Виталий Полищук - Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая

В Николаеве было все то же обилие стрекочущих цикад, солнце и возможность, закончив дела, уехать назад в тот же день.

Конечно, человек, проработавший всю жизнь в русской полиции (она называлась в России милицией), мог легко заподозрить что-то неладное при встрече в украинском городе с прибалтом.

Дони решил работать скрытно.

Приехав в Николаев ранним утром, он на такси подъехал к нужному дому, сейчас сидел на скамейке во дворе перед нужным ему подъездом и, наслаждаясь утренней прохладой и первыми пока еще нежаркими солнечными лучами, ждал, когда Петр Сергеевич Кравец, пенсионер МВД, пойдет в магазин или на рынок.

Дони прекрасно знал, что такой утренний выход – непременный атрибут жизни всех жителей южноукраинских городов.

Кравец вышел из подъезда часа через полтора – судя по времени, собрался за покупками на базар. Дони ленивой походкой шел за ним, сделал несколько снимков сзади, обгоняя – сбоку.

Позже, в троллейбусе, он сел на сидение напротив места, где сидел Кравец. Он вел съемку несколько минут и был уверен, что необходимый видеоматериал у него уже имелся.

На всякий случай он поснимал и на рынке, двигаясь то сзади Кравца, то как бы случайно идя ему навстречу.

Далее был вокзал, билетная касса. Ему повезло и на этот раз – он купил верхнее купейное место на вечерний поезд до Москвы.

Пора было обедать.

После обеда, осматривая достопримечательности города, он попал на центральную площадь, расположенную прямо на берегу реки Южный Буг. И здесь его познакомили с особенностью центрального памятника площади – на высоком постаменте была изваяна группа моряков-десантников, освобождавших город во время второй мировой войны. У их ног приник к гашеткам пулемета «Максим» матрос. Командир группы указывал рукой вперед, в сторону речного простора.

Пока Дони рассматривал скульптуру, к нему подошел абориген и как-то невзначай рассказал, что первоначально памятник стоял не так – командир показывал на здание обкома КПСС. А пулеметчик готов был открыть огонь.

Николаевцы стали подшучивать, что, мол, немцев побили, пора браться за бюрократов-коммунистов. На эту цель, мол, и указывает командир.

Вскоре памятник развернули фасом к реке.

Еще через двое суток Дони ехал в купе поезда Москва-Барнаул.

Он никогда не любил самолетов – предпочитал, когда была возможность, путешествовать по железной дороге. Во время поездки всегда можно было отдохнуть, ну, или просто как следует выспаться.

Оставался последний из трех – Монасюк Анатолий Васильевич. Житель Барнаула, шестидесятилетний пенсионер и бывший школьный учитель.

Глава 8-я

Тем временем лаборатория изготовления сверхсложных процессоров (иначе – цех вакуумных камер) претерпела разительные перемены.

Значительное пространство вокруг пятой вакуумной камеры было освобождено – несколько камер демонтированы и перенесены на другие места, вокруг пятой были возведены звуконепроницаемые стены от пола до потолка.

Внутри образовавшейся комнаты у одного угла оказалась камера, над ней был помещен огромный экран компьютерного дисплея. Напротив, в противоположном углу был такой же экран, под ним – кресло и стол. Рядом располагалось считывающее лазерное устройство, второе, такое же – возле камеры.

Сейчас в помещении для переговоров – а это было прекрасно подготовленное помещение для переговоров, причем лазерный считыватель, предназначенный для работы с губами человека, сидящего за столом, был опробован, и показал отличные результаты. Русский техник, который участвовал в создании лазерной аппаратуры, садился за стол, бойко говорил по-русски, на его рот были направлены лучи сразу нескольких лазеров, а на экране над головой говорившего по экрану дисплея бежали строчки буквенного текста.

Когда придет время, и разговаривать придется с головой в камере, она сможет видеть на экране перед собой то, что ей говорит собеседник.

Такое же устройство (правда, не опробованное на практике, – и голова давно уже не появлялась в пятой камере, да и если бы появлялась – было решено лазерами ее пока не облучать) было смонтировано возле стола.

Фостер Дони вернулся из далекого сибирского Алтая через пять дней – назад он прилетел самолетом.

Как только была обработана последняя видеозапись с изображением Монасюка, из Изумрудной долины сообщили, что голова вновь появилась, но молчит – то есть, губами не шевелит, а как будто чего-то ожидает.

В огромном кабинете на тридцать втором этаже здания, в котором размещалось женевское отделение корпорации Бейтс Индастриз, собрались Гил Бейтс, Джанни Абрахамс и Фостер Дони.

Перед ними на экране медленно вращались вокруг оси сразу три человеческие фигуры – Монасюка, Василькова и Кравца.

Несмотря на различную одежду, небольшую разницу в росте и некоторые возрастные особенности (а они были, хотя разница в возрасте между собой у всех кандидатов не превышала и десяти лет) все мужчины на экране были разительно похожи. Особенно это касалось их лиц.

Гил Бейтс пожелал лично сопровождать Фостера Дони с визитом к иррациональной голове. По дороге из Женевы в Изумрудную долину, сидя рядом на сидении просторного лимузина, Дони спросил:

– Мистер Бейтс, может быть, вы посвятите меня до конца в эту историю? Из-за чего такой переполох – поездки по различным странам, траты средств, наконец, какая-то нездоровая спешка – что, все-таки, происходит? Что вам до этой головы, да еще и какого-то русского?

Бейтс молчал. Он смотрел в окно на проносившиеся деревья, холмы вдали, пасущихся на лугах коров. Потом негромко сказал:

– Знаете, Фостер, вы скорее всего узнаете все. Но тогда, когда для этого придет время. А пока… Давайте помолчим. И мысленно взовем к богу, чтобы один из трех оказался тем, кого ждет наша гостья из вакуума. Ведь русские живут и в остальных государствах, которые когда-то все вместе составляли Советскую Россию, и если ни один из трех не окажется тем, кого мы ищем, придется все начинать сначала, и искать теперь уже чуть ли не в десятке бывших советских государств. Я имею в виду базы паспортных данных… А это – плохо, поверьте мне.

Но искать больше никого не пришлось.

Дони сел за стол напротив камеры, в середине которой как бы висела голова. «Неприятное вообще-то зрелище, – подумал он. – Нечто из фильмов ужасов». На экране над головой Дони вспыхнуло изображение трех мужчин в полный рост, они медленно двигались, словно бы демонстрируя себя. Заработали лазеры, невидимые лучи касались губ Фостера Дони и гостя.