! Стоять смирно! - Это впечатляло. Но мне хотелось заткнуть уши.

Дерущиеся один за другим с обалделым видом становились к стенке, вытянувшись в струнку. Я направил на них оружие. Но четверо еще дрались, не обращая внимания на старшину корабельной полиции.

Вышинский спокойно подошел и направил ствол станнера в спину одного из них. Палец его шевельнулся. Матрос упал как подкошенный. Тот, что с ним дрался, замахнулся было на старшину, пытаясь нанести удар сбоку, но Вышинский снова выстрелил, и второй матрос опрокинулся на койку, а потом свалился на палубу.

Пораженный, я смотрел, как Вышинский вразвалку подошел к последней паре дерущихся. И выстрелил одному из них в плечо. Матрос упал. Второй матрос попятился и, тяжело дыша, поднял вверх руки. Вышинский кивком приказал ему встать в один ряд с остальными и, когда матрос повернулся, дал ему пинка под зад, едва не сбив с ног.

Из коридора донесся какой-то шум. Я оглянулся. На палубе валялся матрос.

- Он пошевелился, сэр, - объяснил Эдварде, сглотнув.

- Очень хорошо. - Я старался говорить как можно спокойнее. А что дальше? Подумав с минуту, я приказал матросам сесть на палубу по одну сторону коридора, положив руки на колени. - Присматривай за ними, Эдварде. - Тинга я послал в кубрик охранять остальных,

Через переговорное устройство, висевшее на коридорной переборке, я связался с капитанским мостиком:

- Докладывает Сифорт, сэр. Бунт подавлен. Некоторые нуждаются в медицинской помощи. В драке участвовали по меньшей мере двенадцать человек.

- Ради всего святого, что послужило причиной? - В голосе командира звучало облегчение.

- Пока не знаю, сэр.

- Я пришлю Макэндрюса разобраться с этим. Ждите.

Прибывший с наручниками и колодками главный инженер открыл первый кубрик и выбрал шесть надежных матросов. Я отнес станнеры и гранаты в арсенал, а когда вернулся в кубрик, главный инженер и старшина полиции рылись в валявшихся на палубе нешах, отбрасывая в сторону ненужные.

Вышинский, улучив момент, отозвал меня в сторону.

- Простите, я случайно зацепился рукой за ваш китель, - сказал он тихо.

- Спасибо, мистер Вышинский. Вы спасли мне жизнь. Ведь меня могли убить ударом дубины.

- Ерунда.

Хороший парень этот сержант. Бывают моменты, когда следует пренебречь уставом. И он знал когда.

- Вот оно! - Главный инженер держал пузырек с янтарной жидкостью. Еще несколько лежало в небольшой коробке у его ног.

- Гуфджус? - Так на жаргоне называли распространенный наркотик.

- Вы только посмотрите, сколько его у них. Вряд ли они смогли бы пронести это на корабль.

- Конечно, пронесли, сэр, - сказал я. - Если только они не нашли его в... - Я запнулся. - Лаборатория на корабле? Нет, это невозможно. Никто не отважился бы.

- Очень может быть. - Главный инженер встретился взглядом с Вышинским. Старшина в сердцах согнул дубинку. Они стали работать с удвоенной энергией, тщательно обыскивая матросские шкафы. И через два часа обнаружили, что задняя стенка одного из шкафов не закреплена. За ней полость в стене.

- Великий Боже, пошли проклятие на головы этих людей. - Вышинский не хотел богохульствовать. Я был уверен, что у него это вырвалось. Арнольда Таука, злополучного владельца шкафа, потащили на гауптвахту.

Поздней ночью порядок был восстановлен и все виновные сидели взаперти. В полном изнеможении мы вернулись на офицерскую половину.

- Хорошего мало, - Это было единственное, что мог сказать главный инженер.

- Да, сэр.

Хорошего действительно было мало.

- Контрабандные наркотики на "Гибернии", - повторил командир Мальстрем.

- Да, сэр. - Я стоял, вытянувшись по стойке "смирно". Он забыл скомандовать "вольно". Мальстрем пожевал губами:

- Конечно, матросы берут с собой контрабандой спиртное. Все без исключения. Но гуфджус...

Гуфджус, разумеется, совсем другое дело. Сначала он кажется безобидным, но потом толкает человека на всякие сумасбродства, делает невменяемым и опасным для окружающих. Свидетельством тому служит разыгравшийся дебош с дракой.

- Да, сэр. Мы, по крайней мере, нашли источник.

Сделать гуфджус нетрудно. Несколько пробирок, реторта, крахмал, магнезия и прочее. Ингредиенты вполне доступные.

- Когда об этом узнают в Адмиралтействе... - Он покачал головой. Впрочем, не так уж это было серьезно. Будь жив командир Хаг, ему пришлось бы труднее, чем Мальстрему, который во время посадки еще не был в должности.

Он поднял глаза:

- Вольно, Ники. Прости.

- Благодарю, сэр. - Я расслабился. - Что вы намерены делать? Капитанская мачта? - Гардемарин не должен задавать подобных вопросов. Но мистеру Мальстрему явно хотелось поговорить, к тому же это был Харв, в недавнем прошлом мой друг.

- Нет. - Лицо командира посуровело. - Военный трибунал. - Заметив мое удивление, он добавил: - Эти подонки знали, что делают. Они нарушили десяток пунктов устава, уже когда гнали эту дрянь на борту корабля. Потом учинили скандал. А что если бы они, накачавшись наркотиками, явились на вахту? В машинное отделение или в воздушный шлюз?

В какой-то степени он был прав. Выходка матросов могла погубить корабль. Но этого не случилось. Дело ограничилось матросскими кубриками. Капитанская мачта, или несудебное наказание, могла привести к понижению в чине, уменьшению жалованья или внеочередным нарядам. Гораздо серьезнее военный суд. Пока "Гиберния" находилась в межзвездном рейсе, вдали от дома, человека можно было за провинности посадить на гауптвахту, уволить с должности и даже казнить.

Вместо того чтобы замять случившееся, военный суд раздует его и придаст ему официальный статус. И, что еще хуже, повлечет за собой недовольство и ухудшение отношений между наемными матросами и офицерами.

- Да, сэр, понимаю. - Я умолчал о своих опасениях. Это меня не касалось.

- Пилот Хейнц будет председателем трибунала, а Алекс - защитником обвиняемых.

- Алекс? - Я так удивился, что забыл о дисциплине. И, чтобы исправить оплошность, быстро добавил: - Сэр.

- Кто же еще? Нужен обязательно офицер. Эту дрянь обнаружил главный инженер Макэндрюс. Он будет свидетелем, как и вы с Ваксом. Сэнди выступит в качестве обвинителя. Больше некому.