Григорий Адамов - Победители недр (Первое изд. 1937 г.)

Всего лишь девять метров отделяло теперь снаряд от свода подземного туннеля.

Снаряд тронулся с места под слабое гудение мотора.

— К штанговому аппарату, Нина! — послышалась команда Мареева. — Подготовить запасные штанги!

— Есть подготовить запасные штанги!

Малевская проверила движения крошечного мотора, ходившего по рельсу под потолком камеры. Клещи мотора крепко держали одну из запасных штанг. Оба ее конца, немного сточенные, имели более мелкую, чем вся штанга, винтовую нарезку. Нижний конец мог ввинчиваться в отверстие первой штанги, находившейся уже на позиции в конусе, а на верхний конец навинчивалась вторая, запасная штанга.

— Включаю второй мотор для штанг, — сказал Мареев.

Оба мотора загудели низкими голосами, и снова бодрость наполнила камеру и сердца людей.

Мареев не отходил от распределительной доски. Постепенно он довел скорость спуска до прежних пяти метров в час. Скрежет бурового аппарата и шорохи за стеной снаряда все сильнее доносились снизу и с боков.

Малевская стояла у штангового аппарата, не сводя глаз с Мареева, готовая при первом его знаке пустить в ход штанги.

Прошло пять, десять, пятнадцать минут. Спокойно и уверенно работал буровой аппарат. От его ровного скрежета расцветали надежды в душе Малевской, смягчались улыбкой заострившиеся скулы Мареева.

— Володя, — сказал он, — подай мне снимок с короткой дистанции.

— Нажми красную кнопку с левой стороны аппарата, — добавила Малевская.

В одно мгновение распоряжение было исполнено. Володя со счастливым лицом передал Марееву снимок. Мареев посмотрел и сказал:

— Сеть трещин без изменений...

Он не успел еще закончить фразу, как потрясающий грохот покрыл его слова. Снаряд сорвался с места и ринулся вниз. Громовые удары раздавались то с одной, то с другой стороны. Вцепившись одной рукой в металлическую полочку, не спуская глаз с глубомера, Мареев выключил мотор бурового аппарата. Один... два... три метра пролетели на глубомере в несколько секунд.

«Колонны!.. Колонны!..» пронеслось в мозгу Мареева.

Малевская, бледная, с горящими глазами, изо всех сил держалась за конус штангового аппарата, следя за Мареевым. Володя схватился обеими руками за железную лестницу.

Чуть задержавшись на третьем метре, встряхнувшись при этом с такой силой, что Мареев отлетел к стене, снаряд продолжал в гуле и грохоте нестись вниз.

Стрелка глубомера судорожно дергалась по циферблату.

Четвертый... пятый... шестой метр... Страшный толчок швырнул Мареева и Малевскую на пол, и все затихло.

Снаряд остановился.

Володя с криком бросился к неподвижно распростертой на полу Малевской. Но прежде чем он успел дотронуться до нее, она быстро вскочила на ноги и встала, еще оглушенная, у штангового аппарата. Мареев уже стоял у распределительной доски.

— Ничего, Володька, ничего, — едва слышно проговорила Малевская.

— Никита! — раздался из громкоговорителя голос Брускова. — На втором минерализованном слое колонны задержали снаряд. У вас все благополучно?

— Все в порядке, Михаил! — ответил, подходя к микрофону, Мареев. — Но нас здорово тряхнуло.

— Здесь что-то разбилось из химической посуды, — продолжал Брусков, — но диски вращения и сами колонны выдержали толчок превосходно.

— Отлично... отлично, Михаил!

— Что теперь делать?

— Жди распоряжений! Как ты себя чувствуешь, Нина? — обернулся Мареев к Малевской. — Ты ушиблась?

— Нет, Никита. Я довольно удачно упала.

— А ты, Володя? Ты очень испугался? — продолжал спрашивать Мареев.

— Ничего, Никита Евсеевич, я крепко держался за лестницу. Я очень испугался, когда вы оба упали.

До свода туннеля оставалось всего лишь два с половиной метра.

Как пройти их? Как пойти на риск и оторваться от минерализованного слоя, на котором, возможно, только и держится снаряд?..

Мареев рассматривал снимок последнего слоя породы. Все та же сеть предательских трещин, все та же плотность, та же насыщенность водой... Опять заострились скулы, плотно сдвинулись густые черные брови. Надо решаться!.. Вперед! Только вперед — вот единственный путь снаряда!

Мареев решительно подошел к микрофону.

— Михаил!

— Слушаю...

— Смыкай зонты колонн — постепенно, самым осторожным образом. Возможно, что оставшийся слой породы уже не выдержит тяжести снаряда и снаряд пойдет самоходом. При первом признаке ускорения — раскрывай зонты колонн. Насос пусть подает минерализацию через каждые пятьдесят сантиметров.

— Есть, Никита!

— Делай!

Мареев отошел от микрофона и приблизился к Малевской.

— Теперь все будет зависеть от колонн и штанг, — сказал он ей. — Следи за глубомером. Как только его большая стрелка приблизится к цифре двадцать восемь, включи штанговый аппарат на полную скорость.

— Хорошо, Никита.

— Я буду подавать тебе запасные штанги.

В этот момент они почувствовали, как легкое содрогание прошло по всему снаряду. Медленно и равномерно снаряд начал оседать. Снизу доносился заглушенный треск разрушавшейся под его тяжестью породы. Осторожно, как будто нащупывая под собой почву, снаряд спускался. Стрелка глубомера медленно, едва заметно для глаза, ползла по циферблату.

Вдруг, сотрясаясь и гремя, снаряд сорвался, скользнул вниз, но в следующее же мгновение, как будто схваченный стальной уздой, приостановился, замер в неподвижности и через минуту вновь возобновил свое осторожное продвижение.

— Молодец, Михаил! — не мог удержаться Мареев. — Как будто автомобиль ведет по крутому склону.

— Но и машина чего стоит! — с восхищением отозвалась Малевская, не отрывая глаз от глубомера.

Снаряд продолжал свой медленный спуск. Через десять минут опять толчок, стремительное, грохочущее падение и резкая остановка, как будто на минутную передышку и раздумье. И вновь тихое, упорное, с затаенным дыханием движение над пропастью, отделенной лишь тонким слоем породы.

Так продолжалось около часа. Стрелка глубомера приблизилась к роковой цифре. Нервы Малевской напрягались все сильнее, она замерла в ожидании, вцепившись в рычаг.

Вдруг сильный треск и вслед за ним заглушенный грохот донесся из-под пола камеры.

— Штанги! — крикнул Мареев. — Свод пробит!

В то же мгновение Малевская нажала рычаг, и с пронзительным воем, бешено вращаясь, первая штанга с необыкновенной быстротой начала погружаться, как будто проглатываемая конусом.

Толчки и стремительные падения учащались. Снаряд било и трясло. Громовые удары не утихали, непрерывно следуя один за другим.