Артур Кларк - Перворожденный

А что еще они упустили? Что еще им надо найти? Что же, что еще?

14. Подъем над орбитой

Все волнения, связанные с подъемом, испарились едва ли не в первые двадцать четыре часа. Если бы кто-нибудь сказал Байсезе об этом раньше, когда она только что оторвалась от Земли, она бы не поверила. Но факт оставался фактом, и она очень быстро начала уставать от полета.

Сила притяжения Земли становилась все меньше. По кабине плавали разные вещи: одеяла, предметы туалета, еда. Байсеза думала, что это похоже на то, как если бы они расположились лагерем в падающем лифте. Особенно донимали их заколки из волос Майры. И, кроме того, возникли трудности с мытьем. То есть воды для питья у них было достаточно, но душа в этой грузовой кабинке не предусматривалось вовсе. Через пару дней в ней установился стойкий запах туалета.

Байсеза пыталась конструктивно использовать свой неожиданный досуг. После клиники анабиоза ей требовалась серьезная реабилитация. Она много спала, занималась гимнастикой. В этом ей помогали Алексей и Майра: они поддерживали ее, когда она отжималась от стен и пола или делала другие упражнения в условиях почти нулевой силы тяжести. Но времени у них в распоряжении оказалось так много, что занять его полностью сном или гимнастикой не удавалось.

Алексей тоже старался занять себя, чем мог: он проверял все системы «паука», включая и выключая их дважды в день. Он даже вывел на экран все его сварные швы и фильтры. Во время работы он тихонько напевал какие-то смешные, маловразумительные гимны, посвященные солнечному свету.

Байсеза до сих пор так и не смогла поговорить со своей дочерью, то есть не смогла так, как ей бы хотелось. Ей казалось, что Майра слишком погружена в себя. Пока Байсеза спала, Майра все сильнее погружалась в черные глубины депрессии. Всеми разговорами мы займемся позже, убеждала себя Байсеза.

Земля между тем продолжала уменьшаться, превратилась в игрушечный глобус, болтающийся на конце веревочки, которая теперь казалась бесконечной.

Однажды Байсеза сказала:

— Хорошо, если бы Земля повернулась так, чтобы нам стали видны другие подъемники. Я даже не знаю, сколько их уже построено.

Майра пересчитала по пальцам.

— Модимо в Африке. Бандара в Австралии, это первый подъемник. Джианму в Китае. Марахуака в Венесуэле. Все названы по имени небесных божеств. Мы, европейцы, назвали свой подъемник Иггдрасиль.

— По имени норвежского Мирового древа.

— Да.

— А американцы назвали свой лестницей Иакова. Алексей улыбнулся:

— «И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней». Книга Бытия, глава двадцать восьмая, стих двенадцатый.

— Америка пытается быть христианской, — сказала Майра. — Когда они выбирали название для своего подъемника, то прибегли к голосованию.

— Почему, скажите, мифы о Мировом древе существуют едва ли не во всех мировых культурах? — спросила Байсеза. — Это кажется просто невероятным.

Алексей пустился в объяснения:

— Некоторые антропологи считают, что это всего лишь результат наблюдений людей за облаками на небе. То они принимают форму волн, то ветвей дерева, то ступеней лестницы. Другие считают, что здесь имеется в виду Млечный Путь. А третьи — что здесь замешан феномен плазмы. Так что все дело, может быть, в солнечной активности.

Майра сказала:

— Многие люди боятся подъемников. Они считают их создание богохульством. Сокращенным способом попасть на Небо. В конце концов, именно с неба к нам пришли многие опасности, причем даже в наше время.

— Именно поэтому террористы атаковали африканский подъемник, — добавил Алексей. — Смысла в этом не было никакого, но прецедент был создан.

— Для космика ты знаешь о Земле довольно много, — сказала Байсеза.

— Просто я этим интересуюсь. Но я смотрю на все со стороны. С антропологической точки зрения, так сказать.

Байсеза решила проявить критичность.

— Мне кажется, что вы, космики, слишком рациональны, почти как компьютеры.

— О, нет! — засмеялся Алексей. — Мы страдаем от целого букета неизвестных вам эмоциональных расстройств.

Они продолжали подниматься. Земля уменьшилась сперва до размеров футбольного мяча, потом до размеров грейпфрута, потом до размеров теннисного мяча. Вскоре она стала такой маленькой, что Байсеза не могла в деталях рассмотреть на ней континентов. Ей стало скучно. В мозгу непрестанно стучала мысль об огромных размерах того сооружения, с помощью которого они удалялись от Земли.

Через три дня после начала путешествия им встретилась первая значительная конструкция. Все трое столпились в центре кабины, чтобы наблюдать ее приближение.

Конструкция представляла собой огромное кольцо из накачанных воздухом модулей, каждый из которых имел цилиндрическую форму и был ярко раскрашен. Многие из них были так огромны, что размером напоминали небольшие здания, хотя в ярком солнечном свете сверкали, как детские игрушки. Это был отель, к которому примыкал парк развлечений. Алексей сказал, что он еще недостроен и незаселен.

— Официальное название для него — отель Иакова. Главный инвестор — фирма Дисней. Таким способом она решила компенсировать затраты на старые, наземные парки.

— Хорошенькое местечко для отеля, — одобрила Майра. — Всего три дня подъема, гравитация исчезла не совсем: пусть она в десять раз меньше наземной, но все равно ее хватит, чтобы не превратить все модули в сущие барахолки, как должно случиться при нулевой гравитации.

— Можно себе представить, — развил тему Алексей, — какие возможности кроются в этих небесных подъемниках. Рядом дешевый лифт. Грузы можно возить любые, хоть самые тяжелые. Масса возможностей. Тематический парк сам по себе — тривиальность, но это только начало. Скоро здесь возникнут новые поселения, города в небе. Освоенное пространство вдоль подъемника. В девятнадцатом веке такую же роль выполняли железные дороги.

Байсезе захотелось взять Майру за руку.

— Мы живем в замечательное время, не правда ли? — спросила она.

— Да, мама, — ответила Майра.

Отель мелькнул и исчез из поля зрения, и впервые за все эти дни Байсеза получила наглядное представление о скорости, с которой они летели. Но затем снова потянулись безликие, неподвижные часы, и им ничего не оставалось делать, как спорить и ждать.

На восьмой день полета они прошли через геосинхронную орбиту. На какую-то долю секунды они оказались в точке с нулевой гравитацией, то есть на таком расстоянии от Земли, на котором летают все уважающие себя спутники. Но все последние дни гравитация у них и так была слишком низкой, так что они практически ничего не заметили.