Алексей Самойлов - Журнал «Приключения, Фантастика» 5 95

Он снова застонал, на этот раз надрывно и яростно. Все пошло прахом. Что теперь будет с Таёкой?! Она сойдет с ума на станции, она не переживет этого безумия!

Свет вспыхнул подобно разорвавшейся гранате — ослепляя и причиняя острую боль, Дил зажмурился, прохрипел спекшимися губами:

— Полегче, ублюдки!

И тут же получил страшный удар в скулу — будто еще одна граната разорвалась, но уже внутри черепа. Одновременно он почувствовал, как плита поднимается, вместе с ним. Теперь он не лежал на шершавом и холодном бетоне, а висел, прикованный за руки и за ноги короткими цепями к выступающим из плиты кольцам.

Получив еще один удар, в другую скулу, Дил чуть приоткрыл глаза, сощурился. Прямо перед ним стоял двухметровый бугай с обвисшим животом и волосатыми кулаками. Бугай был в голубой форменке с золотистыми галунами и нашивками — госполиция, не частная охрана. Его покачивало из стороны в сторону, наверное, успел снять стресс после заварухи, поднабрался! Дил снова закрыл глаза. Плевать на них на уродов поганых!

— Прочухивайся, сволочь! — крикнул в лицо бугай. И врезал прямым в нос.

Дила чуть не вывернуло наизнанку от боли и злобы. Боль он умел терпеть, еще в Школе научили отключаться, а вот обиду терпеть не собирался — разве так положено обращаться с пленными?! Ну, гады, придет время — за все ответите! Битье вернуло ему бодрость духа и веру в то, что еще не все кончено.

— Вот гляжу я на тебя, черная харя, — процедил бугай, сквозь пьяную икоту, — и ни хрена не понимаю! Ну ладно, вся эта шваль по городам, грабят, хапают, упиваются, набивают карманы дармовым хабаром… понять можно человеков! По-людски их понимаю и даже оправдать могу! Перед соблазном хрен устоишь! А какого дьявола ваша шобла лезла сюда? Чего тут брать-то?! Тут брать не хрена! Тут ни золота, ни денег, ни жратвы, ни выпивки! Тут даже банка нету во всем форте! Нее, я таких не уважаю!

Бугай трижды приложился кулаками к Диловым ребрам, да так, что только хруст стоял. Потом от души смазал по челюсти. Потер ушибленную руку. Сплюнул.

— А ты знаешь, харя черная, — продолжил он воспитательную беседу, — знаешь, паскудина, что четыреста наших ребят тут полегло, не считая нежить андроидную! На-ка вот получи за них! — Еще один прямой обрушился разбитый в кровь нос Дила. — Мне плевать, падла! Может, им в раю получше будет, чем в этой дыре поганой. Но ты, черномазый, понимаешь, что из-за вашей дурной шоблы форт прикрыли! А нас коленом под зад, оставшихся — так и сказали: валите, мол, на хрен без подъемных и содержания, да еще спасибо скажите, что по уставу вас за разгильдяйство и потачку врагу на кичу не впихнули… А куда мне валить, паскудина?!

Дил уже не слышал, чего там бубнил бугай. Все в ушах и в голове гудело от ударов. Глаза залило кровью, и он не видел света белого — только молнии да рассыпающиеся звезды при ударах. Бугай-полисмен, вертухай поганый бил на совесть и от души. Его можно было понять. Да только Дил Бронкс уже не был в состоянии этого сделать. В его горящей башке молотом колотило: «прикрыли! прикрыли! значит, все зря! они перевели управление Исполнительной Комиссии на дублирующую базу, в дубль-форт! прикрыли! прикрыли!»

Он понимал лишь одно.

И когда бугай выдохся, Дил процедил ему прямо в рожу:

— Дурак ты! Все вы дураки! Вот когда начнется по-настоящему, все поймешь!

— Чего начнется? — не понял бугай.

— Война. Большая война! И ребята ваши не в раю, в аду они парятся, недоумки! Но теперь поздно.

— Да ладно тебе!

Бугай опустил уже занесенную ручищу, не стал бить. Он ни черта не понял про войну, может, черный просто рехнулся? А вдруг не рехнулся?!

— Будет страшная война! — зловеще прохрипел Дил Бронкс. И уронил голову на грудь.

Глеб Сизов подошел к столу и молча уставился на усталого от бессонницы и круглосуточной нервотрепки Ивана.

— Чего там еще? — недовольно спросил тот.

— К тебе один тип рвется. Не наш. Говорит, из Европы пробился. Быть того не может, все границы на запоре, поля — до стратосферы и выше. А может, не врет. Но странный малый, уголовный какой-то.

— Сами не могли разобраться?!

— Только ты нужен. Хотели поначалу пихнуть в мнемоскоп, да он орет, что ты признаешь… Гляди! — Глеб щелкнул пультом и на степе, на мягко вспыхнувшем экране появился крутоплечий парень лет тридцати, с длинными светлыми, почти седыми волосами, в полускафе с искореженными ребрами жесткости и рваным металлом. Был он растрепан, взбудоражен, зол. Левая рука на перевязи, лицо исцарапано, будто битый час его драли бешеные кошки… и все же его можно было признать.

— Сигурд, — прошептал Иван. — Давай его сюда!

Юный викинг ворвался в кабинет Правителя, сильно прихрамывая и пытаясь вырвать локоть из цепкой клешни не отстающего ни на вершок охранника.

— Почему нет связи?! — закричал он с ходу.

— Почему нет связи, Сигурд? — спокойно переспросил Иван, не вставая из кресла, даже не приподнимаясь. И добавил: — Здороваться надо сначала. А потом вопросы задавать!

В голове завертелось: что-то случилось с Гугом! почему этот парень бросил все и прорвался сюда, сквозь закрытые границы? связи и впрямь нет, но общая обстановка известна, Европа почти прекратила сопротивление, Запад пока не вмешивается. Синклит выжидает, плетет свои сети.

— Здравствуй, Иван! — выдавил через силу викинг.

— Здравствуй, Сигурд, — отозвался Иван. — Что с Гугом?

— Буйный разбился вдребезги. Мы вместе были в бронеходе. Штурмовали базу бундесвера… Нам ударили в спину! Я подобрал его в воронке, на нем живого места не было.

— Он умер?

— Нет! Он успел просипеть, что хочет лежать рядом с Ли-вой, ты помнишь ее. Он сказал, где. У нас не было регенераторов, да и что от них толку, Гуг превратился в месиво из переломанных костей и разорванного мяса. Мы сунули его в анабиокамеру, на самый полный. Мы превратили его в кусок хрусталя…

— Хрустальный лед, — в задумчивости прошептал Иван.

— Чего?! — не понял Сигурд.

— Ничего, это я так.

— Я сам законопатил его в саркофаг. Сам переправил туда, в эту пору, к Стрекозе, к Ливадии Бэкфайер-Лонг… и замуровал там. Они лежат рядом, Иван. Но никто не сможет его вытянуть на белый свет, если его разморозить, никто! Это готовый труп!

— Спокойно! — Иван встал, подошел к Сигурду, похлопал но спине.

Тот дернулся, скривил лицо — видно, и спина у него была повреждена. Крепкий малый — взорваться вместе с бронеходом, рухнуть с приличной высоты и отделаться переломами да царапинами! Как это могло случиться?

Сигурд словно мысли читал.