Стивен Харпер - Империя Немых

Перед ним расстилалась обширная австралийская пустыня, свободная, бескрайняя и непокорная. Всей кожей Кенди чувствовал обжигающий воздух. Сокол приветственно закричал, и Кенди помахал ему рукой. В шорохе ветра слышался гул множества голосов, гораздо больше, чем обычно. Но Кенди не стал обращать на них внимания. Сокол ударился оземь и превратился в кенгуру. Издав боевой клич, Кенди пустился бежать, упруго отталкиваясь ногами от песчаной поверхности. Кенгуру без труда прыгала рядом, не отставая ни на шаг. Кенди долго бежал, палимый лучами горячего солнца.

Вдруг подошвами ног он ощутил легкую вибрацию. Кенди резко остановился. Земля дрожала. Кенгуру вновь обернулась соколом, который с тревожным криком взмыл в небеса. Мелкие камушки под ногами у Кенди начали какой-то странный танец, а ему показалось, что дрожит все его тело, даже кости. Не успел он подумать, что же предпринять, как поверхность земли прямо перед ним треснула и раскололась. Раздался ужасающий грохот. В образовавшуюся щель посыпались камни и песок, в полном смысле проваливаясь сквозь землю. Кенди отступил. Его сердце тяжело колотилось, в крови звенел адреналин. Он знал, что надо немедленно уходить, но для этого необходимо было сосредоточиться, а как это сделать, если земля под ногами распадается на куски и исчезает в небытие? Кенди резко развернулся и побежал в другую сторону. Земля продолжала крошиться у него под ногами, уходила из-под ног, и Кенди еще прибавил скорости.

Он, не переставая, ощущал присутствие других сознаний.

Земля крошилась и распадалась под ногами, а в голове у Кенди звучали тысячи неслышных голосов. И ему казалось, что каждая горсть земли, каждый камушек и песчинка — это разум, населяющий мир Мечты, который засасывает бездонная пропасть. У Кенди не было времени об этом подумать. Надо бежать.

Внезапно толчки прекратились. Кенди замедлил бег и с опаской обернулся, чтобы посмотреть назад. Вокруг лежала неподвижная пустынная равнина. Над его головой в небе кружил сокол. У Кенди от изумления перехватило дыхание. Примерно в пятидесяти шагах за его спиной образовалась широкая пропасть, такая огромная, что ее противоположную сторону едва можно было рассмотреть.

Встав на четвереньки, Кенди осторожно подполз к краю пропасти и заглянул в нее. Превозмогая накатившую тошноту, он прижался к земле, стараясь опереться животом о твердую поверхность. Далеко внизу расстилалась кромешная тьма. Кенди не мог оторвать от нее глаз. У этой пропасти не было дна. Вместо него бурлила и вздымалась кипящая тьма. Плохо различимые щупальца, как голодные звери, карабкались по каменным стенам наверх и снова падали в черную бездну. Пахнуло гнилью и каменной сыростью. Вдруг раздался длинный, пронзительный и страшный вопль сотен голосов. Кенди показалось, будто ледяные иглы вонзились в его душу. Закрыв руками уши, он заставил себя отползти от края пропасти. Стон затих, запах исчез, но провал остался на месте.

Кенди лежал на спине, тяжело дыша. Солнце пекло, и в его горячих лучах страх постепенно рассеивался. Эту пропасть ему никогда не перейти, даже если он сумеет придумать мост достаточной длины. Не перебраться через эту ревущую черную тьму, кипящую внизу.

— Во имя всего живого, — прошептал он, глядя в небо, — что это такое?

Кенди приподнялся и сел, надеясь, что находится на достаточном отдалении от края пропасти. Ничего хорошего. В мире Мечты расстояния и перемещение определяются исключительно восприятием Немых. А это означает, что он не сможет общаться с человеком, если тот, по его разумению, находится на противоположной стороне провала. Кенди наморщил лоб. Никакого провала нет. Впереди расстилается лишь бескрайняя каменистая пустыня.

Но все оставалось по-прежнему.

Вокруг слышалось бормотание множества голосов, и Кенди понял, что другие Немые чувствуют то же, что и он. Он подумал: может быть, стоит их спросить, что же происходит, но не мог заставить себя это сделать. Вместо этого он сосредоточился, напрягая все чувственные центры, и принялся искать мальчишку.

Ничего. Кенди нервно барабанил пальцами по ноге. Провал все так же на своем месте, значит, тот, кто его придумал, все еще находится в мире Мечты. Если это все — проделки мальчишки, племянника Кенди, то он должен быть здесь, в Мечте, и Кенди должен распознать его мыслительный процесс. Но у него ничего не получалось.

Подобрав пригоршню земли, Кенди в задумчивости стал пропускать ее сквозь пальцы. Они должны найти мальчика, а Кенди должен выяснить, родственник он ему или нет. Одна только мысль о том, что его семья все еще где-то там, где с ними обращаются как с собственностью и не дают занять подобающее им положение свободных граждан, повергала Кенди в гнетущее беспокойство и ужас. С течением времени эти чувства полностью овладели его душой, подтачивая и пробивая его сознание, как водный поток пробивает камень, прокладывая себе дорогу. Кенди потянулся за следующей пригоршней земли, но внезапно его рука наткнулась на что-то твердое и круглое.

Это был железный прут.

— Тату! Тату! Делайте татуировки!

— Взгляните на мои платья! Эй, мадам, у меня есть кое-что именно для вас!

В корзинке пищали цыплята; громыхая кастрюлями, булочница доставала свой душистый товар. Солнце скрывала легкая дымка, влажный воздух ласкал кожу. В центре площади стояла статуя премьера Юганови, лидера Единства. Ара отошла чуть в сторону, где было не так много народу. Не обращая внимания на зазывал-торговцев, она внимательно вглядывалась в лица вокруг себя. Где-то там, в самой гуще этой сутолоки, Триш, Питр, Гретхен и Харен разыскивали мальчишку, вооружившись портретом, изготовленным Кенди. Хорошо бы порасспросить людей, но если до парня дойдут слухи, что его кто-то разыскивает, он забьется в какую-нибудь нору и тогда его уж точно будет не найти.

Ара еще раз взглянула на изображение, зафиксированное в ее глазном имплантанте. Портрет хороший, Кенди постарался. Найти мальчишку будет не так уж сложно. Но ведь перед ними — многомиллионный город, а на этой рыночной площади сейчас тысячи и тысячи людей. Ара опять принялась вглядываться в лица людей, что были неподалеку, стараясь делать это как можно незаметнее. Компьютерный имплантант, скорее всего, обнаружит цель быстрее, чем она, и все же Ара не могла перестать приглядываться. Людный рынок кипел и бурлил вокруг. На открытых решетках шипело поджаривающееся мясо, допотопные велосипеды с педалями громыхали цепями, слышался многоголосый гомон, который показался бы Аре сладкой музыкой, не будь она так встревожена.

Волновалась она не только из-за мальчишки, из-за его исключительных способностей, которые теперь подтвердились, из-за того, что ей самой придется решать его судьбу. Еще она волновалась за Кенди. Две недели он провел в тюрьме Единства и пережил за это время ужасные испытания. И буквально в тех словах, какие приводятся в учебнике по психологии, он отказывался обсуждать свои страдания.